Когда он это понял, Лёшка сейчас точно не мог сказать. Да и понимал ли, что то стремление быть ближе, видится, защищать и оберегать, это то самое чувство? Любовь, которую, как оказалось, до Киры он никогда не испытывал. Даже к Еве. Страсть, влечение, но не любовь.
Если бы он только знал об этом раньше… Если бы имел хоть малейшее представление, что спустя несколько лет встретит ту, с кем будет мечтать прожить всю оставшуюся жизнь, женился бы он на Еве? Вряд ли. Знал бы, к чему приведет это… Их общая совместная жизнь… Разрушенные судьбы и нечем неисправимые вещи, которые никогда не изменить. То, с чем придется жить всегда…
Отвернувшись к окну, мужчина невидящим взором уставился в бездонную водяную гладь… А ведь правда, если бы он заранее предполагал, что их ждет после, отказался ли от Киры? Смог бы уйти сразу, как только спектакль, разыгрываемый для брата, перестал быть необходим? Нет, не ушел. Быть может поторопил события и оставил Еву ранее, чем случилось самое страшное…Плюнул на все предрассудки, уговоры и угрозы, но ушел бы. Но не Кира… За неимоверно короткое время она стала для него значить гораздо больше, чем все то, что было в его жизни до этого…
Внезапно какое-то шестое чувство, внутреннее чутье, заставило Алексея отвернуться от окна и посмотреть в сторону входа кафе. Кира. Он будто чувствовал, что в этот миг она появится. Остановившись практически на пороге. Выискивая средь посетителей глазами именно его.
Поспешный взгляд по залу, и, вырвав средь других Алексея, несколько мгновений упрямо всматривается в его лицо, словно пытаясь что-то увидеть. Распознать намерения, поймать возможную, сквозящую ложь… Понять, стоит ли вообще идти дальше. Нужен ли этот разговор… Такая красивая. Еще эти её рыжие кудряшки, что озорными локонами обрамляли любимое лицо… Такая, как и тогда, почти четыре года назад. С одной лишь разницей… Боже, что он сделал со своей любимой девочкой! В её глазах теперь была лишь боль, сожаление и отчаяние… А ведь когда-то она вся светилась от радости, словно солнечный лучик… Тогда, когда все было по-другому…
- Лёшка! – махнув приветствующе ручкой, Кира поспешно направилась к мужчине, озорно улыбаясь и размахивая сумочкой. Подойдя к столику, она, рвано чмокнув Мартынова в щеку, плюхнулась на противоположный стул, затараторив - ну привет. Как дела? Почему такой хмурый? Опять с женой поругались?
- Да так, неважно, - попытался отмахнуться Мартынов. Меньше всего он сейчас хотел обсуждать с Кирой то, что с ним происходит. И пускай эта девушка и так уже знала о нем предостаточно, но… не сегодня. И уж тем более не о Еве. И в надежде перевести тему, заинтересованно спросил – а ты чего такая довольная?
- Ну как чего? Сегодня был последний экзамен, сессия сдана! Свобода! И к тому же я теперь официально больше не первокурсница! – откинувшись к спинке кресла, выкрикнула девушка, и тут же резко наклонившись к Алексею, заговорщицки прошептала – Можно со спокойной душой наслаждаться летом. Ты даже не представляешь, какое это счастье
- Хм... да куда уж мне, - ухмыльнулся мужчина.
- Слушай, а чего именно это кафе? – игнорируя замечание, Кира увлеченно осмотрелась по сторонам.
- Тебе не нравится?
- Да нет, почему так решил? – бросила равнодушный взгляд на мужчину, и снова с любопытством уставилась в окно, отмечая, - красивый пейзаж. Просто я никогда здесь не была. И никогда бы не подумала, что с виду неприметное здание, на самом деле может быть столь приятным и уютным внутри.
- Как видишь, порой внешность обманчива, - с нежностью наблюдая за ерзанием Киры, выдал Мартынов, и, улыбнувшись, добавил – а еще тут очень вкусные десерты. Особенно безе. И довольно неплохое капучино.
Реакция на последние слова была мгновенной. Расширив глаза, Слепцова позвав проходящего мимо официанта, и выхватив у него меню, стала лихорадочно перелистывать страницы, очевидно в поисках сладкого. Такая милая и забавная. Прикусив губку, она, скорее всего, металась, решаясь, что заказать. Наверняка, глазки разбежались и решение, чего она сегодня хочет больше, давалось ой как непросто. Сладкоежка. Это Лёшка знал наверняка и довольно давно.
Вообще за последние месяцы он многое узнал о Кире. Знал, что её самой большой слабостью является сладкое. Особенно безе. За это, как говорила сама, она готова продать душу. Знал, что любит капучино, а от обычного черного кофе, готова плеваться. Знал, что если нервничает, то у неё всегда замерзают руки. Причем не по морозу, а именно в моменты испуга или любых других неприятных нервных потрясений. Своего рода защитная реакция, что зачастую выдавала её с потрохами. Знал, что она любит бродить по парку под теплым весенним дождем, но при этом ненавидит дождь и слякоть осенью… Любые абсурдные желания, мечты и даже планы на будущее. Порой Лёшке казалось, что о Кире он знает гораздо больше всего, нежели о самом себе. И это за какие-то несколько месяцев.
Да-да, с тех пор, как он ранним морозным утром предложил девушке дружбу, прошло уже ни много, ни мало, а чуть больше трех месяцев. За этот период они действительно сблизились. Не в физическом плане, нет. В духовном и моральном они стали действительно близки друг другу. Они часто встречались, общались, созванивались и разговаривали обо всем на свете, развенчивая старый, как мир, миф, о невозможности дружбы мужчины и женщины. Пока что они с уверенностью оба могли утверждать обратное.
Даже после отъезда Мишки обратно в Канаду. То, что началось, как простой спектакль для одного зрителя, с каждым днем приобретало все большие масштабы.
За это непродолжительное время они узнали друг о друге столько, сколько вряд ли могли знать другие близкие им люди, находящиеся где-то рядом. Они стали воистину родными.
Кому-то это могло показаться странным, кому-то очень забавным и интересным. А вот Лёшка сам не мог определить конкретно, к чему относить их отношения. Вроде бы и дружба, доверие, участие, но… Он наверное, озабоченный придурок, потому как все чаще в последнее время в его памяти всплывали воспоминания о том, первом и все еще единственном их поцелуе в подъезде Киры. А еще… возникало неконтролируемое желание повторить его.
Но мужчина не мог позволить себе эту непростительную роскошь. Он обещал Кире, что не переступит эту недозволенную черту, и он должен сдержать обещание. Слишком дорогой и близкой стала ему эта юная девчонка. Слишком сильно он дорожил их дружбой. А еще, не стоит забывать, что у него есть жена. И плевать, что последнее время их отношения все больше стали походить на фарс, все сильнее отдаляя друг от друга.
Они пытались сохранить брак. Ева пыталась. А он… черт, он, даже не понимал толком, хочет ли этого. Все эти бесконечные ссоры и упреки на пустом месте, лишь бы задеть. Начиная от элементарного бытового «ты не туда повесил полотенце», заканчивая напоминаниями о том, что именно отец Евы и никто иной, помог Алексею выбиться в люди. И доводы, что он регулярно выплачивает определенную сумму, чтобы отдать долг, мало волновали. Недомолвки и тотальный контроль стали слишком частыми за последнее время. Порой казалось, что Ева готова ревновать к каждому столбу. Быть может именно это стало одной из главных причин, почему жена, даже спустя столько времени не знала, что у Алексея есть друг женского пола. Уж к Кире она бы точно приревновала.
