посмотрел на дочь, и грустная улыбка появилась на его изможденном лице.
— Леночка! Дитя мое! — прошептал он едва слышным голосом.
Затем, увидев Гонтрана, больной протянул ему свою исхудалую руку со словами:
— Сын мои!
Трогательное молчание царило несколько секунд. Наконец старый ученый спросил:
— Я был сильно болен, не правда ли?
— Боялись за кровоизлияние в мозг, — ответил Гонтран.
— Давно я в таком положении?
— Завтра будет десять дней.
Старик стал припоминать, и вдруг две крупные слезы скатились по его лицу.
— Ах, почему я не умер! — с отчаянием проговорил он. — Тогда по крайней мере я не видел бы подлого торжества этого негодяя Шарпа!
— Ради Бога, папочка, будь рассудителен и не думай о Шарпе! — испуганно воскликнула Леночка. — Иначе ты снова заболеешь!
— Тем более, что надежда еще не потеряна, — добавил Гонтран. — Вячеслав теперь в Ницце и организует компанию для осуществления вашего проекта.
— Поздно! — безнадёжным тоном проговорил больной, — вы слышали, что говорил Фаренгейт? Шарп слишком опередил нас.
— Но нельзя ли придумать какого-нибудь более быстрого способа? — настаивал граф.
Старик грустно покачал головою.
— Эх, дорогой друг мой, я провел всю свою жизнь в поисках, прежде чем пришел к результату, который похищен у меня презренным Шарпом… А теперь уже смерть стережет меня. Пусть только она придет скорее и избавит меня от тягостного существования.
Гонтран с состраданием взглянул на больного, затем перевел свой взгляд на Елену, глаза которой были полны слез… Вдруг он испустил торжествующий крик и, схватив книгу, которую читал, взволнованно произнёс:
— Михаил Васильевич!.. Спасены!..
Леночка и старый ученый подумали, что граф сошел с ума. Тем не менее профессор спросил Гонтрана:
— Что это за книга?
— "Подземный мир", сочинение Мартинеса Де Кампадор, приора иезуитского монастыря в Саламанке.
— Ну? — спросила Елена, начавшая уже надеяться.
— Ну! — воскликнул Гонтран, — к чёрту все эти пушки, аэропланы, гранаты, пар и даже "еленит!" Все эти средства для путешествия — старье, рококо, отсталые игрушки!.. Вот, подумаешь, — продолжал ироническим тоном молодой дипломат, — находятся же люди, которые мучатся над придумыванием ужасных снарядов, взрывчатых веществ… А между тем в природе множество естественных аппаратов, далеко оставляющих за собой искусственные!
Старый ученый невольно увлекся уверенностью Гонтрана и нетерпеливо спросил:
— Ради Бога, дорогой друг мой, не томите меня, скажите, о чем вы говорите?!
— Да о вулканах!.. О вулканах!.. — торжествующим тоном воскликнул граф.
— О вулканах? — повторил старый ученый в недоумении.
— Ну, да! Вулканы — это природные пушки. Стоит урегулировать силу их извержения, — и мы получим удивительные результаты!
Михаил Васильевич и Леночка с изумлением смотрели на Гонтрана, не веря, что тот говорит серьезно. Между тем граф лихорадочно перелистывал сочинение испанского монаха-астронома.
— Вот смотрите! — остановился наконец молодой человек, — на странице 130 Мартинес Де Кампадор приводит цифры, выражающие скорость извержения разных вулканов… Этна выбрасывает из своего жерла камни со скоростью 800 метров в секунду, Везувий — 1.250 метров, Гекла со скоростью 1.500 метров, Стромболи — 1.600… Еще сильнее действуют вулканы экваториальной Америки: Пичинча, Котопахи и Антизана, например, выбрасывают камни с начальною скоростью от 3 до 4 километров в секунду. — Здесь Гонтран немножко передохнул, затем прибавил: — Вот, Михаил Васильевич, каков мой план…
Старик радостно вскрикнул.
— Ах!.. — прошептал он дрожащим голосом, привлекая к себе графа и обнимая его, — ах!.. Гонтран!.. сын мой!.. вы возвращаете мне жизнь…
В эту минуту дверь отворилась, и на ее пороге показался Сломка.
— В добрый час! — радостно сказал он, — вот вы и поправляетесь, дорогой профессор. А я с своей стороны хочу сообщить вам новость, которая ускорит ваше выздоровление.
— Говорите!.. Говорите!.. — поспешил произнести больной.
— Я виделся с префектом и президентами чуть не всех ученых обществ Ниццы, рассказал им о вашем проекте… Все заинтересовались… В ваше распоряжение предоставлена лучшая театральная зала в городе: когда угодно, туда можно собрать капиталистов Ниццы, и вы разъясните им свои планы.
Молодой инженер произнес эти слова без передышки, с блестящими глазами и сияющим лицом. Затем он бросился в кресло, вытирая платком мокрый лоб. К удивлению, его слова далеко не встретили ожидаемого восторженного приема.
— Конечно, г-н Сломка, я весьма благодарен вам за труды, — с заметной холодностью проговорил старый ученый, — но, к сожалению, они теперь совершенно напрасны.
Молодой инженер удивленно раскрыл глаза.
— Да, — продолжал профессор, — в то время как вы много хлопотали и не меньше говорили, ваш друг, как истинный человек науки, втихомолку открыл гениальное средство выполнить мой проект путешествия по неведомым мирам.
Сломка в немом изумлении смотрел на своего приятеля, который с замешательством пробормотал:
— О! Вы слишком мне льстите, профессор… doctus cum libro[3]…
— Нет, нет, друг мой, — остановил графа Михаил Васильевич, — вы слишком скромны и этим отличаетесь от ложных ученых с их болтовней.
Говоря это, старик бросил на Сломку выразительный взгляд.
— Итак, — сказал последний, с любопытством рассматривая друга, — ты нашел способ достигнуть Луны?
— Перелистывая этот том Кампадора, оставленный тобой на балконе, я пришёл к мысли, что, может быть, возможно воспользоваться двигательной силой вулканов…
Молодой инженер подумал, что Гонтран сошел с ума, и, вскочив с кресла, подбежал к своему приятелю. Тот счёл это движение за выражение энтузиазма и с торжеством спросил:
— Ну, что ты об этом думаешь?
Сломка готов был ответить, что мысль Гонтрана — чистое безумство, но удержался, вспомнив, что старый ученый сочтет это завистью, и воскликнул:
— Превосходно! Великолепно! Гениально!..
Вдруг старый ученый грустно вздохнул.
— Увы! — сказал он, — эта мысль прекрасна в теории, но неприменима на практике: ведь чтобы воспользоваться силой вулкана, надо заранее знать время его извержения.
— Это правда! — озадачено пробормотал Гонтран, — вот неожиданное препятствие!
— Никакого препятствия нет, — заметил спокойно молодой инженер. — Оно устранено тем же Кампадором… Взгляни-ка на конец его книги, — обратился он к приятелю, — ты увидишь там таблицу предсказаний о вулканических извержениях вплоть до 1900 года. Автор вычислил их, руководствуясь тем принципом, что извержения имеют отношения к земному магнетизму. Изучая в течении нескольких лет это отношение в самом кратере Везувия, патер Мартинец и нашел способ заранее предсказывать время будущих извержений.
— Но какой же закон положил он в основу своих предсказаний? — дрожащим от волнения голосом спросил Михаил Васильевич.
— Очень простой: закон периодичности. Он заметил, что движения земной коры, подобно морским приливам, подвергаются периодическим возвратам, в зависимости от положения небесных тел и центробежной силы.
С этими словами молодой инженер взял книгу из рук Гонтрана и стал ее внимательно рассматривать.
— Но, — возразил старый ученый, — даже если бы и удалось узнать заранее время извержения, ведь
