И тут стажера Шперлинга посетила идея столь светлая, что он выскочил из уборной с глазами, сверкающими, точно два проблесковых маячка.
– Якоб, куда? – крикнул ему вслед инспектор группы Борман.
А Якоб притворился, что не услышал окрика, и возмутительно проигнорировал старшего по званию.
В службу, сотрудники которой скромно именовали себя связистами, полицейские наведывались нечасто, в случае необходимости просто вызывая специалиста по компьютерам в участок телефонным звонком. Горизонтальных дружеских связей представители разных подразделений не поддерживали, и появление в IT-отделе стажера Шперлинга было воспринято с удивлением и без восторга. Однако пустившемуся во все тяжкие Якобу хватило дерзости заявить, будто его визит вызван служебной необходимостью.
Стажер, конечно, понимал, что занимается опасной самодеятельностью, но рисковал в надежде на крупный выигрыш. Как говорится, победителей не судят!
– Господа, нам нужна ваша помощь, – с деловитой вежливостью сообщил стажер «связистам». – Посмотрите, пожалуйста, интернет-запросы двух последних часов. Нет ли среди них таких, которые содержат слова «наркокурьер», «задержание», «кокаин»?
Венский аэропорт по праву гордится таким востребованным сервисом, как беспроводной Интернет, доступ к которому пассажиры получают совершенно бесплатно. При этом в сеть обладатели планшетных компьютеров, мобильных телефонов и ноутбуков выходят со странички аэропорта, что позволяет специальной службе получать разнообразную потенциально полезную информацию, что, впрочем, уже не рекламируется и не афишируется.
Поставленная полицейским стажером задача спецов не затруднила, лишь потребовала уточнения:
– Ищем запрос на каком языке?
– Хороший вопрос, – признал Якоб, пуще прежнего воодушевляясь при мысли о выявлении раскидистой международной наркосети. – На испанском, немецком, английском, французском и арабском, пожалуй.
– То есть на ведущих мировых языках, – подытожил умник-айтишник и от себя добавил к списку китайский, русский и хинди.
Компьютер с легкостью перевел ключевые слова на восемь языков, сервер пошарил в кэше и выловил сразу несколько запросов на кокаиновую тему.
– Вот, смотрите, стажер, – айтишник указал на экран. – С 17.02 до 17.15 кокаином очень интересовался кто-то русскоязычный. Видите? Несколько запросов подряд, и в каждом есть слово «кокаин»!
– Давайте переведем остальные слова! – азартно предложил Шперлинг.
Компьютерный переводчик сработал с внушающей уважение скоростью и выдал строки, в каждой из которых содержалось слово «кокаин». Особенное удивление вызывал запрос «Столовая ложка кокаина».
– Серьезный бизнес у этого русского, – прокомментировал список айтишник.
– Вы думаете, это был один человек? – спроси Якоб.
Ему уже мерещились стройные ряды арестованных наркодельцов.
– Конечно, ведь все запросы сделаны с одного мобильного устройства, – кивнул компьютерный спец. – IP-адрес британский, но это может говорить лишь о том, где было куплено конкретное устройство, а не о месте проживания владельца.
– То есть подозреваемый говорит по-русски, но бывает в разных странах, – подытожил Якоб и потянулся к зазвеневшему телефону. – Да, мама?
– Якоб, дорогой, ты не забыл принять лекарство от простуды? – спросила его заботливая муттер. – Для профилактики достаточно одной столовой ложки порошка на стакан горячей воды…
– Майн гот! – охнул Якоб.
– Значит, забыл, – заворчала либер муттер. – Ах, Якоб, ты такой рассеянный!
– Мамуля, я тебе перезвоню, – пообещал ничуть не рассеянный Якоб, преобразуя случайно полученную от мамы подсказку в ослепительную догадку.
Не зря в германской консервативной системе ценностей социальная роль женщины сводится к «трем К»: «Kinder, Küche, Kirche», что означает «дети, кухня, церковь»!
Кто станет измерять порошок в столовых ложках?
Только женщина!
– Русская женщина с мобильным компьютером, много путешествующая и нарушающая законы, – задумчиво произнес смышленый стажер и медленно улыбнулся. – Кажется, я видел тут одну такую…
24 января, 18.20
Выражение «Жадность фраера сгубила» Роман знал, помнил и почитал как библейскую истину (вместо неактуальной для человека его профессии заповеди «не укради»).
Роман умел вовремя остановиться, даже если для этого нужно было безжалостно прервать полосу затяжного везения.
В седьмом часу вечера этот момент наступил.
Мусорная корзина в мужской уборной приняла в себя два женских кошелька, три мужских бумажника, одну борсетку и один клатч, а собственное портмоне Романа распухло от купюр различного достоинства и национального происхождения.
Пора было закончить гастрольный тур по залам ожидания и покинуть аэропорт.
Только сумку, похищенную первой, Роман все еще возил с собой.
Во-первых, наличие ручной клади позволяло ему маскироваться на местности, во-вторых, предпринятые законной владелицей сумки меры по защите от посторонних ее внутреннего мира позволяли надеяться на богатый улов.
Большие надежды оправдались с лихвой.
Расправившись с защитной пленкой и замочками все в той же уборной, Роман обнаружил, что угнал передвижной филиал подпольной ювелирной лавки.
Радости ему это не принесло.
Будучи человеком опытным, он сразу же понял, что проблем столь богатая добыча может принести даже больше, чем прибыли.
Украшения, без должного почтения к статусным брендам утрамбованные в чемоданчик навалом, явно были поддельными, а за торговлю контрафактом в Европе в последнее время наказывали серьезнее, чем за совращение малолетних. Избыточно рисковать, сбывая краденый контрафакт, Роман не хотел. В конце концов, он сегодня уже хорошо заработал.
Убрав в свою сумку многоразовую маскировочную картонку, он без сожаления оставил «раздетую» ручную кладь контрабандистов в углу мужского туалета.
25 января, 18.25
Единственная серо-зеленая сумка на колесиках, которую они нашли, стояла в витрине магазина кожизделий.
Лиза заметно приуныла.
Папа еще притворялся бодрячком, но от волнения то и дело бегал в туалет.
– М-да, дело пахнет керосином! – доверительно сообщил он своему отражению в зеркале над умывальником и брезгливо пошевелил носом.
Вообще-то запашок в уборной был совсем нехороший.
– Дохлятиной пахнет! – кривясь, сказал Лизин папа.
Он тщательно вымыл руки, переместился к сушке в углу, споткнулся о какой-то крупный предмет, опустил глаза и не поверил им, увидев серо-зеленую сумку на колесиках.
25 января, 18.27
Стажер Йохан Фунтель принял эстафету у коллеги Шперлинга и пустился в путь по транзитной зоне, твердо намереваясь вознаградить себя за очередное пешее странствие второй шоколадкой.
Он заранее приготовил монетку в два евро и по пути зорко оглядывал автоматы со снеками, высматривая в гнездах на полочках лакомство любимой марки.
К сожалению, выбор снеков в автомате становился тем меньше, чем больше скапливалось пассажиров, а батончики в красной обертке предпочитал не только Йохан. Это вызывало у сержанта недобрые чувства к конкурентам-сладкоежкам.
На пожилого луноликого азиата сержант обратил внимание лишь потому, что его счастливая улыбка разительно контрастировала с настроением самого Йохана. Азиат улыбался так, словно сам, лично съел все вкусные шоколадки в мире. А что не съел, то спрятал в сумку, которую поглаживал с нежностью, как любимую собачку.
Мысленным взором Йохан проник внутрь этой сумки и увидел плотные штабеля шоколадных батончиков. Потом потряс головой, отгоняя галлюцинацию, и трезво оценил увиденное.
Улыбающийся азиат одаривал ласками квадратную серо-зеленую сумку на колесиках.
24 января, 18.28
– Глазам своим не верю! – всплеснула руками Лиза.
Папа снова оказался на высоте. Папа спас семейный бизнес!
– Это она?
– Она, родная! Она, милая! – Лизин папа погладил сумку по тугому боку. – Я проверил содержимое.
– Я люблю тебя, папа! – сказала Лиза.
– И я люблю тебя, Лиза, – сказал папа и, продолжая правой рукой гладить сумку, левой погладил дочь.
– Сэр? – В семейную идиллию вторгся остановившийся рядом полицейский. – Сэр, это ваша сумка?
– Да! – ответила Лиза.
Папа наступил ей на ногу.
– Нет! – сказала Лиза. – Не знаю… А почему вы спрашиваете?
– Потому что мы получили два заявления о краже похожих сумок, – объяснил стажер Фунтель.
Папа посмотрел на Лизу.
– Это не я, я ни разу…
– Вы можете подтвердить, что это ваша сумка? – построжал настороженный Лизиными метаниями стажер.
Папа понял, что нужно спасать положение, и попытался резко сменить тему.
