Он посмотрел на мадам Боунс. Та поправила монокль и, чуть нахмурившись, посмотрела на него.
— Хочу напомнить собранию, что мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать поведение дементоров, даже если они и не являются плодом воображения этого юноши! — заявил Фудж. — Мы собрались, чтобы заслушать дело Гарри Поттера, обвиняемого в нарушении декрета о разумных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних!
— Разумеется, — согласился Думбльдор, — однако наличие дементоров в проулке является принципиально важным обстоятельством данного дела. Положение седьмое вышеупомянутого декрета в исключительных обстоятельствах допускает применение колдовства в присутствии муглов, а так как под определение исключительных обстоятельств подпадают ситуации, угрожающие жизни колдуна или ведьмы, а также любых других колдунов, ведьм или муглов, присутствующих на месте соверше…
— Благодарю вас, Думбльдор, положение седьмое нам прекрасно известно! — рыкнул Фудж.
— Разумеется, — с неподражаемой куртуазностью согласился Думбльдор. — Стало быть, мы все согласны с тем, что действия Гарри, а именно, создание им Заступника, подпадают под категорию исключительных обстоятельств, описываемых данным положением?
— Да, если там действительно были дементоры, в чём я лично сильно сомневаюсь…
— Вы слышали показания свидетельницы, — перебил Думбльдор. — Если вы сомневаетесь в их правдивости, вызовите её ещё раз и допросите снова. Я уверен, что она не станет против этого возражать.
— Я… что… нет… — выпалил Фудж, яростно вороша бумаги. — Это… Я хочу покончить с этим сегодня, Думбльдор!
— Но ведь вы, разумеется, готовы заслушивать показания свидетеля сколько раз, сколько потребуется для установления истины, во избежание попрания правосудия? — почти утвердительно спросил Думбльдор.
— Попрания правосудия! Да в шляпу это ваше попрание! — взревел Фудж. — Думбльдор, вы когда-нибудь, вместо того, чтобы без конца покрывать вопиющие безобразия этого мальчишки, пытались посчитать, сколько безумных историй он насочинял? Вы, наверное, забыли, что три года назад он наложил Невесную Чару…
— Это не я! Это домовый эльф! — выкрикнул Гарри.
— ВИДИТЕ? — прогрохотал Фудж, театральным жестом указывая на Гарри. — Домовый эльф! У муглов! Я вас умоляю!
— Упомянутый эльф в настоящее время служит в школе «Хогварц», — сказал Думбльдор. — Я могу сейчас же представить его собранию для дачи показаний.
— Я… не… у меня нет времени допрашивать домовых эльфов! В любом случае, это не единственное… Он надул свою тётку! — завопил Фудж, ударяя кулаком по столу и опрокидывая чернильницу.
— Вы же и сами тогда проявили понимание и не стали выдвигать обвинение, осознавая, как я полагаю, что даже самые лучшие из нас не всегда в состоянии контролировать свои эмоции, — спокойно сказал Думбльдор, в то время как Фудж пытался стереть чернила со своих записей.
— Я уж не говорю о том, что он вытворяет в школе…
— В связи с тем, что контроль за дисциплиной в стенах учебного заведения не входит в компетенцию министерства, поведение Гарри в школе не должно интересовать уважаемое собрание, — как всегда вежливо, но с чуть заметной холодностью в голосе произнёс Думбльдор.
— Ого! — воскликнул Фудж. — Значит, то, что творится у вас в школе, не наше дело? Так вас следует понимать?
— Министерство не имеет права исключать учеников из «Хогварца», как я уже имел счастье напомнить вам вечером второго августа сего года, — негромко проговорил Думбльдор. — Также, оно не имеет права конфисковывать волшебные палочки до того, как будут доказаны выдвинутые против их владельцев обвинения, о чём я также напоминал вам вечером второго августа сего года. В вашем похвальном стремлении соблюсти букву закона, вы сами сумели, — уверен, что не намеренно, — нарушить некоторые его положения.
— Законы можно изменить, — свирепо сказал Фудж.
— Разумеется, — Думбльдор слегка наклонил голову, — и вы, Корнелиус, явно торопитесь это сделать. Подумать только: за несколько недель, что прошли с тех пор, как меня попросили оставить Мудрейх, у вас уже стало обычной практикой созывать полномасштабное судебное заседание для разбора простого дела о колдовстве несовершеннолетнего!
Некоторые колдуны беспокойно зашевелились. Фудж стал красно-коричневым. Жабоподобная ведьма справа от него, однако, спокойно, безо всякого выражения, смотрела на Думбльдора.
— Насколько мне известно, — продолжил Думбльдор, — закон, который разрешал бы данному собранию наказать Гарри за все прегрешения разом, пока ещё не принят. Ему было выдвинуто конкретное обвинение, и он представил доказательства в свою защиту. Всё, что мыс ним можем теперь сделать, это покорно ожидать решения почтенного собрания.
Думбльдор умолк и снова сложил вместе свои длинные пальцы. Фудж сверлил его взглядом, чуть ли не дымясь от гнева. Гарри скосил глаза на Думбльдора, рассчитывая, что тот его как-то успокоит; Гарри вовсе не был уверен, что директор поступил правильно, фактически вынудив Мудрейх принять решение уже сейчас. Однако, Думбльдор опять не заметил попыток Гарри заглянуть ему в глаза. Он неотрывно смотрел вверх, на судейские скамьи, на членов Мудрейха, погрузившихся в жаркое, но почти не слышное, обсуждение.
Гарри уставился себе на ноги. Его сердце, которое, казалось, раздулось до немыслимых размеров, с грохотом билось о рёбра. Он думал, что слушание продлится гораздо дольше. Он сомневался, что произвёл хорошее впечатление. Он, собственно, почти ничего не сказал. Надо было подробнее объяснить им про дементоров, о том, как он упал, о том, что их с Дудли чуть не поцеловали…
Дважды он поднимал глаза на Фуджа и открывал рот, собираясь заговорить, но увеличившееся сердце перекрывало доступ кислорода, и оба раза он лишь делал глубокий вдох и опять опускал глаза к ботинкам.
Внезапно шёпот прекратился. Гарри хотел посмотреть на судей, но обнаружил, что ему гораздо, гораздо, гораздо легче продолжать изучать собственные шнурки.
— Поднимите руки те, кто считает, что обвиняемый невиновен, — прогремел голос мадам Боунс.
Гарри рывком поднял голову. Вверх поднялись руки, много рук… больше половины! Очень часто дыша, Гарри попробовал их сосчитать, но раньше чем он сумел закончить, мадам Боунс сказала:
— Поднимите руки те, кто считает, что обвиняемый виновен.
Руку поднял Фудж; и то же самое сделала примерно дюжина других членов Мудрейха, в том числе женщина-жаба, колдун с большими усами и кучерявая дама из второго ряда.
Фудж, с таким видом, будто у него в горле застрял огромный кусок, обвёл всех взглядом, а затем опустил руку. Он сделал два очень глубоких вдоха и сказал голосом, в котором явственно звучала с трудом подавляемая ярость:
— Очень хорошо, очень хорошо… Оправдан по всем статьям.
— Превосходно, — проговорил Думбльдор и лёгко вскочил на ноги, на ходу доставая палочку и убирая кресла. — Что же, мне нужно идти. Доброго всем дня.
И, так и не взглянув на Гарри, быстро вышел из подземелья.
Глава 9
СТРАХИ МИССИС УЭСЛИ
Гарри никак не ожидал, что Думбльдор уйдёт вот так, внезапно. Потрясённый и одновременно испытывающий невероятное облегчение, он так и сидел в кресле с цепями, стараясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Члены Мудрейха поднимались со своих мест, переговаривались, собирали бумаги. Гарри встал. Никто больше не замечал его, за исключением жаподобной ведьмы, которая теперь смотрела на него так же, как до того смотрела на Думбльдора. Мысленно отмахнувшись от неё, Гарри попытался поймать взгляд Фуджа или мадам Боунс, чтобы спросить, можно ли ему идти, но Фудж, как видно, твёрдо решил игнорировать Гарри, а внимание мадам Боунс было сосредоточенно на её портфеле. Гарри, очень осторожно, сделал несколько шагов по направлению к выходу. Никто его не окликнул, и тогда он быстро-быстро пошёл к двери.
Последнюю пару футов он одолел бегом, распахнул дверь и едва не столкнулся со смертельно-бледным, испуганным мистером Уэсли.
— Думбльдор не сказал…
— Оправдан, — закрывая дверь, сообщил Гарри, — по всем статьям!
Мистер Уэсли просиял и схватил Гарри за плечи.
— Гарри, это же отлично! Нет, конечно, тебя и не могли признать виновным, для этого не было никаких оснований, но, не стану скрывать, я всё-таки…
Тут мистеру Уэсли пришлось прервать свою речь, потому что дверь зала судебных заседаний снова открылась, и оттуда начали выходить члены Мудрейха.
— Мерлинова борода! — увлекая Гарри в сторону, чтобы он не стоял на ходу, поразился мистер Уэсли. — Они что, судили тебя полным составом?
— Похоже, — тихо ответил Гарри.
Один или два колдуна, проходя мимо, кивнули Гарри, несколько, в том числе и мадам Боунс, сказали: «доброе утро, Артур» мистеру Уэсли, но большинство просто отводили глаза. Корнелиус Фудж и жабоподобная ведьма покинули подземелье почти последними. Фудж повёл себя так, словно Гарри и мистер Уэсли были частью стены, зато ведьма окинула Гарри откровенно оценивающим взглядом. Самым последним из зала заседаний вышел Перси. Он, как и Фудж, не обратил никакого внимания ни на отца, ни на Гарри, и, с прямой спиной, задрав нос, гордо прошествовал мимо с большим пергаментным свитком и охапкой запасных перьев в руках. У мистера Уэсли резче обозначились морщины возле рта, но, если не считать этого, по нему никак нельзя было сказать, что он только что видел одного из своих сыновей. Перси стал подниматься по лестнице на девятый этаж. Едва его ботинки скрылись из виду, мистер Уэсли сказал:
