— Да?
— Я хотел бы немедленно переговорить с морскими пехотинцами, которые были с нами на берегу.
«Индевор» теперь спокойно шел на юг и находился далеко от суши.
Вскоре к нему явились три солдата. Одному Соландер сразу же велел уходить.
— Я хочу, что вы немедленно вернули две геологические находки, которые я обнаружил в поселке, — сказал Соландер двум оставшимся солдатам.
Оба слегка улыбнулись, но ничего не ответили.
— Я отчетливо видел, что каждый из вас двоих взял по куску камня, когда он раскололся.
— Я выронил мой кусок, когда за нами стали охотиться на берегу, — произнес один из солдат.
— У меня тоже нет моего куска, — подхватил второй.
— Где же он?
Мужчина огляделся и посмотрел вдоль судна.
— Не знаю. Я не хотел оставлять его себе и избавился от него.
— Где он, говори.
Мужчина молчал.
— Иначе я попрошу капитана Кука выпороть тебя.
— Можете меня бить, но это ничего не даст, — отозвался солдат. — Я не знаю, где камень.
Он опять взглянул в сторону кормы, где Бэнкс, Кук и Хикс что-то обсуждали.
— Мы потеряли камни, — сказал первый солдат. — На берегу. Ничего странного в этом нет, ведь на нас шла настоящая охота.
— Это может быть значительным геологическим открытием, — сказал Соландер. — Эти драгоценные камни ничто в сравнении с тем, какое значение это может иметь для науки.
— И тем не менее мы не знаем.
Несколько секунд Соландер в упор смотрел им в глаза.
— Я знаю, что вы врете.
Солдаты молчали. Солнце светило необычайно ярко.
— Наше путешествие продолжается, — сказал Соландер. — В конце концов я узнаю правду.
— Ваше дело.
«Камни у них, — подумал Соландер. — Они спрятали их под палубой и наверняка собираются продать, когда мы придем в порт, или дома в Лондоне — небольшой дополнительный доход. И как они только смеют…»
Какое-то время они все стояли молча.
— Можете идти, — наконец прошипел Соландер.
Солдаты опять улыбнулись, пожали плечами и медленно пошли вдоль поручней, а потом спустились через палубный люк вниз к своим висячим койкам.
Соландер остался один на носовой части правой верхней палубы и стал пристально вглядываться в песчаный берег, который теперь виднелся как широкая белая полоска, которую окантовывали темно-зеленые деревья и огромный светло-голубой небесный купол.
Он сел на корточки и снова потрогал оба ископаемых камня прямо через грубую льняную ткань. Он ощупывал ткань пальцами и, наконец, нашел его, камень с маленьким острым торчащим вперед отростком.
Держа его твердый крепкий конец, он что-то почувствовал и немедленно отнял руку.
Поспешно открыв экскурсионный мешок, он достал оттуда первый камень, снова поднес руку к отростку и опять дотронулся до него пальцами.
Он… — нет, это просто невозможно. Он ударил себя по лицу и сплюнул, громко говоря самому себе:
— Даниель Карлс Сон Соландер, Эйебюн, Бьёрклунда соккен, Питео, старый город.
Совершенно точно, подумал он, никакого сомнения. Он в здравом уме.
Чрезвычайно медленно он еще сильнее сжал маленькое симметричное окончание отростка.
И почувствовал это снова. Он несколько раз моргнул, укусил себя за язык и скороговоркой проговорил самому себе свое имя, а по спине опять пошла дрожь.
Отросток немного дернулся. Потом еще раз, сильнее.
Отросток на камне двигался взад-вперед в сжимающей его руке Соландера.
21
Ида дрожала. Она села на матраце. Матрац был в пятнах, весь рваный и слегка пах плесенью. Она осторожно подошла к маленькой двери и медленно, без единого звука открыла ее.
На кухне было тихо, и Ида крадучись бесшумно спустилась по лестнице. Там сидел Лассе со спущенными подтяжками и слушал радио, четвертую программу. Увидев ее, он кивнул.
— Тебе нечего бояться, — сказал он, — это был общий полицейский обход.
Он поставил перед ней кофе и корзиночку с нарезанной сдобой, показав на стул, на котором лежала груда немодной девчоночьей одежды. В маленькой спальне рядом с кухней виднелся письменный стол, на нем стоял радиопередатчик.
— Полицейские сказали, что я ближайший сосед девушки, которую разыскивают за убийство. Знаешь, что я ответил?
Ида покачала головой.
— Что я клал на них с прибором.
Он слегка постучал кончиками пальцев по столешнице.
— Твой «вольво» я поставил в сарай, а потом сровнял землю трактором. Теперь там ничего не видно. Полицейские убрались, сейчас все спокойно. Совсем не странно, что они так быстро нашли адрес Альмы. Именно это и можно было ожидать. Они выяснили, откуда ты. Вот, возьми бутерброд с сыром.
Она села и посмотрела в окно, на востоке начинало светать.
— Но они сидят и сторожат на вашей лестнице, — продолжал Лассе. — Я ходил гулять сегодня утром и увидел их в гражданской машине.
— Ты говорил с Альмой последнее время? — спросила Ида, сделав глоток горячего кофе.
— Нет, толком не говорил. Иногда она бывает здесь подолгу, а потом мотается туда-сюда. Думаю, сейчас она за границей.
— Да. Она в Москве.
— Вот как? Да, летом она поговаривала о том, что снова поедет в Россию. Там должно было произойти нечто особенное, должны были открыть какие-то архивы, так она говорила.
— Я разговаривала с ней вчера.
Лассе поднял глаза.
— Правда? И что она сказала?
— Мы не успели договорить, она очень расстроилась из-за Лобова. Но она надавала мне массу инструкций. И нам больше нельзя ей звонить.
— Да, сейчас нам вообще нельзя никому звонить, — сказал Лассе. — Ты ведь выключила свой мобильник?
— Его украли. Своего мобильника у меня больше нет. Я одолжила телефон у одной из своих приятельниц, но он выключен.
— Хорошо.
Какое-то время они молчали.
— Эта та приятельница, которая снабдила тебя рацией?
— Да. Марина.
— Ловко.
Ида кивнула.
— А что на самом деле случилось вчера в Стокгольме? — спросил Лассе.
Она вздохнула и уставилась в пол. Ей вспомнились слова: «Место, где Божий гнев никогда не стихает…»
— Давай попозже, ладно? — предложила она. — Я даже думать об этом не в состоянии.
— Конечно, — согласился он. — Ну какой из тебя убийца.
Ида просто посмотрела в ответ, не говоря ни слова. В голове крутились многочисленные эпизоды вчерашнего вечера в Ратуше.
— Это так ужасно. Он только…
— Значит, ты была там? Ты встречалась с ним, с Лобовым?
— Да.
Она еще немного подумала.
— Он знал Альму. Когда я ей позвонила, она только и успела сказать, чтобы я ехала в охотничий домик. Честно говоря, я совершенно не понимаю, что происходит. Кто-то пытался в меня стрелять и…
— Стрелять в тебя?
— Да!
Она посмотрела ему в глаза, и ей показалось, что он притворяется, что на самом деле он знает гораздо больше.
Не вставая со стула, он повернулся к комоду за своей спиной и большим кулаком вытащил самый верхний тяжелый ящик, откуда извлек конверт.
— Да, кстати. Альма кое-что тебе оставила, несколько недель назад.
Он открыл конверт. В записке было три слова:
«ЕСЛИ БУДЕТ ПЛОХО».
Из конверта Лассе достал новенький серебристый ключ. Ида взяла его.
— Как я понимаю, — произнес он, — это ключ от…
Они переглянулись.
— Охотничьего домика, — закончила Ида.
— Именно. И по-моему… сейчас уже достаточно плохо, чтобы ты его получила.
Ида опять кивнула, крепко сжала ключ, откусила кусочек бутерброда с сыром и долго смотрела на зубчатый профиль блестящего металла.
— Нам надо добраться до домика. Чтобы побольше узнать.
Лассе опять запел себе под нос.
— Пожалуй, там безопаснее, чем здесь. Но мы не сможем остаться там надолго. И до того, как мы отправимся в путь, тебе следует кое-что узнать, — добавил он.
— Вот как, и что же это?
Он долго смотрел в окно.
— Это длинная история, — начал он и откашлялся.
— Ну, давай же.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Мы поговорим об этом, когда ты там побываешь. Сегодня вечером. О’кей?
22
Ида спрятала свинцовую шкатулку и письмо от Лобова в черный мешок. Она переоделась в чистую футболку, свитер и теплую куртку и вынесла две Марининых сумки за дом Лассе. Было обеденное время, но дневной свет едва освещал ели, только просачиваясь между стволами далеко на вершине горы. Скутер стоял наготове, и она положила сумки и мешок за сиденье. Поблескивал логотип «Окельбу» с отлупленными краями, и из алюминиевого капота раздавалось знакомое бульканье бензина.
— В домике наверняка есть какая-нибудь еда, — сказал Лассе.
Он постоял, осматриваясь.
— Должна быть. Иначе нам придется… Но я передумал, ты должна ехать одна.
