Но на нее обратил внимание Аль-Мактум. Остановился и немного наклонил голову, посмотрел на нас с таким пренебрежением, что мне захотелось провалиться, спрятаться под столом сию же минуту.
Рубинин сделал легкий поклон, выражая своё почтение, а я просто отвернулась, проклиная судьбу, которая точно хотела поиметь меня во всех позах. Так и пихала в лапы этого чудовища.
Нет на этом острове ни единого места, где можно от него скрыться.
Мужчина разрывает наш контакт, и я тут же затравлено прячу руки под стол. Меня знобит, невыносимо душно.
Не успеваю и глазом моргнуть, как рука посла ложится на моё колено. Мне становится так противно, хочу скинуть ее, но не успеваю, потому что к столику подходит Эмир.
— Олег. — Аль-Мактум подходит вплотную, садится рядом со мной, закидывая ногу на ногу, касаясь моего бедра. Мне сразу же становится плохо и я вытягиваюсь как струна. Страшно до жути. Присутствие Эмира в такой близости пугает. Рубинин тоже не до конца понимает, почему Ахмед сел так близко. — Давно не виделись.
— Ахмед. Мое почтение. — Посол просто растекается лужицей, разве что в жопу не целует.
— Может представишь мне свою спутницу. Больно знакомое у нее лицо.
— Виктория… — протягивает Рубинин, еле вспоминая моё имя. — моя соотечественница.
Удивительно, что Ахмед ведёт разговор с Олегом на английском, хотя прекрасно знает русский.
— Любишь ты на все согласных туристок. — Эмир смеется и шутливо угрожает пальчиком Рубинину. Тот с опаской смеется и поглядывает на меня. Я же становлюсь пунцовой.
«На все согласных туристок…»
— Извините, но у нас исключительно деловой разговор.
— Правда?
— Да. Посол обещал меня посадить на ближайший самолёт до Москвы.
— Правда? — Ахмеду становится еще смешнее. Его смех заливает кафе. — Скольких ты так уже развёл на секс таким образом?
Рубинин вообще теряется и не решается ничего сказать. Просто молчит. А я чувствую себя полной дурой. Ему ведь и не докажешь теперь, что я предполагала, что он хочет меня использовать и никогда бы не дала ему. Но что теперь докажешь?
— Это не ВАШЕ дело. — уже по русски цежу я. Ахмед кладёт руку мне на бедро, поглаживая меня. Тело сразу же взрывается от его прикосновения.
— Олежек, руку с ее коленки убрал! — рявкает Ахмед, и Рубинин тут же убирает свои потные пальцы от меня. Смотрит испуганно на нас, не понимая, что происходит. — Мое, Дикарка. Это я согласовываю полеты. И не помню, чтобы разрешал принять российский борт. — он поднимает руку практически до самого интимного места, мне приходится остановить его порыв, удерживая руку. Рубинин становится белее снега. — Но, по-моему, я тебе уже говорил о том, что авиасообщение закрыто…
— У Виктории очень болен Папа. — неожиданно говорит РУбинин, будто желая меня защитить.
— И поэтому Виктория готова отсосать за билет. — Ахмед продолжает сжимать мою ляжку и уничтожать взглядом. Смотрит на меня так, будто я шлюха.
— У куплю билет, у меня есть деньги.
— Ничего у тебя нет. Ловкий язычок и хорошая растяжка, это единственные ресурсы, которыми ты владеешь…
— Какая же ты скотина! — моя плотина прорывается, и я замахиваюсь, чтобы ударить его. Ахмед перехватывает мою руку, сжимает кисть и начинает ухмыляться. Притягивает руку к себе и целует. Но в этом поцелуе не было ласки, только животный инстинкт, Ахмед клеймил меня.
— Удали ее Контакты. — хмуро говорит Ахмед. — И проваливай отсюда, чтобы глаза мои тебя не видели.
Олег быстро находит мою запись и удаляет ее, бросает на меня странный, полный раздражения взгляд, и ретируется. Стремительно покидает кафе. Сейчас его увидят друзья и ринутся сюда.
Господи. Спаси нас всех от позора и бед.
— Значит, ты готова на все, чтобы улететь?
— Не на все. — выдавливаю я, ёжась под его взглядом. — И точно не с тобой.
— А зря, могу отправить тебя в Брянск на частном самолёте только я. — шепчет Ахмед, наклоняясь к самому уху. — Только теперь в любовницы тебя не возьму. Станешь моей наложницей, собственностью, шлюхой…
— Лучше сдохну. — выдёргивают руку и встаю из-за стола. От его слов все моё тело начинает гореть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Но ты подумай. — Ахмед распрямляется и закуривает, глядя мне прямо в глаза. — Единственный, кто можете тебя отсюда вывезти — это я! Когда передумаешь, попроси на ресепшене отеля отвезти ко мне.
Глава 16
Эй, кукушка,
Не стукнись, смотри, головою
О месяца серп!
У меня выкручивает суставы, ломает кости и пробирает озноб. Становится плохо так, что я валюсь с ног. Еле нахожу силы, чтобы выползти из кафе на улицу к друзьям, которые уже собираются внутрь.
Лиза понимает с первого взгляда, что со мной что-то не так, что-то произошло.
Становлюсь бледнее снега.
Я делаю несколько шагов и падаю вниз. В последнюю секунду меня ловит Глеб, подхватывает на руки и прижимает к своей груди, спасая от переломов и ушибов.
Не слышу ничего. Меня обволакивает тьма.
Мне снятся разные сны. И все они плохие. Все они заканчиваются одним. Папа в них умирает на больничной койке, испуская последний вздох, подключённый к аппарату искусственного вентилирования легких.
— Ви. Вика… Вика! — периодически я слышу голос Лизы, который пытается заставить меня проснуться. Иногда я пытаюсь открыть глаза, чтобы посмотреть, что происходит вокруг меня, но от жара у меня так горят глаза, что не могу удержать их открытыми. Тьма не отпускает меня, держит цепкими лапами.
Лиза.
Сейчас мне становится безразлично на все: что подумают парни, что потом скажет Вика.
Единственное, что меня сейчас заботит — спасти ей жизнь.
У Ви температура сорок и страшная лихорадка, она бредит с закрытыми глазами, все симптомы нового вируса. Если сейчас обратиться в больницу, значит ее закроют там, не разбирая больна она или нет. Она иностранка и у нее нет страховки, она просто умрет в местной больнице.
Не раздумывая, я набираю номер Рафа, держу телефон дрожащими руками. Он должен помочь, я уговорю его, чего бы мне это не стоило.
— Раф, Ви заболела, у нее температура сорок, у нас нет страховки, и я не знаю, что делать! — к концу у меня голос срывается на плач. Реву в захлёб, ощущая свою беспомощность. Он говорит что-то непонятное, ругается на арабском и отключается.
Значит ли это, что он поможет?
Через пол часа в гостиницу прибывает Раф с врачом. Невысокая женщина смотрит на нас немного затравленно, нерешительно подходит к подруге и меряет ее температуру, осматривает глаза, горло, тело, ощупывает ее.
Все это время я стою рядом и внимательно слежу за ее движениями.
Что-то говорит. Не слова ни понимаю. Смотрю на Рафа глазами полными надежды.
— Это просто лихорадка. Простудных симптомов нет, ей нужно просто хорошо выспаться, отдохнуть и поесть. Это нервное. Она вколет сейчас снотворное, чтобы подруга спала без снов и набиралась сил.
С облегчением выдыхаю, обнимая мужчину. Я так благодарна ему за эту помощь.
— Она останется здесь. — заключает он, приобнимая меня в ответ. — Это приказ Аль-Мактума.
— Ты сказал ему?
— Обязан был. — РАФ притягивает меня и как настоящий варвар впивается в губы, терзает их и не дает сделать даже вздох. Его могучая фигура стискивает меня до хруста костей. — Элина, личный врач Эмира, у нее золотые руки.
— И он разрешил ей поухаживать за Ви? Сколько мы должны?
Раф лишь усмехается, продолжая мять мою попу. Понимаю, что он не скажет мне ни слова.
Виктория.
— Сколько я спала? — сразу же спрашиваю у незнакомой женщины, которая смотрит на меня широко распахнув глаза, как на инопланетянина. Она качает головой и ничего не говорит. — Вы не говорите по-английски?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нет. — за нее отвечает Лиза. — Это врач Аль-Мактума. Ты была в отключке три дня…
От ее слов меня снова кидает в озноб, не понимающе смотрю на женщину, отползая назад.
— У тебя был жар и температура, я очень испугалась, поэтому позвонила Рафу. — подруга садится рядом со мной, берет меня за руку и слабо улыбается. — Знаешь, если он прислал к тебе своего личного врача, значит, ты ему не безразлична.
