Но для начала надо выполнить свою задачу по спасению сирот. А что потом?
Однозначно ответить на этот вопрос я не могла. Меня устраивала моя прежняя жизнь, но и здесь не так уж плохо. Пока все складывается удачно, если можно так выразиться.
Я видела, какой радостью загорелись глаза двойняшек, когда мы заходили во двор. Еще бы, они так давно не были дома! Только сейчас тут нет их любимого отца, есть только я. Женщина, которую они принимают за тетю. И лучше бы нам поговорить откровенно, постоянно жить, храня тайну и боясь, что настоящая Танита однажды вернется, тяжело и рискованно.
– Вернулись! Вы посмотрите, снова дома! – послышался радостный голос тетки Свэньи. Такое чувство, будто она все время дежурит возле забора, шпионя за соседями.
– Здравствуйте, тетушка! – в один голос прокричали дети.
– Вот радость-то какая! Чего вы там накупили? Пир устроите в честь возвращения?
Я подошла ближе, чтобы перекинуться парой фраз. Дети за моей спиной опять зашуршали бумажками.
– Тетка Свинья. Хрю-хрю, – сдавленно зашептал Тимош, а Варда захихикала.
Я метнула строгий взгляд через плечо. Вот тебе и ангелочки! Лишь бы соседка не услышала. Но мелкие меня проигнорировали, продолжили пакостно хихикать и подхрюкивать.
Свэнья ничего не замечала, продолжая болтать, а я лишь беспомощно шикала на племянников и отвечала как можно громче, пытаясь приглушить звуки детских шалостей.
– Заходите к нам на чай, – пригласила я, и тетя Свэнья радостно согласилась.
– Конечно-конечно, только пирог испеку, и мигом к вам!
Оказавшись в доме, первым делом я отправилась на кухню разбирать покупки, а Варда с Тимошем затопотали по лестнице. Наверное, хотят увидеть свои комнаты. Накануне я разобрала их игрушки, кукол рассадила по полкам, вытерла кораблики Тимоша от пыли.
Не прошло и пяти минут, как со второго этажа послышались крики и ругань. Закатив глаза, я отправилась разбираться. Не хватало еще, чтобы эти непоседы подрались. Среди моих знакомых были братья и сестры, и я знала, что в детстве они все время ссорились из-за всякой ерунды, доходило до боев и разбитых носов.
Нет-нет, одного мне точно достаточно!
– Что происходит?
Дети стояли в коридоре напротив портретов, с которых смотрели покойные Малкольм и его жена. Варда вытирала заплаканные глаза, Тимош надулся и сообщил:
– Она постоянно ревет, надоела!
– Зато ты ногти грызешь и в носу копаешься! – яростно крикнула Варда и топнула ногой.
– А тебе завидно?
– Отстань от меня! Хочу и реву! Я по папе скучаю!
С этими словами девочка унеслась в свою комнату и хлопнула дверью.
– Зачем ты так? – я укоризненно взглянула на Тимоша. – Скучать по близким нормально, а в слезах нет ничего плохого. Они приносят облегчение.
– Своими слезами она мне только напоминает о плохом. Я тоже скучаю, но не ною, – героически сообщил мальчишка, хотя у самого глаза были на мокром месте.
Мне не хотелось читать нудные лекции о том, что чувства других надо уважать. Я просто вздохнула и коснулась его плеча. Кажется, его внутренняя боль выплескивается в агрессию, но что с этим делать? Видно, что детишек некому было воспитывать: матери не знали, отца подкосила болезнь, он думал лишь о том, как протянуть подольше и не дать семье умереть с голоду. А в приюте Варда и Тимош могли нахвататься плохому от других детей.
– Не дразни ее больше, она же твоя сестра. И над тетей Свэньей не нужно смеяться, она к вам со всей душой.
– Да знаю я, – устало выдохнул он и бросил взгляд на портреты родителей. – Уже ничего не будет, как раньше.
– Не будет, – согласилась я. – Будет по-другому. И тоже хорошо, если мы все будем жить дружно и не ссориться. Знаешь, какие слова любил повторять один мой знакомый?
Мальчишка посмотрел на меня исподлобья.
– Ребята, давайте жить дружно, – произнесла я тоном кота Леопольда и внутренне возликовала, заметив тень улыбки на детском лице.
Тимош все понимал, но защитную броню вокруг сердца и иголки, которые он топорщил, как ежик, за день не сломать. Тут только время и терпение помогут.
– Давай дадим Варде побыть немного одной, а пока намажемся мазью, которую выписал господин Терби.
Он закатил глаза.
– Ла-адно. Только я сам!
После медицинской процедуры я позвала Тимоша с собой на кухню и попросила нарезать хлеб. Мальчик согласился без пререканий, а я в это время ставила кашу и доставала мясо. Надо бы льда для волшебного холодильника купить, чтобы безбоязненно хранить продукты.
– Когда-то у нас была прислуга, – вздохнув, сказал мальчишка. – Но потом пришлось уволить, нам нечем было платить.
– Мы будем справляться сами. Вести хозяйство не сложно, если все делать сообща.
– А чем ты занимаешься? – поинтересовался он. – Папа говорил, что ты играешь в театре.
Я разложила на столе продукты, нарезала огурцы и сыр с зеленью. Хорошо, что здесь есть мои любимы укроп и базилик. Найти бы еще апельсины для полного счастья.
– Театр был временным увлечением, а сейчас у меня большие планы, – осторожно сказала я.
В глазах Тимоша вспыхнуло любопытство.
– Планы? Какие?
– Сдается мне, вы слышали мой разговор с госпожой Меленией. Я буду делать и продавать украшения, а вы – мне помогать.
Тимош застыл с открытым ртом, так и не донеся до него кусочек сыра.
– А ты разве умеешь?
Я хитро взглянула на него.
– Конечно. Потом я вам все покажу и расскажу. Не переживай, мы не пропадем.
Тут в кухню спустилась Варда. Она успокоилась, но глаза все еще были заплаканными, а нос покраснел.
– Мы будем ходить в тот же класс?
Я поняла, что девочка переживает. Наверное, там у них были друзья и подруги, с которыми их разлучила беда. Я честно ответила, что не знаю, но постараюсь договориться с директором школы.
– О, нет. Там снова будут уроки танцев, – Тимош со страдальческим видом закатил глаза, а потом протянул руку сестре. – Разрешите пригласить вас на танец, госпожа пла…
Он хотел сказать “плакса”, но вовремя умолк и покосился на меня.
– Я не танцую с теми, кто грызет ногти, – ответила Варда с достоинством и уселась за стол.
Положив детям и себе каши с запеченными крылышками, которые тоже купила в лавке, я не удержалась и откусила первый кусочек.
– Вы чего? Ешьте,
