Робби закрыл глаза, стараясь представить себе будущего учителя.
— Да что вы все прицепились к этому несчастному? — возмутился он. — Вот приедет, тогда и посмотрим, какой он.
— А ну его к черту!
— Я буду у него в классе и покажу ему одну-две штучки, — сказал Биф Роберте — Не рад будет, что узнал про Кроссроудз!
— А ты-то чего смыслишь? — напустился на него Гас.
— Как чего? Я небось тоже знаю, — сказал Биф. — Я был в Нью-Йорке. Все эти негры в Гарлеме привыкли нос задирать до неба. Воображают, что они лучше нас.
— Хватит, ребята, — уговаривал Робби. — Пускай раньше приедет, тогда посмотрим. Может, он лучше всех наших прежних учителей. — «Хоть бы вправду так!»—думал он, но воображение рисовало ему усталого старика, который бежал из Нью-Йорка, потому что ему уже не под силу жизнь в большом городе.—
«А вдруг все-таки…»
Жирный Гас поднялся и сказал степенно, как взрослый:
— Я думаю, Робби Янгблад прав. Хоть ты, Биф, и побывал в разных городах, а он в десять раз умнее тебя! Я тоже считаю, что надо раньше посмотреть, а потом уже болтать: мы его так, мы его этак!
— Мой отец говорит… — начал было Биф.
— Да пошел он к черту, твой отец!
— А мне так и смотреть нечего, — побагровел Биф, — я этих гарлемских негров знаю как свои пять пальцев. Воображают, что они лучше, чем мы.
— А твоя разлюбезная мамаша не воображала, что она лучше, чем мы, когда спала со своим крэкером и после этого ты у нее вылупился?
Биф бросился на Гаса и сбил его с ног. Пыхтя и сопя, оба покатились по полу. Ребята молча и угрюмо наблюдали за ними. Джонсон юркнул в тот угол, куда он раньше кинул камень, поднял его и, заложив руку за спину, вернулся к драчунам. Гас уже сидел верхом на Бифе и колотил его головой об пол.
— Чтоб ты больше никогда не лез ко мне с кулаками, слышишь, мулатская морда, паршивый сукин сын!
— А ты не смей наговаривать на моих родителей! — кричал ему Биф.
— Захочу и буду! Буду! Кто твой папаша, спрашивается? Слуга у белых! А мать твоя…
Джонсон подскочил к Гасу с камнем в руке.
— Берегись, Гас!
Робби, краем глаза наблюдавший за Джонсоном, подскочил к нему и наподдал коленом изо всех сил. Камень полетел в одну сторону, а Живые Мощи — в другую.
— Не лезь! — задыхаясь, проговорил Робби. — Никому я не позволю приставать к Гасу!
Тут вмешались другие ребята, и Бен с Сонни-Боем принялись разнимать дерущихся.
— Эй, вы, — сказал Сонни-Бой, — если уж вам необходимо вечно драться, так шли бы, черт вас побери, в армию!
Робби, воинственно настроенный, не спускал глаз с худенького Джонсона. Тем временем ребята растащили драчунов.
— Скажите ему, чтоб он ко мне не лез! — дрожащим голосом пробормотал Биф. Казалось, он вот-вот заплачет.
Наконец все успокоились и снова сели по местам, прислушиваясь к шуму дождя, который полил еще пуще. Робби был огорчен, что вдруг пропало то теплое чувство близости, которое объединило всех ребят до этой драки. Он взглянул на товарищей. Эх, вернуть бы это настроение! Что бы им такое сказать сейчас?
— Вот в этом-то наша беда! — начал он. — Вечно мы деремся между собой, когда на самом деле надо драться с белыми!
Ребята одобрительно посмотрели на Робби. Бен Реглин кивнул головой, а Бру Робинсон поддакнул:
— Правильно говоришь! Гас повернулся к Робби, и взгляды их встретились. Робби вдруг вспомнил драку во дворе бакалейной лавки и подумал, что и тому, наверно, это же пришло на ум.
— Ведь не я начинал! — сказал Гас. — Это он первый!
— Первый! Первый! — Робби посмотрел на Гаса. — А разозлить человека, чтобы он полез драться, по-твоему, не в счет? Зачем вы вечно матерей приплетаете? — Он поперхнулся. — И чего это вы вдруг напали на нового учителя, когда никто из вас еще в глаза его не видел? Ведь он такой же негр, как и вы! Готовы драться с первым встречным, только не с мистером Чарли! — Робби показалось, что у него сейчас и голос даже переменился — стал каким-то другим, мужественным. — Давайте бросим споры и будем жить дружно и всегда стоять друг за друга. Ведь мы же товарищи, правда?
Ребята одобрительно закивали, у многих на лицах было смущение.
Внезапно дождь стал утихать. Из всех щелей брызнули солнечные лучи, и амбар вдруг осветился, будто зажглось множество электрических лампочек..
Бру Робинсон посмотрел на крышу, всю пронизанную солнцем.
— Черт, — сказал он, — и дождь и солнце вместе! Говорят, это значит, дьявол бьет свою бабу смертным боем!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Экстренное сообщение!
Кончина Джорджа Бенджамена Кросса-отца!
Огромные буквы во всю первую страницу «Кроссроудз морнинг телеграм».
Экстренное сообщение!
Робби Янгблад выскочил в одной ночной рубашке и глянул по сторонам, нет ли кого на улице в этот ранний час, Проклятый мальчишка-газетчик вечно закидывает газету в дальний угол веранды. Робби поднял газету и метнулся назад, довольный, что никто его не видел. Но тут взгляд его упал на газетные заголовки, и он остановился как вкопанный.
Умер Джордж Бенджамен Кросс! Вдруг послышались чьи-то шаги. Робби поспешно оглядел себя и бросился в дом. В кухне возле плиты стояла мама. Дженни Ли умывалась. Папа уже ушел на работу.
— Умер старик Кросс, — сообщил Робби, — мистер Кросс отец.
— Кто? Мистер Кросс? — переспросила мама, — Ты шутишь, Робби?
— Врешь, наверно! — воскликнула сестра.
— Ничуть я не вру, — возбужденно ответил Робби. — Умер, честное слово! Нате почитайте сами, если не верите! — Он присел к столу и разложил газету, немножко гордясь, что первый в доме узнал эту новость.
Мама и Дженни Ли подошли к Робби и заглянули в газету. Дженни Ли пожала плечами. — Что ж, все там будем!
— Замолчи! — прикрикнула мама. — Иди кончай умываться!
Она подошла к плите и попросила?
— Прочитай-ка вслух, Робби!
Робби нервно откашлялся и начал читать! «Смерть первого гражданина Кроссроудза наступила внезапно…»
— Хотишь не хотишь, а умереть надо. Правда, мама? — сказала Дженни Ли.
— Не хотишь, а хочешь, — поправила мать. — Да, девочка, рано или поздно все должны умереть.
Недовольный, что его прервали, Робби откашлялся и продолжал:
«Джордж Бенджамен Кросс-отец, основатель округа Кросс и города Кроссроудза, скончался сегодня ночью во сне».
— Что ж, семьдесят лет проскрипел, — не унималась Дженни Ли. — И так зажился на свете старик!
— Молчи, девочка! — сказала мама. — Не мешай брату.
Робби начал читать погромче о кончине первого гражданина Кроссроудза. Вся газета от начала и до конца была посвящена ему. В передовой говорилось, что мистер Кросс был одним из главных носителей традиций американского Юга. Со всех страниц приветливо смотрел мистер Кросс, сфотографированный в разные периоды его долгой и полезной для общества жизни, а также мистер Кросс-сын, его супруга и даже Бетти Джейн. Робби увидел снимок девочки и вспыхнул. Теперь она, наверно, приедет домой с лонг-айлендского курорта. На миг Робби почувствовал и себя каким-то образом причастным к этой семье, хотя ведь нет… Он отложил газету, надел штаны и вышел во двор. Дженни Ли права: в конце концов все умрут. Но когда умирает такой важный белый человек, как мистер Кросс-отец, это как-то особенно действует на тебя и заставляет призадуматься. Какие теперь будут перемены в Кроссроудзе?
Робби поглядел на небо: там всходило солнце, точно такое же, как вчера, и позавчера, и год тому назад. Вроде бы ничего не изменилось. Хоть ты и мистер Кросс, а мертвый ты не лучше, чем кошка Скиппи. Скиппи зарыли в землю, и тебя зароют. Никакой разницы. Нет, кое-какая разница все же есть: кошек не пускают в рай. Надо будет сегодня понаблюдать в городе, что там изменится из-за смерти старика Кросса.
Робби вернулся в дом, умылся, оделся и сел завтракать, рассеянно озираясь по сторонам.
— А что, мама, старик Кросс сейчас уже в раю или должен ждать, пока его похоронят?
— Почем ты знаешь, что он вообще будет в раю? — вмешалась Дженни Ли. — Господь бог тебе, что ли, это сообщил, когда ты сидел в уборной?
Робби покосился на сестру. Ну и язык же стал у этой девчонки! Какой только бес вселился в нее последнее время?
Мама поглядела на него.
— Не знаю, миленький, никто еще оттуда не возвращался и ничего не рассказывал.
— Поганый он все-таки был старик! — сказал Робби.
Мама ушла на весь день к кому-то шить, и Робби отправился бродить по городу, слушать, что говорят люди.
В парикмахерской Джезапа негры вели беседу об умершем старике Кроссе.
— Ведь вот какой был богач, а с собой ничего не унес! — сказал Букер Роберте.
— Интересно, оставил ли он что-нибудь своим слугам? — спросил Джо Джезап, на миг перестав стричь какого-то плешивого клиента. — Завещание-то уже вскрыли или нет?
