возмутился министр иностранных дел.
— Вот именно, это не дипломатия, а самый настоящий ультиматум, — живо согласился премьер Голицын, не то чтобы особо возмущаясь, но называя вещи своими именами. — Тут либо да, либо нет. Позиция у нас такая.
— А вот мне больше понравилось, как Александр Дмитриевич с ними по ихнему шпрехал без переводчика, — сказал военный министр Беляев, хихикая. — Они обалдеди аж от такой наглости, что им условия по немецки называют. Глазища как вытаращили!
Протопопов улыбался.
— А разве по другому можно с ними? Или есть какие иные варианты мне неизвестные, которые бы нас с вами устраивали, кроме уже мной озвученных? — сухо спросил министр внутренних дел, пожимая плечами.
— Вы лучше вот что скажите, милостивый государь, — вопрошал Покровский, не желая успокаиваться и принимать позицию Протопопова. — Если немцы не успеют дать нам конкретный ответ до вечера сегодняшнего дня, мы тогда и вправду развернёмся и уедем? И пропадом все пропади, трава не расти? Как вы это себе видите?
— Уедем, не вижу иных возможностей, — ничуть не колеблясь, подтвердил Протопопов. — Ждать мы точно никого не станем. У них в наличии вагон времени для принятия решения. Пусть жопами своими пошевелят, глядишь успеют.
Надо отметить, что инициатива сократить срок ожидания до нескольких часов, была личной инициативой Александра Дмитриевича, никак доселе не согласованной с царём, как и с делегатами. Государь Николай вовсе полагал, что делегация озвучит предложение немцу и незамедлительно отбудет обратно в Петроград. Ну а там, некоторое время спустя, в ответ получит специальную телеграмму. Так положено по дипломатической практике, Покровский же не просто так возмущается. Вот только поблажек Александр Дмитриевич никому давать не собирался и идти на поводу каких бы тотем было практик — тоже. И не всегда на то требовалось высочайшее повеление. Иногда нужно другое — ориентироваться в ситуации в моменте и не бояться принимать ответственное решение. А Александр Дмитриевич решений не боялся, как и ответственность за них брать.
— Хочу вас в таком случае сразу предупредить, что так в дипломатической практике не заведено. Любые мало мальски серьёзные решения на высшем уровне требуют тщательной проработки и детальней скрупулёзной подготовки, — пояснил свою позицию Покровский, как дипломат. — Задача любой делегации — осуществить зондирование почвы, выявить ключевые запросы противоположной стороны и уже после искать компромиссы между сторонами, и то после целого ряда согласований...
— Да пусть они этот свой зонд в жопу себе же и засунут, зондировщики, — звонко расхохотался Римский-Корсаков. — Я нашего министра внутренних дел полностью поддерживаю, и окажись на его месте поступил бы точно также. Нечего с ними сюскаться. За жабры надо таких падлюк хватать!
Сан Саныч артистично изобразил хватание за жабры невидимого врага. Оскалился хищно. Ну радовало старика происходящее, что Россия в кой то веки Европе зубы решила показать.
— Не смогут ответ дать или не успеют, значит больно им эти переговоры нужны были. Кто ж шлёт не уполномоченных делегатов на встречу? — заметил военный министр Беляев, поддерживая Протопопова.
— Ну я же вам вот только что объяснил, как по дипломатической практике происходит! — возмутился Покровский. — Все не так, как вы, господа, представляете. Куда сложнее!
— Не так, и ладно, а кто сказал, что...
Спор снова продолжился и ещё некоторое время не утихал.
Александр Дмитриевич на пустой трёп делегатов если и отвлекался, то постольку поскольку. Слушал в пол уха и мельком. А зачем? Собственно, все итак понимали зачем едут в Брест-Литовск и что будут там оппонентам говорить. Изначально. Да, Протопопов, конечно, чутка импровизации добавил, но это и хорошо. Немца из зоны комфорта действенно выбило.
В остальном — все эти нынешние разговоры были по большей части для того, чтобы скрасить время в ожидании ответа противника на выдвинутый ультиматум.
Однако Покровскому он все же решил кое-чего отдельно объяснить.
— Вы, Николай Николаевич выдыхайте, немцев наше требование выбило из седла, — терпеливо начал он. — Мне вам надо напоминать, что в Германии всерьёз считают, что наш Государь Николай примет любые условия?
— Ну, тут уж, извольте, — развёл руками Протопопов. — Именно к этому царь вёл последние месяцы.
— И полагаю, что вы догадываетесь, что от русской делегации ожидали, что она едет за тем, чтобы подписать мир на условиях Германии?
— Догадываюсь, милостивый государь. И тут опа, и выяснилось, что не тут то было. Ультиматум, — скормил рожу Покровский.
— А раз догадываетесь, то вспомните и о наличии глубинных противоречий по вопросу возможного мира с Российской Империей?
— Вспомню.
— И о том, что высшие круги Германии и Австро-Венгрии испытывают острую личную ненависть к русскому Государю, стало быть поманите тоже?
Протопопов прекрасно знал, что это было одним из неофициальных пунктиков, который сводил возможность адекватного мирного исхода на нет — личностный фактор.
— От того, тем более забавно представить, что русский царь поставил немцев в положение, когда любый их шаг пойдёт на пользу русскому самодержцу?
— Как? — удивился Покровский.
Ну Александр Дмитриевич и рассказал своё виденье. Начнут немцы идти вслед за русскими, бросившими фронт — так растянут уже собственные войска на неприличные расстояния. Решат таки остаться на прежних занятых позициях — так будет провисать немалая армия без дела, что непозволительно ввиду имеющихся угроз. Выдвинутся на западный фронт, так это будет значить, что Российская Империя руками своего одного врага расправится со своим другим давним супостатом... ну или измотает его. А что если в Петрограде блефуют и ударят в спишу отходящим немецким частям и никто не собирается отказываться от первоначально озвученных намерений?
Кто же его на самом деле знает?
Поэтому, с какой стороны не заходи и не анализируй, немцы не имели более возможности тянуть с принятием решения. И ультиматум Протопопова был направлен именно на это, а заодно оказался крайне своевременно поставлен. Германию загнала в тупик новая позиция Государя Николая.
— Вы правда послали телеграммы в Рим и Софию? — восхищенно спросил русский министр иностранных дел.
Александр Дмитриевич снова улыбнулся на вопрос Покровского.
Правда.
Послал.
Италия имела готовность к сепаратному миру. Болгария тоже. Каждый на своих условиях разумеется.
— Так что пусть Германия опасается и берет во внимание, что в их спину может быть
