тонах. И лишь немногие издания указали на разрушительные последствия «спецоперации» Бергольо в католической церкви. Так, Стив Скойец в Washington Post опубликовал статью под заголовком «Синод превратился в фарс. Лидерам католиков, верных учению, следовало бы покинуть зал Синода. Церковь совершает опасный разворот в сторону ереси в своём отношении к разводу и гомосексуализму»[1174]. Другой автор Росс Дауета на сайте New York Times в статье «Заговор с целью изменить католицизм» открыто указал: «В настоящий момент главным заговорщиком является сам папа. Цель Франциска проста: он поддерживает предложения либеральных кардиналов», то есть «изменения вероучения»[1175]. Как написал ватикановед Антонио Соччи, «в действительности берголианских прогрессистов мало интересует проблема разведённых второбрачных, но они воспользовались этим вопросом, чтобы расшатать Католическую Церковь, какой мы её знали на протяжении двух тысяч лет»[1176].
Однако, несмотря на то, что Франциск применил все свои властные полномочия, несмотря на все изощрения партии прогрессистов, они остались в меньшинстве, и им не удалось провести в итоговый документ тезисы о причащении разведённых второбрачных и гомосексуальных парах. Консенсус, которым пользовался в церкви Бергольо, разрушился даже среди тех, кто его избрал. Между тем ему удалось составить двусмысленный текст итогового документа, который с помощью сочувствующих СМИ был преподнесён как его победа. В настоящее время папа Франциск готовит апостольское воззвание по итогам Синода.
11
С приходом к власти Бергольо стоящий за ним орден иезуитов приступил не только к реформации самой католической церкви, но и к реализации нового курса в её экуменической политике, направленной на перевод под идейный контроль папства представителей других христианских конфессий и других религий. В чём же новизна этого курса?
Уже в последние годы правления Бенедикта XVI Ватикан стал толковать экуменизм не как «толерантное признание различий друг друга», а как единство, которое является «основополагающей категорией христианской веры». Однако единство это, в соответствии с учением Св. престола, возможно только при условии признания православными римского папы как преемника апостола Петра и главы Христианской церкви. А поскольку формального признания главенства понтифика Ватикан добиться не может, он разработал более гибкую форму поиска «единства»: не путём дипломатии и богословских диалогов, а «на человеческом, дружеском, духовном уровне». Именно так выразился в своём интервью Радио Ватикана в январе 2013 г. глава папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох, подчеркнув: «Тем, что нас объединяет больше всего, является таинство Крещения, признанное всеми, и Апостольское исповедание веры»[1177].
Так что Ватикан не будет навязывать нам обсуждение богословских вопросов, а будет объединять нас в христианской молитве. В этом смысл нового курса, который проводит папа — иезуит Франциск, являющийся специалистом не только по экуменической открытости, но и по восточному обряду — недаром он бывший ординарий униатов Аргентины и воспитанник священника галичанина Степана Чмиля. Как сказал о папе стажировавшийся у него нынешний глава Украинской греко — католической церкви (УГКЦ) Святослав Шевчук, он «знает нашу духовность», «хорошо знает наш обряд и даже помнит нашу Литургию».
Лучше всего суть нового курса ещё раньше выразил отвечавший до недавнего времени за отношения Св. престола с Православными церквами стран Восточной Европы и Грузии иезуит Милан Жуст: «То, что нам нужно в первую очередь, — это общение на пастырском уровне, а не только на богословском или иерархическом. Тогда возникает доверие… Если же есть доверие, то всегда можно найти цитату (из Писания. — О. Ч), чтобы другого оправдать». Но какова цель этого оправдания? Жуст прямо указывает, что через процесс общения готовится почва для определённых решений: «Для нас важно, чтобы принятие совместных документов или возможная будущая встреча Папы и Патриарха не вызывали серьёзных протестов. Но пока протесты есть, я первый скажу, что, скорее всего, время ещё не пришло»[1178]. Таким образом, Жуст всё объяснил: укрепление веры необходимо, чтобы подготовить встречу между папой и Патриархом, а сама встреча должна обеспечить то самое «христианское единство», или ту «полноту вселенскости», которая возможна только с признанием римского понтифика главой Церкви.
Но чтобы оправдать перед православными совместные молитвы с представителем того ордена, который, как писал Ю. Ф. Самарин, совершил великую «мировую сделку», заключив «унию между истиной и ложью, добром и злом, Божьею правдою и человеческой неправдою», необходим был какой — то сильный информационный ход, который и совершил новый понтифик.
В начале сентября 2013 г., в условиях подготовки США вторжения в Сирию понтифик обратился с письмом к участникам саммита «Большой двадцатки», в котором, кроме всего прочего (а речь там шла о необходимости «глобальной финансовой структуры»), призвал их найти мирный способ разрешения «конфликта в Сирии»[1179].
Призыв этот, однако, ничем не был подкреплён. Во — первых, папа не указал ни виновников, ни участников «бессмысленной бойни» в Сирии. Во — вторых, и это главное, отношение Ватикана к событиям на Ближнем Востоке определяется в первую очередь состоянием иудейско — католического диалога. Лидирующая роль иудаизма, признаваемого Ватиканом «старшим братом», обусловила крайнюю осторожность Св. престола в его политике в этом регионе, ориентирующейся на интересы Израиля.
Между тем Израиль был глубоко заинтересован в разжигании войны в Сирии, с которой он с 1973 г. находится де — факто в состоянии войны. Этим определяется его тесное сотрудничество с Саудовской Аравией, одним из ключевых координаторов деятельности исламистских боевиков в Сирии. Израильская разведка активно сотрудничала с американской по внедрению агентуры в режим Башара Асада. Как указывал бывший глава израильской военной разведки, «мы прекрасно знаем, что происходит в Сирии, и обладаем очень развитой системой сбора сведений на её территории. Израильтяне — это глаза и уши США»[1180]. СМИ неоднократно сообщали о присутствии на территории Сирии израильского спецназа, о контроле Моссада за деятельностью салафитских группировок в стране, об оказании израильской разведкой активной военной и тыловой помощи террористическим группировкам, о проведении израильскими военными совместных операций с боевиками на территории между Сирией и Палестиной, о поставке Израилем оружия террористам[1181]. Когда весной 2013 г. Израиль нанёс по Сирии ракетные удары, сирийское государственное агентство САНА заявило, что эта атака «подтверждает участие Израиля в заговоре против Сирии и его связь с террористическими группировками, действующими в Сирии при поддержке Запада и некоторых арабских стран».
В конце сентября завесу тайны над закулисной ролью Израиля приподнял и сам посол Израиля в США Майкл Орен, являющийся доверенным лицом Беньямина Нетаньяху. Он заявил, что Израиль хочет, чтобы сирийского президента Башара аль-Асада свергли, даже если это приведёт к власти в Дамаске радикальных суннитских исламистов. «Мы всегда хотели, чтобы
