- И никто не счел странным, что двое бойцов охраняют какого-то мальчишку-целителя? - глаза Джеслека снова вернулись к жизни. - Кто знает, что представляет собой этот целитель? И он появляется как раз в тот момент, когда мы начинаем затягивать петлю вокруг Отшельничьего! Здесь вообще кто-нибудь о чем-нибудь думает?
Он выходит из комнаты, и его шаги эхом отдаются на ступенях башни.
- Ты еще не Высший Маг, - сердито бормочет себе под нос ученица, а потом, вздохнув, продолжает протирать лежащее на столе зеркало.
XXVI
Доррин взмахивает поводьями, побуждая Меривен не отставать от повозки.
- А почему все Черные так настроены против Фэрхэвена? - спрашивает Лидрал.
- А как может быть иначе после всех доставленных Белыми неприятностей? - отвечает вопросом на вопрос Доррин. - И кроме того, для человека, связанного с гармонией, иметь дело с хаосом... мучительно.
- Сдается мне, Отшельничий весьма произвольно определяет хаос, замечает Лидрал.
Доррин издает хриплый смешок:
- Похоже на то. Они там все так озабочены поддержанием гармонии в понимании Черных, что склонны любое изменение считать хаосом, - он отгоняет москита. - Даже гармонии свойственны перемены, но они этого не замечают.
- А как вообще определяется, что есть Черное, а что Белое?
- Ну это вдалбливается с первых же уроков, в самом начале обучения.
- А кто дает эти уроки?
- Один из Черных магов.
- А они все учат одинаково? Что будет, если один из этих магов, скажем, помрет?
- Его ученики да и другие маги знают то же самое, что и он.
- Люди запоминают то, что хотят запомнить, - хмуро кивает Лидрал. Занявшись торговлей, я это живо усвоила. Но ты ведь умеешь читать, писать, а?
- Конечно, - вздыхает Доррин. - Я прочел чуть ли не всю отцовскую библиотеку. На Отшельничьем много книг. Во всяком случае, у моего отца.
- Выходит, вся магия, и Черная и Белая, записана?
- Белая - нет. Да и из Черной... Вообще-то из книг нельзя понять, ПОЧЕМУ то-то происходит так-то или КАК совершить то-то и то-то. Там описываются основные принципы и условия... - Доррин качает головой. - Но почему это тебя интересует?
- Интересует - и все, целитель. Я занимаюсь торговлей. Чем больше узнаю, тем дольше проживу.
Доррин бросает взгляд на гладкий лоб под широкополой шляпой, потом смотрит на едущих впереди Кадару и Брида.
- Почему ты скрываешь...
- Потому что. Я предпочла бы оставить все как есть. Твои друзья знают?
- Не думаю. Хотя с уверенностью сказать не могу - вряд ли они тут же начали бы болтать.
- Давай, я останусь для всех вас просто торговкой. Годится?
- Как тебе угодно, - отвечает Доррин, размышляя о том, каково быть женщиной в Кандаре. Ограничивает ли принадлежность к женскому полу права и возможности? Конечно, магистра Лортрен рассказывала о том, как Белые низвергли Западный Оплот как раз из-за господства в нем женщин, но зачем вообще одному полу господствовать над другим? Совершенно очевидно, что люди сражались из-за своих убеждений и верований, но зачем они это делали? Борьба никогда не меняла ничьих убеждений: победить или даже убить противника - не значит его переубедить.
Юноша окидывает взглядом холмы, отделяющие их от Вивета, захолустного городишки, который они проехали несколько дней назад. Небо над головой ясное, однако Доррину кажется, будто на солнце наползло облачко. А подняв глаза, он видит черную кружащую птицу.
Брид и Кадара тоже замечают ее - едущая впереди Кадара указывает рукой на небо. Доррин тянется к ним чувствами, чтобы услышать их разговор.
- Этот стервятник не иначе как чародейский соглядатай, - произносит Брид, касаясь рукояти своего тяжелого клинка.
- Просто замечательно, - ворчит Кадара. - Только этого нам и не хватало!
- С чего ты взяла, будто он высматривает нас? Кому какое дело до мальчишки-целителя да пары бойцов?
- Понятия не имею. Но все сводится к Доррину. Как всегда.
Доррин наблюдает за медленным приближением птицы, описывающей широкие круги.
Меривен нервно ржет.
Отстегнув лук, Лидрал тянется к колчану.
- Что ты собираешься делать?
- Подстрелить стервятника.
- Но...
- Проклятые чародеи сообщают своим купцам о маршрутах и перемещениях вольных торговцев. При этом они не любят сознаваться в том, что используют птиц.
С этими словами Лидрал останавливает повозку и накладывает стрелу.
Чувства Доррина тянутся к небу и сталкиваются с белизной, окутывающей птицу.
- Не-е-ет! - кричит юноша, но поздно: стрела уже сорвалась с тетивы.
Кадара и Брид оборачиваются - их движения кажутся замедленными. У Лидрал отвисает челюсть. Крылья птицы застывают на взмахе.
В небе видны похожие на солнца глаза, устремленные на путников.
Белый туман, который Доррин не видит обычным зрением, но слишком хорошо ощущает, окутывает его, пронизывая насквозь, проникая в сознание, стремясь подавить волю.
"Я - ЭТО Я... - мысленно твердит юноша. - Я... Я!"
Неистовая белая буря разрывает мысли Доррина в клочья и разбрасывает в стороны, заставляя его провалиться в ничто.
Доррин приходит в себя, услышав ржание Меривен.
Он пытается заговорить, но язык не ворочается, голова раскалывается. Оказывается, он упал на шею кобылы и лежит, вцепившись в ее гриву. Чувствуя себя насекомым, чудом не прихлопнутым гигантской мухобойкой, юноша с опаской выпускает гриву, медленно выпрямляется и щурится на солнце. Уже за полдень. Он озирается в поисках своих спутников.
Повозка и вьючная лошадь стоят локтях в ста вверх по дороге. На козлах лежит темная фигура. В нескольких сотнях локтей ниже по пыльной дороге стоит, держа в поводу двух лошадей, Брид. Кадара перевесилась через низкую придорожную ограду: ее рвет.
Доррин машет Бриду. К тому времени, когда юноша подъезжает к повозке и спешивается, Лидрал еще неподвижна. Пробежав пальцами по лбу женщины, он убеждается в том, что она жива и скоро придет в себя. Отдав ей большую часть той немногой энергии, какая у него еще оставалась, Доррин достает флягу и смачивает ей губы.
- Такого со мной еще не бывало, - бормочет она, с трудом поднимаясь.
- Так ведь у тебя не бывало и спутников с Отшельничьего, - отзывается Доррин, протягивая ей флягу.
- Надо ехать дальше, - говорит женщина, сделав большой глоток и вернув флягу. - Я не хочу, чтобы ночь застала меня в дороге, хотя с чародеями сейчас и мир.
- Если это мир, мне не хотелось бы увидеть войну.
Доррин пристраивает флягу на место и взбирается на лошадь.
Лидрал возвращает на место лук и колчан, проверяет упряжь и садится на козлы.
- Поехали.
- Это твоих рук дело? - спрашивает Брид, подъезжая к Доррину.
Кадара, все еще бледная, следует за ним.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
