смог ничего, настолько я был ошарашен ее поведением.
Мы оба в принципе повиновались, как под гипнозом. Настя, молча, разделась и, продолжая заталкивать нас в гостиную, сгребла попутно все газеты. Я обратил внимание, что их гораздо больше, чем привез я.
— Ну и что ЭТО? — махнув рукой в стопку прессы, задал ей вопрос отец.
— А это нам сейчас расскажет наш гость. Правда, Максим Владимирович? — с вызовом посмотрела она на меня в упор. В ее глазах плескалась ярость. — Как вы могли? Это же так низко! Даже для вас!
— ЧТО? Это ты мне предъявляешь? Да ты вообще уже? Какая неслыханная наглость! — Я в порыве эмоций схватил газету и ткнул в фото пальцем. — Твоих рук дело? Признавайся, как ты это все провернула?
Настя смотрела на меня взглядом, полным ненависти. Еще пару часов назад я мечтал совсем о другом ее взгляде. Но сейчас…
— Я провернула? — тихо повторила она за мной. Ее гневный взгляд уже не был таким испепеляющим, как в первые секунды. Теперь она смотрела скорее с укоризной. И я был в замешательстве.
— А кто? Не я же сам себя решил утопить в глазах общественности!
— Почем мне знать. Может у вас богатых такой способ привлечь внимание. Черный пиар, знаете ли.
— Ты нормальная?! — я вообще ничего не соображал. Нет, я конечно предполагал, что она будет отпираться, но чтобы еще и меня обвинять — это уже слишком.
— Я нормальная! — выкрикнула она. Тон никто из нас сбавлять не собирался. — И поэтому не стала бы сознательно славить себя в ТАКОМ свете на весь город. Это вам мажорам плевать на репутацию. А я девушка. Не очень-то хочется, чтобы мои голые части тела обсуждал весь город. Я думаю, это ваших рук дело. — Настя присела на диван и закрыла лицо руками, вот-вот готовая разреветься.
— Мне кто-нибудь что — нибудь объяснит вообще? — Григорий, все это время тихо стоявший в дверях гостиной, был растерян и не понимал уже что происходит.
Впрочем как и я.
— Настя, ты где была вчера вечером? — после неловкой паузы, спросил ее отец.
Она молчала. Продолжала сидеть с закрытыми глазами.
— Она была у меня в офисе. — решил я все же взять на себя почетную миссию начать этот неловкий разговор. Я уже и сам сомневался, что она виновата. Так искусно притворяться она врядли смогла бы. Для этого она слишком импульсивна и неконтролируема. — Мы ругались, потом она ушла.
— Значит это фотошоп? — с надеждой в голосе спросил отец дочь. Он настойчиво игнорировал мое присутствие.
— Нет. — наконец ответила она. — мы очень ругались. И это не фотошоп, пап?
— Тогда кто сделал эти фото? Кто вылил всю это грязь? Ответь мне, Настя!
— Да откуда я знаю! — вскочила она. — Я думала это он!
— Ты нормальная? — в последнее несколько минут это был самый актуальный вопрос. — В то время, когда сделаны эти фото, я корчился от боли на полу в кабинете! Напомнить тебе, почему?
— Тогда кто? — набросилась она на меня. — Как? А главное зачем? Господи, это ужасно!
— Так, — отец ее присел на кресло и хлопнул руками по коленям, — я жду объяснений. Что происходит?
— Пап, ты можешь оставить нас на пару минут? — Настя умоляющими глазами кота из Шрека посмотрела на отца. — Нам надо поговорить. Обещаю, мы сейчас сами разберемся и тебе все объясним.
Отец видимо не мог противостоять дочери и пошел на кухню:
— Пойду поставлю чайник.
— Максим Владимирович, — Настя, не поворачивая голову, обратилась ко мне на «вы», — что все это значит? Это не вы сделали?
По ее щеке покатилась слеза. Она казалась мне сейчас такой слабой и беспомощной, но я все еще сомневался и не доверял ей. Пока других подозреваемых у меня не было.
— Я не имею отношение ни к этим фотографиям, ни к статье. Я думал, что это ты.
Я присел рядом, и в порыве эмоций хотел коснуться ее плеча. Меня на уровне подсознания тянуло к этой девчонке. Но она не позволила мне. Отодвинулась, а потом вообще встала и подошла к окну.
— Я не имею к этому отношения. Клянусь! — она посмотрела на меня испуганными глазами. — Я вообще не понимаю ничего. Кто тогда слил это все?
— В этом нам предстоит разобраться. — я подошел к ней и встал рядом. Мне очень хотелось верить, что она не врет.
— Нам? — осторожно переспросила она.
— Да. Нам. Репутация пострадала ведь и твоя тоже. Хотя моя больше — это я теперь на весь город извращенец, который насилует в своем офисе молоденьких красивых девчонок.
— Боже, какой ужас! — она присела на спинку кресла, что стояло у окна, продолжая смотреть в окно. — Это же такой позор.
— Насть, — я осторожно положил на ее плечо ладонь. На это раз она не стала отталкивать меня. — Давай попробуем вместе с этим разобраться. Может у тебя есть мысли? Я если честно пуст.
— Нет у меня мыслей. — она резко встала. Мы вдруг стали в такой опасной близости к друг другу, что я ни о чем не мог думать сейчас, кроме ее губ.
— Насть, — я уже готов был наплевать на то, что в доме ее отец, и что она вчера отбила мне все, что только можно.
— Не смей этого делать. — она прочла мои мысли. — Иначе я напомню, что может произойти, если нарушать мои границы.
— Извини, — я решил не испытывать судьбу и сделал шаг назад. Мне все еще были дороги все мои органы.
— Отец не должен знать о том, что произошло вчера между нами. Ничего не было, ясно. Мы просто ругались. И Все!
— Само собой. — она права. Этот безумный папаша вырвет мне то, что его дочь не отбила вчера, если узнает, как я поступил. — Я ведь еще жить хочу.
— Но что делать с этим? — она махнула головой в сторону газет.
— Не знаю. Но определенно нужно исправить то, что произошло. Иначе мой бизнес и твоя спортивная карьере могут пострадать.
— Может мы тоже можем написать что-то в свое оправдание. Это ведь все не правда! Нам должны поверить. Ведь насильник и жертва не могут вот так запросто сидеть за одним столом и мило беседовать.
— А это хорошая идея. — мы резко развернулись в сторону появившегося отца. Он стоял с задумчивым видом и явно прикидывал что-то.
Глава 27 Настя
Папа, конечно, тот еще стратег, но придумать ТАКОЕ…
Я с детства терпеть не могу оправдываться. А тем более за то, чего я не делала. Но в сложившейся ситуации без
