— То есть знания таки вложили?
— Ну, — Проф искоса глянул на меня, — будем считать, что так. Что касается именно тебя, Сергей. В момент твоего появления в этой реальности произошел большой выброс энергии. Мы даже не сразу смогли зафиксировать твою сигнатуру. Пришлось как следует повозиться. Но ты на себя внимание обратил.
— Потому Зайцев так тщательно меня искал?
— Ну да. Из-за промедления мы не смогли установить достаточно точно регион и время твоего прибытия. Еще ситуация осложнилась тем, что ты вошел в тело близкого родственника.
Я был здорово удивлён:
— А что, это такая редкость?
— Нет, но процент достаточно невелик. Обычно мы занимаем тела чужих людей или очень далёких родственников. И с некоторых пор попаданцев достаточно быстро находят. А то есть такие шустрые, что успевают натворить дел. Ты же легко вошел в местную реальность и начал жить вполне самостоятельно.
— Ну да, — добавил я мрачно, — лучше бы и жил дальше без вас.
— Так не получится в твоем случае, — мне ярко улыбнулась в ответ Марго. — Ты слишком неординарный персонаж. Не смог, видимо, реализовать полностью свой потенциал в прошлой жизни. Да не гони, мы все тут такие.
— Ладно! Примем за данность. Но каким образом я связан с той проклятой сферой на Путоране?
— Не знаем, — пожал плечами Проф, — мы еще чертовски много чего не знаем. Копаемся как мухи на куске навоза, выискивая ништяки. Но сигнатура здорово смахивает на твою. Другого человека она к себе не подпустит и её темпоральные волны точно плохо влияют на действующую реальность.
Лучше мне после этих слов Профа не стало, но хоть появилась некая определенность.
А сейчас я сижу в дорогом правительственном лимузине и качу на прием к Столярову. С утра у него было совещание. Какой же понедельник без него? Зато с помощью Маргариты я успел купить в местном магазине свежую сорочку и новый галстук. И сейчас такой красивый и важный поглядываю на улицы столицы через окно большой черной машины. А движуха на здешних дорогах уже есть! Случаются даже умеренные пробки.
Автомобильную революцию в этот раз решили жестко взять под контроль властей. Хотя в таком огромном мегаполисе, как ни развивай общественный транспорт и не строй автострады, проблему окончательно все равно не решишь. Построишь новые дороги — тут же вырастит число автомобилей. Прокат, каршеринг, они тоже наполняют улицы. Нужно некое радикальное решение. А лучше строить современные полисы заново, с вагонетками надземного транспорта, эскалаторами и движущимися дорожками. В старых городах такое осуществить не удастся.
Место незнакомое. Новое ультрасовременное здание в четыре этажа спряталось между старинными особняками. Мы подкатили во двор к служебному подъезду, и я направляюсь туда. Коренастый парень в костюме тут же шагнул ко мне:
— Сергей Караджич?
— Да.
— Следуйте за мной.
— Хорошо.
Крепыш больше смахивает на секьюрити. Он ловко открывает двери лифта электронной карточкой и дальше действует подобным образом. Для восемьдесят четвертого года картина впечатляющая, как и само здание и его бьющие в глаз интерьеры. Голимый хай-тек из двадцать первого века. Это же сколько сюда труда вложено?
Василий в своем большом кабинете был прост и сердечен. Хороший человек. При его возможностях загордиться и забуреть очень просто.
— Привет, привет. Выглядишь свежо! Бодрячком.
— Да меня вовремя Маргарита увела.
— Ну ты её хоть отшпилил как следует?
Строю зверское лицо.
— Вася, не твое собачье дело.
— Да ладно! У меня все прошло гладко. Домой добрался лишь к вечеру.
— Один живешь?
— Да, — Столяров махнул рукой. — Пробовал, но не срослось. В Москве слишком много хищных дамочек. В этом она не особо отличается от нашего будущего.
— Ты москвич?
— Не коренной, — Василий заливисто смеется и нажимает кнопку селектора. — Ниночка, принеси, пожалуйста, как всегда, — поворачивается ко мне и отвечает. — Я сам с Тюмени, учился в столице, а потом так и остался. Лет пятнадцать вкалывал, как проклятый. Думал куплю себе квартиру или домик на берегу моря. А тут война с хохлами, кризис, бизнес рухнул. Так что ушел в преподаватели. Благо успел небольшую норку прикупить и отложить на пречерный день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Война у вас раньше была?
— Не знаю, в две тысячи четвертом. Только на ноги стали вставать и за Крым ухватились. Переоценили возможности. Армия развалена, кредитов набрали. Так что огребли неслабо. Крым в труху, как и часть незалежной.
— Кучеряво. А кончилось все чем?
Столяров помрачнел:
— Точно не знаю. Какая-то гнида в Москве через несколько лет ядреную бомбу взорвала. Так что моя хрущоба сложилась пополам. Получается, здесь я оттопыриваюсь за прошлую никчемную жизнь. Все-таки там не последним был экономистом, много кого в институте консультировал. В банковской среде, биржи и правительство. И потому внутренний механизм принятия решений неплохо исследовал. Даже что-то написал в умные журналы. Но больше держал при себе.
В этот момент дверь в кабинет открылась и в дверь зашла молодая девушка. Я тут же оценил её экстерьер — роскошные каштановые волосы, длиннющие ноги, талия, бюст в меру. Смазливое личико явно не обезображено интеллектом, но глаза быстро оценили меня и подняли достаточно высоко в ранге. Смотрит на Васю преданно. Вот жучара! Отрывается он, понимаешь, за прошлую жизнь! Портит моральный облик строителя коммунизма.
— Спасибо, Ниночка. Сереж, перейдем за столик переговоров.
У Васи все расставлено по фен-шую. Обычный Т-образный стол светлых тонов. Кабинет, вообще, наполнен светом. Никакой совдеповской тяжеловесности. Легкая мебель, светло-серые стены, несколько утопленных в стены шкафчиков, и еле заметная дверь в комнату отдыха. Там скорее всего имеется санузел, душ и, конечно же, диванчик. Чтобы не пялиться на оттопыренную округлую попку Ниночки, я делюсь с хозяином впечатлениями:
— Как тебе удалось построить такое футуристическое великолепие?
Столяров ухмыльнулся:
— Пришлось изрядно потрудиться. Больше всего мешали говнюки из ЦэКа.
— Василий Петрович, — укоризненно покачала головой Ниночка.
— Извини, не сдержался. Но другим словом этих олухов не назвать.
Я также прячу ухмылку. Думаю, Вася без меня не сдержался бы от того, чтобы не похлопать упругую попку секретарши. Дьявол, подери, она и на меня влияет не в лучшую сторону. Девушка как будто излучает вокруг некие флюиды. Только ли их? Замечаю на себе её хитрый взгляд. Какой-то афродизиак использует?
— Попили они мне крови поначалу. Но и деваться им некуда. Мне нужно было современное здание со всем встроенным изначально фаршем. Кондеи, новейшие коммуникации, Моснет и прочее. В старые такое всунуть не получится, лучше планировать изначально, да и вообще за архитектурное старье в центре не держаться. Не представляешь сколько в этой столице градообразующего хлама! К черту все эти старинные особняки и церковные развалюхи! Захламили весь город. По мне или создавайте здесь музей и меняйте место столицы, или сносите к едрени фени!
Проект, как ни странно, сделали наши. Их наработки потом в Зеленограде использовали, ну ты видел. Проблемы случились в воплощении технологий. И вот тут я рогом уперся. Деньги и валюту ведь мы сами и совершенно честно заработали, почему не можем потратить на что хотим? В общем, искали по всему миру. Самых лучших. Договорились с Совмином, что наши в процессе работ также будут учиться. Тот еще геморрой, надо заметить. Строители — народ своеобразный, да еще с гонором. Я потом все их начальство специально по этажам водил. Сначала показал идеальный этаж, что немцы вылизывали. Потом наши бесконечные косяки. Дал инструменты в руки и ночь для доработки, запретив выпускать из здания. Вот после этого и советские заработали как следует. Умеют ведь, как пенделя дать.
— Лихо ты их!
— А иначе нельзя, нюх потеряют. Тут же психология концлагеря. Мля. Я вообще ни фига не понимаю, как они собираются с такими пидарасами коммунизм строить? Мало того что сами такие, так и своих детишек в подобной гнусной идеологии воспитывают. Тут уже три поколения жлобья выращено. И никто не чешется над этим вопросом. Не пришли бы мы, они бы уже страну разваливали, да и сейчас пытаются. Надолго ли силовых методов хватит? Уже стоны и протесты по всей стране. Особенно с нацокраин. Придурки провинциальные, думают, что их незалежность нужна кому-то.
