но никуда не делась.
И она снова пришла за Велгой Буривой.
В королевском замке собралось слишком много людей, которым Велга не доверяла. Было бы даже правильнее сказать, что в замке не нашлось почти никого, кого она не опасалась.
Удерживая на лице вежливую, немного дурную от своей милости улыбку, Велга пригубила вина, надкусила сыра и оглянулась по сторонам, рассматривая гостей.
Кто такой Ростих Мороз?
В Старгороде было немало влиятельных знатных родов, все разные по своему значению, но все связанные между собой. Отец мало рассказывал дочери о делах, в которые посвящал сыновей, и сложно было теперь разобраться, на чьей стороне боярин Мороз.
Впрочем, все старгородцы испокон веков стояли на одной стороне – стороне денег. Боярин выразился ясно. Он боялся потерять своё богатство.
Ростиха найти оказалось легче всего, он был слишком заметен в своём старгородском цветастом кафтане.
– Боярин Мороз. – Велга рядом с ним ощутила себя совсем маленькой, когда коснулась его локтя. – Как вы? Не ранили ли вас чудища?
– О, девочка моя, я никуда не выходил из замка. – На щеках Ростиха неожиданно появился румянец. – Слуги подсказали, что в соседнем зале готовятся для завершения праздника медовые пряники, и я, каюсь, увлёкся. Грешен, грешен, – он опускал ресницы смущённо, словно юная девица, – слаб перед сладким. Отсюда и пузо, – он всё так же неловко засмеялся, поглаживая себя по выпуклому животу. – А потом слышу из окна крики, вопли. Очень волновался за тебя, моя дорогая. Рад, что всё обошлось.
– Твари не успели меня тронуть, – ласково улыбнулась Велга.
– Но ты, наверное, переволновалась…
– Не то слово. – Она отвела глаза в сторону, взмахнула ресницами и, словно доверяя большую тайну, посмотрела на Ростиха и добавила шёпотом: – Но медовые пряники смогли бы меня успокоить.
Боярин расплылся в улыбке:
– Ах, понимаю, понимаю. Пошли, милая.
Точно два проказливых ребёнка, они оглядывались на остальных гостей, скрываясь за дверью в соседний зал. Там сновали слуги. Они растерянно оглянулись, не зная, стоило ли прогнать Велгу и Мороза.
– Дорогие мои, – произнёс Ростих, – не угостите ли эту несчастную девицу пряничками? А то её чуть не съели ваши страшилища, ей теперь самой нужно скушать что-нибудь эдакое…
Так в руках Велги появился медовый пряник. Пах он изумительно, на вкус оказался сладким, даже приторным. Пришлось сделать несколько укусов и, давясь, проглотить. В носу всё ещё стоял рыбный смрад, а перед глазами виделась чёрная кровь. Есть не хотелось. Но таковы правила всех пиров: нужно оставаться пьяным, сытым и весёлым.
– Мм, как вкусно, – довольно щурясь, протянула Велга. – Хотя в Старгороде всё равно лучше. Я люблю брать в Торговых рядах, недалеко от храма Гюргия Большой Репы. Там есть одна торговка…
– Сычиха, – перебил её Ростих.
– Да! Тоже её знаете?
– Дурная баба, – кивнул боярин. – Бешеная, как полуночница, но выпечка у неё лучшая в городе. Знаешь, почему у дурных баб всегда вкусное тесто?
– Почему? – спросила Велга, неохотно грызя пряник.
– Потому что тесто лупят со всей дури, вот оно и пышное такое, – хохотнул Ростих.
Велга тоже засмеялась.
– Как я скучаю по Старгороду, – вздохнула она, и на этот раз ей не пришлось притворяться. – Поскорее бы сыграть свадьбу и вернуться домой.
Нечто в лице Ростиха переменилось. Велга наблюдала за ним из-под ресниц, пытаясь понять, о чём он думал.
– Впрочем, уже ничто не будет прежним без моих родителей.
– Ничто уже в целом не будет прежним, – добавил Ростих. – Старгород скоро совсем изменится.
– О чём ты?
Веселье совсем стёрлось с лица Ростиха. Он стрельнул глазами в снующих из зала в зал слуг и заговорил уже тише:
– Торговая война сделает город нищим. Как бы ни пошло дальше, Ратиславия перекроет нам путь по реке. И тогда Рдзения или вступит в новый союз с Лойтурией, или будет воевать с Ратиславией уже не так… сдержанно. И это будет означать ещё большие потери что людей, что золота.
– Почему бы Рдзении не заключить мир с Ратиславией?
– Потому что Рдзения не хочет отдавать высокий налог Ратиславии. А Ратиславия не понизит налог – она мстит за потерю Старгорода.
– А что, если Старгороду заключить мир с Ратиславией?
Ростих вскинул брови и совсем по-новому посмотрел на Велгу:
– О чём ты?
– Если бы Старгород и Ратиславия заключили мир…
– Но Старгород не может заключить мир с Ратиславией отдельно от Рдзении…
Они посмотрели друг на друга с недоверием, испытывая, изучая, подбирая ключи.
– Но Старгород… это же Старгород, – произнесла Велга и откусила как можно больше от пряника, чтобы подольше жевать, пока боярин осмысляет её слова.
В глазах Ростиха вдруг зажёгся огонь. И он разом преобразился из добродушного подвыпившего дядюшки в знатного боярина и опытного купца, который умел обращаться и с деньгами, и с людьми.
– Старгород это Старгород, моя дорогая.
Во рту стало совсем сухо.
– Ох, мне нужно ещё выпить, – произнесла Велга. – Пойду возьму немного вина.
– И я, пожалуй, пойду. – Ростих ухватил ещё один пряник с блюда. – Я заметил среди гостей одного знакомого скренорского торговца, Арна. Хочу узнать, как они теперь справляются, когда на реке перекрыт путь.
Арн… друг Мельци Тёмной. С ним точно стоило поговорить.
Но сначала Велга хотела выпить. Ей определённо нужно было выпить.
Однако, даже присев рядом с Матеушом за пиршественный стол, Велга продолжила наблюдать за гостями.
– Ты в порядке? – глядя исподлобья, спросил Матеуш.
– Я? Конечно… – пожала плечами Велга. – А что?
– Так нападение… эти чудища. – Голос жениха прозвучал растерянно.
– Я же не пострадала.
Велга ответила не задумываясь. За это лето она столько раз уходила от смертельной опасности, что уже будто и привыкла к ней. Она спаслась. Чудища были уничтожены. А здесь и сейчас её разум уже был поглощён другими, куда более важными мыслями.
– Но мы же могли умереть…
– Но не умерли же, – вздёрнула бровь Велга, слегка раздражаясь. – Мы живы и здоровы… – В этот миг она снова нашла глазами Арна и зло добавила: – В отличие от Мельци и Змая, которых ты поклялся защищать, но отдал на растерзание Охотникам.
– Я…
Запнувшись, Матеуш вжал голову в плечи, и Велга едва сдержалась, чтобы не добавить ещё парочку злых, добивающих слов.
– Как можно перечить решению королевы?
– А как можно нарушить княжеское слово?
Кажется, Матеуш пытался что-то ещё сказать, но Велга уже его не слушала.
Ростих Мороз пьяной походкой, слишком пьяной для человека, который только что был совершенно трезв, ловко протанцевал между гостями, пустившимися в пляс под весёлую трель гуслей, сменивших печальную лиру.
Велга на мгновение нахмурилась, оглянулась на гусляра и едва сдержала удивление. Вадзим тоже был здесь. Кажется, все её недавние знакомые заявились в королевский замок. И с трудом верилось, что они так мечтали поддержать
