голос:
— Держитесь крепче. Мы вам поможем.
Буквально на следующий день мы почувствовали эту помощь. Меры, принятые Сталиным, позволили нам прекратить отход и в конечном счете перейти в контрнаступление».
Получив статью, ответственный редактор «Красной звезды» Ортенберг отправил материал в набор и вечером переслал гранки в секретариат Сталина. Не был уверен, что получит ответ быстро и успеет напечатать статью в завтрашнем номере. Но Сталин сразу же прочитал статью Рокоссовского и не стал мешать генералу выразить свою любовь к вождю публично.
В час ночи Ортенбергу позвонил Поскребышев:
— Можете печатать. Сталин согласен.
Эту способность Сталина очаровывать Рокоссовский, простая душа, принял за чистую монету. И он боготворил Сталина. В декабре 1943 года Рокоссовского вызвали в Ставку. Вождь пригласил его поужинать. Это совпало с днем рождения Рокоссовского. Сталин предложил выпить за генерала. Константин Константинович до конца жизни помнил, какую честь оказал ему верховный...
А в сорок пятом Рокоссовский, конечно, решил, что это Жуков выпросил себе право взять Берлин и закончить войну. Константин Константинович не понимал, что Сталин во всех сферах жизни назначал руководителей по своему образу и подобию.
Рокоссовскому Сталин не жалел ни званий, ни орденов, ни теплых слов. Но на первую роль не выдвигал.
Полководцем номер один Сталин назначил Жукова и делал так, чтобы тот всегда был на главном направлении, чтобы люди верили: где Жуков — там победа. Поэтому брать Берлин мог только Георгий Константинович.
Впрочем, у Жукова была своя версия того, что произошло.
В начале октября 1944 года Жуков и Рокоссовский предложили прекратить выдыхающееся наступление на участке 1-го Белорусского фронта, чтобы дать войскам отдохнуть. Немцы упорно оборонялись и отбивали все атаки. Сталину не хотелось останавливаться. Он вызвал обоих в Москву.
Жуков развернул карту и начал докладывать.
Сталин нервничал: то к карте подойдет, то отойдет, то опять подойдет, пристально всматриваясь своим колючим взглядом то в Жукова, то в карту, то в Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и контроль над собой.
Жуков и Рокоссовский упорно стояли на своем, поэтому Сталин неожиданно прервал Жукова:
— Идите и еще раз подумайте, а мы здесь посоветуемся.
Через пятнадцать—двадцать минут к ним в комнату вошли Берия, Молотов и Маленков.
— Ну, что надумали? — поинтересовался Маленков.
— Мы ничего нового не придумали. Будем отстаивать свое мнение, — ответил Жуков.
— Правильно, — неожиданно сказал Маленков. — Мы вас поддержим.
Это означало, что Сталин передумал.
Когда Жукова и Рокоссовского вновь позвали в сталинский кабинет, вождь сказал:
— Мы тут посоветовались и решили согласиться на переход к обороне наших войск. Что касается дальнейших планов, мы их обсудим позже. Можете идти.
Все это, как показалось Жукову, было сказано далеко не дружелюбным тоном. Сталин почти не смотрел на маршалов. Георгий Константинович знал, что это нехороший признак...
На другой день вождь позвонил Жукову и сухо спросил:
— Как вы смотрите на то, чтобы руководство всеми фронтами в дальнейшем передать в руки Ставки?
Жуков понял, что вождь намерен упразднить институт представителей Ставки, которые координировали действия фронтов, и чувствовал, что эта идея возникла не только в результате вчерашнего спора. Война подходила к концу, осталось провести несколько завершающих операций, и Сталин наверняка хотел, чтобы проведение этих операций было связано только с его именем.
Вот тогда Жукова назначили командовать 1-м Белорусским фронтом вместо Рокоссовского. Тот принял 2-й Белорусский, но обиделся на Георгия Константиновича, хотя Жуков думал иначе.
— Костя не обидчивый, — однажды сказал Жуков в присутствии ряда генералов. — Мы с Рокоссовским по службе бывали в разных взаимоотношениях, и я ходил под его началом, а вот с двадцать пятого года, с ленинградских курсов, никак не отвыкну: нет-нет да и назову его совершенно не по-уставному.
А Рокоссовскому еще было неудобно перед прежним командующим фронтом генералом армии Георгием Федоровичем Захаровым, которого с понижением назначили заместителем к Жукову.
Кстати, на самого Рокоссовского, в свою очередь, обижался Андрей Иванович Еременко: Сталинград оборонял он, а самое приятное — ликвидацию окруженных под Сталинградом немцев — поручили командующему Донским фронтом Рокоссовскому...
Многие военачальники считают, что Сталин ошибся. Если бы Берлин брал Рокоссовский, а Жуков был представителем Ставки и координировал действия фронтов, то удалось бы избежать многих просчетов, да и потерь понесли бы меньше...
24 июня 1945 года Рокоссовский командовал парадом Победы в Москве. Принимал парад Жуков.
Вообще последние месяцы сорок пятого были, может быть, лучшими месяцами жизни Рокоссовского. Его награждали орденами, поздравляли, чествовали. Жизнь была наполнена приятными хлопотами. А затем Сталин назначил его главнокомандующим северной группой советских войск, находившихся на территории Польши. Рокоссовский вернулся в страну своего детства и юности — тридцать лет спустя.
Отец будущего маршала Ксаверий работал паровозным машинистом. Он женился на русской женщине — Антонине Овсянниковой, так что Рокоссовский вырос в двуязычной семье. В шесть лет Константин Константинович остался без отца, попавшего в Железнодорожную катастрофу — поезд сошел с рельс.
Сначала помогали родственники, и мальчик учился в гимназии, где внушал одноклассникам уважение своей силой и начитанностью. Но умерли один за другим два брата отца, и Косте пришлось расстаться с учебой. Он работал в кондитерском магазине, на трикотажной фабрике и в каменотесной мастерской, где делали надгробные плиты и каменные ограждения.
В 1914-м его призвали в армию и зачислили в 5-й Каргопольский драгунский полк. Поляки в Первой мировой войне сражались по обе стороны фронта. Рокоссовский рассказывал потом, что если они брали в плен поляка из австро-венгерской армии, то сразу отпускали.
Уже после революции, в конце декабря 1917 года 5-й драгунский полк был отправлен в район Вологды. Здесь полк расформировали, солдат демобилизовали. Рокоссовский не захотел возвращаться к мирной жизни и вступил в Каргопольский красногвардейский отряд.
Весной 1918-го отряд отправили воевать против гетмана Украины Скоропадского, а в июне — на Восточный фронт. На Дальнем Востоке и в Сибири Рокоссовскому предстояло прослужить многие годы.
7 ноября 1919 года ночью Рокоссовский во главе Отдельного Уральского кавалерийского дивизиона ночью атаковал штаб войск Колчака. Зарубил шашкой командующего омской группой войск Колчака полковника Воскресенского, который все же успел выстрелить в Рокоссовского и попасть ему в плечо.
Зимой 1920/21 года командир 2-го кавдивизиона 30-й стрелковой дивизии Рокоссовский занимался уничтожением банд в лесах Приангарья. Это были бывшие солдаты армии Колчака и те, кто восстал против советской власти. В селе Уян командир полка, которому было двадцать четыре года, зашел на вечеринку и
