Мистер Уэсли поманил Гарри за собой, и они вышли из отсека Кинсли, прошли сквозь дубовую дверь в другом конце зала, затем по коридору, налево, снова по коридору, направо, после чего попали в плохо освещённый и давно не ремонтировавшийся проход и, наконец, достигли тупика с двумя дверями по бокам. Левая дверь была полуоткрыта и вела в чулан для мётел, а на правой висела потускневшая медная табличка: «Отдел неправильного использования мугловых предметов быта».
Обшарпанный кабинет мистера Уэсли показался Гарри чуточку меньше чулана для мётел. Внутри ютились два письменных стола, обойти которые было практически невозможно, так как вдоль всех стен стояли шкафы, до отказа набитые папками с документами. Папки, не поместившиеся в шкафы, грудами валялись сверху. Крохотное не занятое шкафами пространство на стене красноречиво свидетельствовало о безумном увлечении мистера Уэсли — там висело несколько маленьких плакатиков с автомобилями, схематическое изображение разобранного двигателя, две картинки с почтовыми ящиками, видимо, вырезанные из мугловых детских книжек, и схема, показывающая, как смонтировать штепсель.
На столе мистера Уэсли в переполненном лотке для входящих документов, поверх бумаг, косо стоял безутешно икавший тостер и лежала пара кожаных перчаток, скучающе крутивших большими пальцами. Рядом с лотком Гарри увидел семейную фотографию. Перси на ней не было, видимо, он не захотел здесь оставаться.
— Окна у нас нет, — извиняющимся тоном произнёс мистер Уэсли, снимая куртку и вешая её на спинку стула. — Мы просили, но все почему-то считают, что оно нам ни к чему. Садись, Гарри, Перкинс, похоже, ещё не приходил.
Гарри втиснулся за стол Перкинса. Мистер Уэсли тем временем принялся просматривать стопку бумаг, полученных от Кинсли Кандальера.
— Ага, — ухмыльнулся он, извлекая из середины журнал, на обложке которого было написано «Правдоруб». — Так-так… — Он полистал страницы. — Да, он прав, я уверен, что Сириусу это покажется весьма интересным… Господи, ну что ещё такое?
В открытую дверь стремительно влетело внутриофисное сообщение и, трепеща крылышками, уселось на икающий тостер. Мистер Уэсли развернул его и вслух прочитал:
— «Поступило сообщение о срыгивающем унитазе в общественном туалете в Бетнель Грин. Просьба расследовать немедленно». Ну, знаете, это уже становится смешно…
— Срыгивающий унитаз?
— Безобразные антимугловые выходки, — нахмурился мистер Уэсли. — На прошлой неделе уже было две: одна в Уимблдоне, вторая в Элефант-энд-Касл. Понимаешь, муглы спускают воду, но ничего не исчезает, а наоборот… можешь себе представить. Бедняжки всё вызывают этих… по-моему, они называются водопромочники… ну, которые чинят трубы и всякое такое.
— Водопроводчики?
— Да, точно! Но те, естественно, приходят в полное недоумение. Одна надежда, что мы поймаем этих хулиганов.
— Их будут ловить авроры?
— Нет, конечно, авроры занимаются более серьёзными делами. Хватит и патрульного колдульона… А, Гарри, вот и Перкинс.
В комнату вбежал сутулый, запыхавшийся, очень робкий на вид колдун с пушистыми белыми волосами.
— Артур! — в отчаянии воскликнул он, даже не взглянув на Гарри. — Хвала небесам! Я не знал, что мне делать, ждать тебя здесь или что. Я совсем недавно послал тебе домой сову… понятно, она тебя уже не застала… десять минут назад пришло срочное сообщение…
— Про срыгивающий унитаз я знаю, — сказал мистер Уэсли.
— Нет, нет, не про унитаз, про слушание дела Поттера… Они поменяли время и место! Слушание начинается в восемь утра, внизу, в старом зале судебных заседаний, номер десять…
— Внизу, в старом?… Но я думал… Мерлинова борода!
Мистер Уэсли взглянул на часы, взвизгнул и вскочил со стула.
— Скорее, Гарри, мы уже пять минут, как должны быть там!
Перкинс вжался в шкаф, и мистер Уэсли с Гарри стремглав выбежали из комнаты.
— Почему они перенесли время? — на бегу, задыхаясь, спросил Гарри. Они неслись мимо штаб-квартиры авроров. Те высовывали головы над перегородками и смотрели им вслед. У Гарри было странное чувство, будто все его внутренности остались за столом у Перкинса.
— Понятия не имею! Но… хвала небесам, что мы приехали заранее, а то бы ты пропустил слушание, а это уже настоящая катастрофа!
Мистер Уэсли резко затормозил у лифта и нетерпеливо ударил по кнопке «вниз».
— ДАВАЙ уже!
Погромыхивая, появился лифт, и они вбежали внутрь. На каждой остановке мистер Уэсли яростно чертыхался и долбил по кнопке «9».
— Эти залы судебных заседаний не используют вот уже много лет, — сердито говорил он. — Не понимаю, зачем устраивать слушание там… если только… но нет…
В этот момент в лифт вошла толстая ведьма с дымящимся кубком в руках, и мистер Уэсли оборвал себя на полуслове.
— Атриум, — объявил ровный женский голос. Открылась золотая решётка, и вдалеке блеснули золотом статуи фонтана. Толстая ведьма вышла, вместо неё вошёл колдун с траурным выражением и нездоровым цветом лица, и лифт поехал вниз.
— Доброе утро, Артур, — поздоровался колдун замогильным голосом. — Не часто тебя встретишь у нас внизу.
— Срочное дело, Бедоу, — сказал мистер Уэсли. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу и поминутно бросал беспокойные взгляды на Гарри.
— Ах, да, — Бедоу немигающе уставился на Гарри. — Конечно.
У Гарри уже не оставалось сил на эмоции, но всё равно под пристальным взглядом Бедоу он почувствовал себя очень неуютно.
— Департамент тайн, — проговорил ровный женский голос, ничего больше не добавив.
— Гарри, пулей, — сказал мистер Уэсли, как только открылись двери лифта, и они помчались по коридору, совершенно не похожему на коридоры верхних этажей — ни дверей, ни окон, одни голые стены и, в самом конце, простая чёрная дверь. Гарри подумал, что им туда, но мистер Уэсли схватил его за руку и потащил налево, вбок, к выходу на лестницу.
— Нам вниз, вниз, — пыхтел мистер Уэсли, прыгая через две ступеньки. — Лифт так глубоко не ходит… что их туда понесло, ума не…
Они добежали до конца лестницы и опять понеслись по освещённому факелами переходу с грубыми каменными стенами, очень сильно напоминавшему другой переход, хогварцевский, ведущий в подземелье Злея. Двери здесь были тяжелые, деревянные, с железными засовами и замочными скважинами.
— Зал заседаний… десять… кажется… мы почти… да.
Мистер Уэсли, чуть споткнувшись, замер перед мрачной тёмной дверью с огромным железным замком и, хватаясь за грудь, бессильно привалился к стене.
— Иди, — еле слышно выговорил он, показывая на дверь большим пальцем. — Иди туда.
— А вы… разве вы не пойдёте…
— Нет-нет, мне нельзя. Ну… ни пуха!
Сердце Гарри, выбивая бешеный ритм, колотилось в горле. Он сглотнул, повернул тяжёлую железную дверную ручку и переступил порог зала судебных заседаний.
Глава 8
ДИСЦИПЛИНАРНОЕ СЛУШАНИЕ
Гарри ахнул; он не мог сдержаться. Огромное подземелье, куда он вошёл, показалось ему до ужаса знакомым. Он не только видел это место раньше, он уже бывал здесь. Именно сюда он попал, заглянув в дубльдум Думбльдора, и именно здесь Лестрангов приговорили к пожизненному заключению в Азкабан.
Тёмные каменные стены тускло освещались факелами. По обе стороны поднимались вверх ряды пустых скамей, а напротив, на самом верху, на балконе, сидело много людей, плохо различимых в полумраке. Они негромко общались между собой, но, стоило тяжёлой двери захлопнуться за Гарри, в зале судебных заседаний воцарилась зловещая тишина.
Затем раздался холодный мужской голос:
— Вы опоздали.
— Простите, — нервно извинился Гарри. — Я… я не знал, что заседание перенесли.
— Мудрейх в этом не виноват, — сказал голос. — Этим утром вам была заблаговременно послана сова. Садитесь.
Взгляд Гарри упал на одинокое кресло в центре зала, подлокотники которого были обвиты цепями. Он уже знал, что эти цепи способны мгновенно ожить и приковать к креслу всякого, кто туда сядет. Гарри направился к креслу; его подошвы гулко стучали по каменному полу. Он опасливо присел на самый краешек, цепи угрожающе лязгнули, но приковывать его не стали. Гарри поднял глаза на сидевших наверху людей.
Всего их было около пятидесяти, все они были одеты в робы цвета спелой сливы с красиво вышитой серебряной буквой «М» на левой стороне груди, и все смотрели на Гарри сверху, одни строго, другие — с искренним любопытством.
В самом центре первого ряда восседал Корнелиус Фудж, министр магии, плотный мужчина, чаще всего носивший котелок цвета липы, с которым, впрочем, он решил на сегодня расстаться, — как расстался и со всепрощающей улыбкой, когда-то непременно появлявшейся на его лице при виде Гарри. Слева от Фуджа сидела объёмистая ведьма с очень короткими седыми волосами и квадратной челюстью; она носила монокль и имела на редкость грозный вид.
