Зайдя в праздничный зал, Чан Гэн сразу заметил, что трон пустует, а значит — это ловушка.
Пути назад не было. Чан Гэн не сбавил шага, его слегка болезненное лицо оставалось спокойным и умиротворенным, а на губах застыла нежная улыбка. Неспеша он развязал ленты своей накидки, скинул ее с плеч и протянул слуге, краем глаза отметив, что обманувшего его придворного евнуха и след простыл.
Никто из знатных господ не знал настоящей причины появления Янь-вана, но как тут не добить лежачего. Кто-то с усмешкой заявил:
— Его Высочество Янь-ван ведь предупредил нас, что не явится на прием. Видно, он настолько уважает наших гостей из восемнадцати племен, что одного их слова достаточно, чтобы его переубедить.
— В качестве наказания вам полагается штрафная чарка, на том и порешим, — сказал другой придворный. — Разве здесь сегодня присутствуют обычные гости? Представители восемнадцати племен приходятся Его Высочеству родней со стороны матери. Неудивительно, что он их уважил.
Широкополые парадные одежды едва с Чан Гэна не свалились.
— Его Величеству пришлось послать слугу, чтобы узнать о самочувствии младшего брата, — спокойно ответил Чан Гэн. — Я приехал лишь, чтобы отдать Его Величеству поклон и поздравить с новым годом. Неужели он покинул нас?
— К сожалению, Ваше Высочество сегодня немного припозднились и не застали Императора. Какое счастье, что мы еще не ушли и смогли с вами встретиться. Ох, нам выпала великая честь и редкая удача увидеться сразу с двумя безупречными подданными Великой Лян! В знак уважения наш принц желает поднести Вашему Высочеству вина!
Посол восемнадцати племен помог третьему принцу подняться на ноги.
Гу Юнь взглядом подал знак Шэнь И. Несколько прятавшихся в тени грозных солдат вдруг окружили варваров.
Третий принц вышел из-за стола. Он сильно нервничал — пока нес чарку с вином, руки тряслись. Еще не дойдя до Чан Гэна, он расплескал больше половины.
Чем ближе мальчик к нему подходил, тем сильнее Чан Гэна бросало в жар, как будто вернулась давешняя лихорадка. В ушах звенело, а кровь в венах словно превратилась в пылающий цзылюцзинь.
Волосы встали дыбом. Ни расчетливые чужие взгляды, ни то, как другие наслаждались его унижением, не могло сравниться с тем, какие страдания причиняло Чан Гэну присутствие этого мальчишки. Он взял себя в руки и, пускай с трудом, но все же сохранил достоинство циньвана. Чан Гэн пошутил:
— У ваших племен так принято, что, поднося вино, принц ни слова не может вымолвить?
Внезапно посол северных варваров с улыбкой отошел на один чи за спину третьего принца.
Мальчика била дрожь. Неожиданно он замер на месте и на повисших в воздухе мертвенно бледных руках вздулись вены. От него веяло жуткой аурой смерти.
Он поднял голову и посмотрел Чан Гэну в глаза.
На бледном лице мальчика ярко горели глаза: радужка была красной, а напоминавшие льдинки двойные зрачки впивались прямо в Чан Гэна.
Еще одна жертва Кости Нечистоты!
Никто не знал, что произойдет, если два злых божества столкнутся лицом к лицу! Легенды об этом не рассказывали. Человек, отмеченный Уэргу, уже считался безумцем. Сколь велика должна была быть ненависть и удача варваров, чтобы породить еще одно чудовище?
Насколько же безумна должна быть их эпоха, чтобы создать двух людей с Костью Нечистоты и позволить им встретиться?
Обуявшее обоих молодых людей чувство невозможно было описать словами. На глазах у Чан Гэна целый дворец обратился в прах. Грудь сдавило от резкой боли, казалось, она вот-вот взорвется.
Галлюцинации наложились на реальность. Яд, что годами сводил его с ума, вспыхнул точно масло. Загремели горы, заревело море — стихия вырвалась наружу... Небывалая ярость и ненависть наполнили сердце Чан Гэна. Бездна разверзлась и кошмары разинули свои чудовищные рты, готовясь поглотить его целиком.
Примечания:
Тенгри (в кит. 长生天) — верховное божество неба тюркских и монгольских народов. Придерживающиеся шаманства племена поклоняются небу (тэнгри), для них он является воплощением различных сил природы.
Глава 104 «Развязать войну»
____
Гу Юнь молча повернул голову. Его взгляд, полный жажды убийства, сразил Ван Го, точно гэфэнжэнь Черного Железного Лагеря. С громким «А!» императорский дядя оступился на слабеньких ножках и бессильно рухнул на пол.
____
Легкая улыбка посла становилась все загадочнее. С похожим выражением на Чан Гэна смотрела Хугээр, когда проклинала перед смертью. Эта улыбка сосредоточила в себе горечь восемнадцати племен, которые на протяжении тысячи лет боролись за выживание, и пошли в итоге против земли и небес, и народа.
Чан Гэн не мог отвести взгляда от серебряного кубка в руках третьего принца. Его будто сковали тяжёлыми оковами. Впрочем, со стороны могло показаться, что это оцепенение длилось лишь мгновение.
Чуть погодя Чан Гэн протянул руку. Когда он грациозно и спокойно принял чарку у слуги, его тонкие губы казались почти бесцветными.
Болезненный вид Янь-вана сразу бросался в глаза. Руки и щеки его резко побледнели. Пальцы, сжимавшие кубок слегка дрожали. Он опустил взгляд, легонько коснулся своей чаркой серебряного кубка в руках варварского принца и равнодушно произнес:
— Третий принц волен поступать, как ему будет угодно. Я недавно принял лекарство, поэтому мне не стоит пить столько вина. Когда восемнадцать племен доставят ежегодную дань в столицу, тогда мы с вами и выпьем вместе.
Третий принц уставился на него глазами с двойными зрачками. Чан Гэн пригубил вино, а затем отставил чарку в сторону и прошел мимо посла, не оглядываясь лишний раз.
Со стороны казалось, что Его Высочество Янь-ван равнодушно минул представителя вражеского государства, но Гу Юнь заметил тень жестокости и подавленной ярости на его бледном, как у призрака, лице.
С третьим принцем явно было что-то не так. Сердце Гу Юня пропустило удар, и он подал знак Шэнь И. Тот сразу незаметно вышел из зала. Гу Юнь поднялся на ноги и растолкал людей, стоявших у него на пути. Пока он шел к Чан Гэну, то громко сказал вслух:
— Ваше Высочество, прошу присядьте и отдохните.
Не успел он достичь цели, как его острый нюх ощутил едва уловимый запах крови. Он растерялся, вспомнив, что барышня Чэнь говорила ему насчет ци и крови.
Посол варваров, видимо, не отличался тактичностью — он вышел вперед и заявил:
— Я до сих пор храню в памяти тот год, когда наша Богиня уехала на чужбину. Не ожидал, что Тенгри будет настолько ко мне милостива, что однажды я увижу ее родного сына.
— Янь-ван — полноправный член императорской семьи Великой Лян, — холодно напомнил Сюй Лин. — Подобные речи неуместны.
Посол не сводил с Чан Гэна глаз, словно искал в его зрачках подсказку. Правда, чем дольше он на него смотрел, тем в большее смятение приходил.
Проблема во взращивании Кости Нечистоты заключалась не только в том, что это был сложный и жестокий ритуал. Требовалось не только подходящее время и место, но и благоприятное стечение обстоятельств. Носитель должен был обладать твердым характером и уметь проявлять гибкость: кровь злого божества раскрывалась далеко не сразу. Уэргу ни в коем случае нельзя было преждевременно терять над собой контроль, иначе его умственное развитие застынет на уровне отсталого ребенка.
Как и произошло с третьим принцем. У этого невинного дитя имелся родной брат, также павший жертвой отцовской ненависти. Не справившись с первым приступом Кости Нечистоты, мальчик утратил разум. Теперь третий принц годился лишь на то, чтобы скормить его злому божеству. По сравнению с ним Янь-ван — само совершенство. Он не только сохранил здравый рассудок, но и не дрогнул при виде предложенной "жертвы". Сколь велика была его сила воли?
Суть злого божества Уэргу — поглощать других. При встрече более слабого носителя Кости Нечистоты, разум его должен был помутиться, а инстинкты — взять верх. Поэтому третьего принца и называли жертвой. Если выбрать удачный момент и завладеть разумом Уэргу, пока он поглощает жертву, а затем подавить его при помощи специального снадобья, то до самой смерти злое божество будет исполнять приказы шамана.
