Состояние — «стоячая маринованная сельдь» столь непривычно, пугающе для посадского или сельского жителя, что, сколько можно — шеренги не прижимаются друг к другу, держат дистанцию. Плотная масса конницы могла бы их пробить.
Но степняки ещё более не любят сомкнутого построения. Скачка галопом в толпе… Основной шаблон для похоронки на степняка: затоптан насмерть конями боевых товарищей.
Гюго подробно описывает гибель французских кирасир в битве при Ватерлоо.
Две кирасирские дивизии влетели в выемку, по которой проходила местная дорога. Дальше на английские пехотные каре в атаку поскакали только те, кому повезло не стать «наполнителем» этого рва под копытами коней своих сослуживцев.
На Бородинском поле между русскими и французскими позициями есть небольшая ступенька. Такой маленький геологический «сброс». Чуть выше колена высотой, пару километров длиной.
На все эти километры лежал завал из корпусов французской кавалерии, посланной здесь в атаку.
В реляции об этом сказано скромно: «Незначительные неровности местности коннице приходилось преодолевать с немалыми потерями».
В нормальном бою конница — любая, кроме, пожалуй, «тевтонской свиньи» и казачьей лавы, атакует россыпью. И это — оставляет «забору» шанс.
Понятно, что русские «заборы» битв не выигрывают. Их боевая задача — по известному приказу Сталина: «Ни шагу назад». Умереть, не сходя с места.
Чтобы растянуть этот процесс, в княжеских и боярских дружинах появляются лучники.
Лучники в Европе — от древних персов до английских йоменов — второй сорт. Какие-то вспомогательные, иррегулярные, плохо-оплачиваемые отряды.
Ну какие они воины, если не держат строй, не сходятся с врагом грудь в грудь? Трусы, слабаки, бабы… Стрельнул издалека, чтоб его не поймали, и спрятался за спины настоящих мужчин.
Александр Македонский, поставивший в свою армию две тысячи критских лучников, проявил невиданное вольнодумство.
Но этого либерализма хватило ненадолго — при разгроме персов ему в плен попал командир скифского отряда. Молодой скиф несколько перебрал греческого вина и порассказал лишнее. Поняв, что тактике конных стрелков македонцам нечего противопоставить, Александр в ярости убил пленного.
Княжеское, благородное отношение к войне требует славы в форме удачного удара мечом, копьём, топором.
В Липицкой битве летописец специально отмечает, что Мстислав Мстиславич трижды проехал насквозь строй противника, убивая суздальских ополченцев боевым топором на кожаном ремне. Этакий аналог Молота Тора, «бумеранг на верёвочке».
А вот стрельба из лука для русских аристократов — забава. Оружие охотничье, но не боевое.
«Сын подумал: добрый ужинБыл бы нам, однако, нужен.Ломит он у дуба сукИ в тугой сгибает лук,Со креста снурок шелковыйНатянул на лук дубовый,Тонку тросточку сломил,Стрелкой легкой завострилИ пошел на край долиныУ моря искать дичины».
Князь Гвидон подрабатывает лучником просто потому, что очень кушать хочется.
Илья Муромец бьёт Соловья Разбойника стрелой. Но это не столько бой, сколько тоже охота: поймать злобную зверушку — лесного разбойника.
Об отрядах лучников в русских войсках в летописях всего два-три упоминания. А ведь именно лучники первыми приняли на себя удар тевтонской «свиньи» в Ледовом побоище.
Короче: не благородное это дело — издаля убивать. Благородно — чтоб вражья кровь тебе в морду брызгала.
Я не брезглив — могу и помыться. Но… Зашибут ведь!
Ещё здесь есть понятие: «честь». Тема, столь любимая для рассуждений попаданцев из 21 века.
Как поют мушкетёры, частично, за 20 лет, растеряв юношеские иллюзии:
«Зависит всё, что в мире есть,От поднебесной выси,Но наша честь, но наша честьОт нас одних зависит».
Это ещё одна иллюзия. Которую тоже предстоит потерять.
«Честь» — зависит от социума. От того, что именно — «здесь и сейчас» данная социально-культурная группа называет этим словом.
Д'Артаньян, безусловно, бесчестный человек — он соблазняет замужнюю женщину. Он плохой христианин — за этот грех ему гореть в аду. Ему не место в приличном обществе. В 19 веке Тургенев пишет: «В Германии развратная шалость закроет двери всех приличных домов».
Он же — государственный изменник по нормам своего 17 века. Ибо, в истории с подвесками, препятствует наказанию преступницы, нанесшей ущерб чести короля — достоянию Франции.
Он же — сводник. Ибо способствует общению между замужней женщиной и её любовником.
О какой «чести» применительно к развратнику, изменнику, своднику… может идти речь?
Добавьте отягощающие: «два или более раз…», «в составе группы лиц…», «по предварительному сговору…»… Только — плаха. С чувством глубокого удовлетворения от исполнения безусловно справедливого наказания у всех присутствующих.
Парадокс: Дюма, воспевая традиционные мужские ценности (отвагу, дружбу, любовь к женщине), разваливает при этом традиционные общественные.
Процесс запущен, и в 21 веке Франция узаконивает однополый брак.
«Что с человеком не делай — он упорно ползёт на кладбище». А куда «упорно ползёт» человеческое общество?
В «Святой Руси» успеха можно добиться только использованием технологий, освящённых традицией. Иное — бесчестье.
Бесчестный человек сталкивается с отторжением всего общества. Он превращается в мишень не только для обсуждения бабушек на скамейке у подъезда. Каждый герой, каждый борец за справедливость, каждый, в котором тлеют «души прекрасные порывы», стремится уничтожить попаданца, это «чудовищное богомерзкое бесчестное исчадие».
«Змей Горыныч на колени пал, Добрыня его левой рукой к земле прижал, а правой рукой плёткой охаживает. Бил, бил его плёткой шёлковой, укротил, как скотину, и отрубил все головы» — вот нормальный уровень общения.
Принцип — «победителей не судят» — не наш принцип.
Купца Калашникова за победу в кулачном поединке засудили на смертную казнь.
За «бесчестие», неспортивное поведение — нанесение запрещённого удара в голову противника со смертельным исходом.
Всякий попаданец — бесчестен. Что дон Румата со своей металлопластиковой кольчугой и золотом из опилок, что Янки, выходящий на рыцарский турнир с парой шестизарядных револьверов.
Твен снова удивляет: Янки, кажется, единственный из попаданцев, который осознанно, целенаправлено издевается над рыцарством, над благородством, над честью. В туземном понимании этого слова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
