в прошлом встречал такие глаза всего несколько раз, и их воздействие было почти гипнотическим — искренность и прямота этого взгляда словно проникали в самую глубину души.
К этому первому впечатлению добавились и другие. Главное — стрелок был очень молод. Ему не более двадцати, решил Шон, и сразу заметил, как напряжен этот мальчик. Вопреки спокойствию взгляда он натянут как стальная струна, и от внутреннего напряжения вот-вот лопнет.
Шон часто видел такое за прошлые четыре года. У парнишки обнаружили особый талант и принялись безжалостно его эксплуатировать, все они: Кейтнесс из третьего батальона, этот похожий на хорька Макдональд, Дики и теперь он. Самым жестоким образом, все время посылая в дело.
Мальчишка держал в руке кружку с горячим кофе, из-под рукава виднелось его запястье, худое и покрытое красными следами укусов вшей.
Шея слишком длинная и тонкая, щеки впалые, глаза тоже ввалились.
— Это генерал Кортни, — сказал капитан; Шон обратил внимание, что глаза у паренька загорелись, и у того перехватило дыхание.
— Здравствуйте, Андерс. Много о вас слышал.
— А я о вас, сэр.
Превознесение его заслуг раздражало Шона. Конечно, мальчишка наслушался рассказов о нем. Бригада гордится своим генералом, и каждый новобранец обязательно получает свою порцию баек. А Шон ничего не может сделать, чтобы помешать их распространению.
— Большая честь познакомиться с вами, сэр. — Андерс чуть заикался — еще один признак крайнего напряжения, но сами слова звучали искренне.
Легендарный Шон Кортни, предприниматель, заработавший пять миллионов фунтов на золотых полях Витватерсранда и потерявший все до последнего пенни, когда от него отвернулась удача. Военачальник, который гонялся за бурским генералом Леруа по половине Южной Африки и в конце концов схватил его после ожесточенной рукопашной. Солдат, который остановил в ущелье свирепых зулусских воинов Бомбаты и оттеснил их прямо под огонь поджидающих «максимов». Светлый ум, который вместе со своим бывшим врагом Леруа задумал и создал Союз, объединивший четыре независимых государства Южной Африки в единое могучее целое, а потом сколотил новое огромное состояние: земля, скот, лес. Политик, который отказался от своего поста в кабинете Луиса Боты и от положения главы Законодательного совета Наталя, чтобы возглавить части во Франции; такой человек должен вызывать блеск в глазах мальчика и заставлять его заикаться, но это все равно раздражало Шона.
«В пятьдесят девять лет я слишком стар, чтобы играть в героя», — меланхолично подумал он.
Осветительный снаряд погас. Воцарилась тьма.
— Найдется еще одна чашка кофе? — поинтересовался Шон. — Сегодня чертовски холодно.
Он принял побитую эмалевую кружку, присел к жаровне, зажал чашку ладонями, подул на дымящуюся жидкость и шумно отпил; через мгновение все нерешительно последовали его примеру. Неловко было сидеть вот так рядом с генералом, словно они старые товарищи. Наступила глубокая тишина.
— Вы из Зулуленда? — неожиданно спросил Шон у паренька, расслышав знакомый акцент, и без остановки продолжил по-зулусски: — Velapi wean? Откуда ты?
Зулусский в устах Марка Андерса прозвучал совершенно естественно, хоть он и не говорил на нем уже два года.
— С севера, за Эшове, у реки Умфолози.
— Да. Я хорошо знаю эти места. Я там охотился, — снова перешел на английский Шон. — Андерс? Я знавал другого Андерса. Он привел транспорт от залива Делагоа в 1889 году. Джон? Да, так его звали. Джонни Андерс. Родственник? Может, отец?
— Это мой дед. Отец умер. У деда есть земля на Умфолози. Там я жил.
Мальчишка расслабился. Шону показалось, что в свете жаровни он видит, как разжимаются напряженные губы.
— Не думаю, чтобы вы знали, как живут бедные люди вроде нас, сэр, — фыркнул Макдональд, наклонившись к жаровне и повернув голову, так что Шон разглядел складку злобы у его рта.
Шон медленно кивнул. Макдональд один из этих.
Один из тех, кто хочет установить новый порядок, сторонник марксистских профсоюзов и большевиков, которые бросают бомбы и называют друг друга «товарищами». Неожиданно — и не очень к месту — Шон заметил, что у Макдональда рыжие волосы и большие золотистые веснушки на тыльной стороне ладоней. Он повернулся к Марку Андерсу.
— Стрелять вас учил дед?
— Да, сэр. — Парень впервые улыбнулся, согретый воспоминаниями. — Он дал мне первое ружье, «мартини хендри», оно выбрасывало столб дыма, как пожар в буше, но точно било на сто пятьдесят ярдов. С ним я охотился на слонов.
— Хорошее ружье, — согласился Шон, и неожиданно, несмотря на разницу в сорок лет, они почувствовали себя друзьями.
Возможно, недавняя смерть другого многообещающего юноши, Ника ван дер Хеевера, оставила в жизни Шона зияющую брешь, ведь генерал всегда по-отцовски покровительствовал молодым. Фергюс Макдональд как будто тоже почувствовал это, и вмешался в разговор, словно ревнивая женщина.
— Тебе лучше начать готовиться, парень.
Улыбка на губах Марка погасла, глаза стали совершенно спокойными, и он сдержанно кивнул.
Фергюс Макдональд суетился вокруг него, и снова Шон подумал о тренере, который в раздевалке готовит своего бойца к схватке. Марк сбросил тяжелую просторную шинель и военный китель. Поверх теплого белья он надел шерстяную рубашку и два вязаных жилета. Горло повязал шарфом.
Еще — комбинезон механика, который плотно обтянул слои одежды, так что на ветру ничто не привлечет внимание вражеского наблюдателя. На голову — вязаную шапочку и кожаный шлем летчика. Шон понял зачем: английская стальная каска имеет заметную кромку и, кроме того, не защищает от пули из маузера.
— Держи башку низко, Марк, мальчик мой.
На руки — митенки, а на них — толстые пуховые варежки.
— Пусть пальцы работают, парень. Не позволяй им цепенеть.
Небольшая кожаная наплечная сумка удобно ложится под левую руку.
— Сэндвичи с ветчиной и уймой горчицы, шоколад и ячменный сахар, как ты любишь. Не забудь поесть, чтобы не замерзнуть.
Четыре полные обоймы патронов калибра 0.303 — три в наколенных карманах комбинезона, четвертая в особом кармане, нашитом на левый рукав.
— Я сам натер их воском, — провозгласил Фергюс, преимущественно для генерала. — Войдут, как… — сравнение было непристойным и должно было показать, что Фергюс презирает ранги и звания. Но Шон спокойно пропустил грубость мимо ушей — его очень заинтересовали приготовления к
