правой, со восточной стороны,
летят три врана, три братеника,
несут трои золоты ключи,
трои золоты замки.
Заговор от поруба
– Ваше величество…
Велга словно сквозь оконную слюду увидела королеву и мужчину рядом.
– Уходи… не время…
– Я должна оставаться примером…
– Не время. Показала уже пример. – Он схватил Венцеславу под локоть совсем без почитания, как простую женщину. – Теперь уходи.
И королева сдалась. Оглянувшись на двор, на тварей Нави, на Охотников, она развернулась к дверям.
– Укроемся в замке, – произнесла она холодно.
Тяжёлые двери закрылись за ними. Внутри столпились королевские гости. Мелькали одно за другим перекошенные от ужаса лица. Дворяне толкались, торопились, растеряв степенность. Велга старалась держаться за Матеуша, но толпа разделила их, и она вдруг оказалась прижатой к мужской груди.
– Хм…
– Фу. – Велга отшатнулась. От мужчины ужасно воняло рыбой.
Вся одежда его была залита кровью навьих духов.
Войчех. Велга посмотрела на него, не узнавая, не в силах ничего сказать. Кто они друг другу на этот раз? Враги? Союзники? Точно больше не любовники и не друзья. Но и не чужие люди. Они уже не смогут стать друг другу чужими.
– Инглайв здесь, – только и смогла прошептать Велга.
– Видел.
– Вернёмся к остальным гостям, – раздался ровный голос королевы, и все тут же притихли, повинуясь.
Белый хотел было нырнуть в сторону, но его остановили:
– А ты… да-да, ты, наш спаситель, подойди.
Медленно, точно дикий зверь, почуявший охотника, целившегося в него из лука, Белый повернул голову. Он выглядел так, словно в любой миг был готов сорваться с места и убежать.
Повторять приказ королева не стала, но и без того всё внимание оказалось теперь направлено на Белого. И ему пришлось подойти к королеве, склонить перед ней спину в неумелом поклоне.
– Как тебя зовут?..
Ответ потонул в тихом ропоте толпы. Велга пыталась разглядеть королеву и Войчеха, но не могла ничего увидеть из-за чужих спин. Зато на неё смотрели пристально, не отрываясь.
Инглайв. Он по-прежнему был рядом, в ближнем кругу Венцеславы. Как он здесь оказался? И случайно ли?
Даже если он не собирался на этот раз убить Велгу, то всё равно оставался опасным. Он должен был умереть. Для этого и заключили договор.
Наконец королева направилась к лестнице, все остальные последовали за ней. Они возвращались в залы, где прежде Матеуша и Велгу и представили всему королевскому двору как жениха и невесту.
Матеуш нашёл в толпе Велгу, взял её под руку, как положено. Теперь, когда все знали, что они обручены, им стоило держаться вместе.
– Когда я смогу поговорить с королевой? – прошептала Велга.
– Она занята с гостями…
– Мы тоже её гости, – фыркнула Велга, – а ты и вовсе её брат. Разве она не должна уделять нам больше внимания? Я скоро войду в её семью. Неужели нельзя найти для меня время?
Они приехали в Твердов несколько дней назад, но до сих пор и словом не обмолвились с Венцеславой. Та пленила их спутников, заперла их самих в покоях, запретила выходить до дня помолвки, якобы ради собственной безопасности. И даже теперь, во время пиршества, не приближалась к ним, словно к прокажённым.
Двери распахнулись с грохотом, раскатившимся набатом по залам. И толпа ахнула, отшатнулась от входа.
Королева не сдержала недовольства, нахмурила слегка брови, но тут же взяла себя в руки, улыбнулась, кончиками пальцев придерживая подол длинного платья.
– Господа и господицы, прошу вас, не бойтесь, – произнесла она ровным голосом. – Опасность миновала. Наши Охотники справились со всем… наши Охотники… – Она слегка повернула голову в сторону Белого Ворона. Он выглядел так, словно готов был провалиться под землю, и ещё ниже натянул худ. – И наш дорогой гость…
Велга повела бровью, наблюдая за разыгравшимся представлением.
Прежде Белый старался оставаться в тени. Как он собирался убить королеву и Инглайва теперь? Все гости запомнят беловолосого мужчину со сломанным носом.
Если Венцеслава видела его впервые, то вот Инглайв вряд ли мог забыть после той встречи в ольховой роще.
Велга обернулась, пытаясь найти в толпе бывшего свата. Тот стоял почти в самом конце королевской свиты и не сводил с Велги насмешливого взгляда. Она не отвернулась, не сдалась, улыбнулась ему в ответ так вежливо, так мило и приветливо, как только умела. Мать гордилась бы ей.
– Прошу, пейте, угощайтесь. – Венцеслава развела руки в стороны, обращая внимание на столы и слуг, которые появились точно из ниоткуда, понесли подносы и блюда. Кажется, это были те угощения, что получилось спасти со двора, заваленного теперь трупами людей и духов.
Слегка пожав ладонь Матеуша, Велга поспешила последовать совету королевы. Пока она ела, можно было ни с кем не разговаривать, зато понаблюдать за собравшимися и поразмышлять.
Она схватила со стола кубок, даже не посмотрев, что в нём. Это оказалось вино. Сыр, мясо… достаточно. Знатной господице не стоило очень много есть на людях. Матушка считала, что это некрасиво. Правда, отец ей всегда возражал, якобы люди посчитают, что только хворая девушка мало ест. Впрочем, по румяному, круглощёкому личику Велги точно нельзя было подумать, что она болела.
Снова заиграла лира. Песня показалась тревожной, беспокойной. Видимо, руки барда всё ещё дрожали после встречи с чудищами.
Постепенно гости вернулись к пустой болтовне, распитию напитков и танцам. Но еда со столов стала пропадать ещё быстрее, и слуги бегали туда-обратно, едва успевая заменять блюда и подливать вино.
Как легко они забывали. Так же ли легко оправилась старгородская знать после гибели Буривоев? Поохали, попричитали, может, даже пустили слезу на поминальной службе в храме и уже через пару дней зажили как прежде, точно никогда и не стоял на правом берегу Мутной речки дворец Буривоев. Точно и не пошёл весь Старгород от их усадьбы.
Ничего и никого не осталось, кроме Велги и Константина. Только от них теперь зависело, забудут ли Буривоев навсегда.
Велга заняла место у распахнутого окна, где могла насладиться свежим ветерком, рассмотреть весь зал и гостей королевы и откуда открывался обзор на внутренний двор, из которого Охотники уносили тела духов Нави.
Народ был по-прежнему взволнован, тревожно шептался, обсуждая случившееся. Велга чувствовала себя на удивление спокойно, и это на короткое мгновение её напугало. Она, кажется, уже привыкла, что её жизни постоянно угрожала опасность. Она слишком привыкла видеть смерть и уходить от неё.
Между тем смерть никуда не ушла. Она осталась бродить здесь, среди королевских гостей. Она принимала разные облики, надевала маски,
