тоже был сыном эрцгерцога.
— У Вилфрида есть несмываемое пятно на репутации из-за его проникновения в Башню из айвори; Шарлотта, как женщина, должна выйти замуж за кандидата в эрцгерцоги из другого герцогства; Мельхиор еще не был крещен; и то, что Вероника подвергала меня травле, означает, что у меня нет надлежащей поддержки среди дворян. Ты, с другой стороны, являешься источником разных изобретений, оказывающих влияние на весь Эренфест, и твой объем маны превосходит те которыми располагают все остальные. С объективной точки зрения разве не очевидно, кто лучше всего подходит для того, чтобы стать следующим эрцгерцогом?
— Но я…
«Я когда-то была простолюдинкой”, - вот что я хотела сказать, но Фердинанд не дал мне этого сделать.
— Для тех, кто не знает твоих обстоятельств, Карстедт и Эльвира твои родители, а Бонифаций и дом Лейзеганг поддерживает тебя. У меня же нет такой поддержки.
Почти никто не знал, что я когда-то была простолюдинкой, и, если не обращать внимания на это, я была внучкой Бонифациуса и дочерью рыцаря-командора, в моих жилах текла кровь эрцгерцога. С моим происхождением не было ни малейших проблем.
— Печатное дело будет продолжать расширяться, поддерживаемое тобой и Эльвирой, и, учитывая вашу родословную, можно с уверенностью сказать, что Халдензелле, Грошель и Лейзеганг в совокупности уже образуют фракцию Розмайн. Граф Лейзеганг, в частности, практически всю свою жизнь был врагом аристократов ведущих свое происхождение из Аренсбаха; он, без сомнения, приложит все усилия, чтобы ты стала следующей эрцгерцогиней, поскольку ты его кровный родственник и совершенно не связана с Аренсбахом.
Флоренсия побледнела. Бонифаций был моим дедом по отцовской линии, его жена была дворянкой из рода Лейзеганг, и моя бабушка по материнской линии тоже была Лейзеганг. Так что, меня можно было считать чистокровной Лейзеганг.
— Нетрудно представить, что произошло бы, если бы я женился на Розмайн — я почти наверняка стану следующим эрцгерцогом, — продолжил Фердинанд. — Против меня раньше играло отсутствие поддержки, но с Розмайн в качестве моего партнера поддерживающие её дворяне поддержали бы меня. Даже если бы наш брак состоялся, когда она достигнет совершеннолетия, Вилфрид и Шарлотта тоже только достигли бы совершеннолетия; и мне они не соперники.
Это не было высокомерием или чем-то в этом роде, трудно было представить, что Вилфриду или Шарлотте когда-нибудь удастся превзойти в чем-то Фердинанда сразу после церемонии их совершеннолетия.
— Если ты хочешь воплотить план что не позволит другому герцогству завладеть Розмайн, выдай её замуж за Вилфрида. Это сильно увеличивает вероятность того, что он станет следующим эрцгерцогом, как ты того и желаешь.
— Верно. Хорошо, Фердинанд, если мы захотим, чтобы Розмайн вышла замуж за Вилфрида, ты женишься на Шарлотте? — Спросил Сильвестр в шутку, лукаво ухмыляясь. Это была совсем не смешная шутка, над которой никто не стал бы смеяться, и на лбу Фердинанда вздулась вена, когда он резко отверг эту идею.
— Совершенно верно! — Воскликнула я. — Это было бы слишком печально для Шарлотты! К тому времени, когда она достигнет совершеннолетия, Фердинанд будет уже стариком!
Единственный муж, на которого я соглашусь для неё, — это молодой человек с добрым сердцем, который будет хорошо к ней относиться! Не такой ворчун, как Фердинанд!
— Ого? Повтори это еще раз. — Несмотря на то, что я согласилась с его позицией, моя поддержка только еще больше разозлила Фердинанда. Он ухватил меня за щеки своими пальцами — щипцами и с силой потянул их в стороны.
— Ой, ой, ой! Ммм, проу проения!
Когда он наконец отпустил меня, я принялась растирать жутко больно ноющие щеки и в этот момент Флоренсия выдохнула: — Ты не будешь возражать против брака с Вилфридом, Розмайн?
— Вовсе нет, пока я могу делать с книжными залами замка и храма все, что мне заблагорассудится.
— Ты окажешь поддержку Вилфриду?
— Я сделаю все, что смогу, — ответила я. Мне нужно было, чтобы эрцгерцог был сильным правителем и его власти ничего не угрожало, чтобы я могла спокойно управлять своими библиотеками; конечно, у меня была бы мотивация поддерживать его.
И все же Фердинанд не смог удержаться чтобы не поиздеваться над моей решимостью.
— Флоренсия, неразумно ожидать этого от Розмайн, — сказал он. — Скорее, вам следует беспокоиться о том, сможет ли Вилфрид удержать Розмайн в узде.
— Ты думаешь, я дикая лошадь или что-то в этом роде?!
— Учитывая влияние, которое ты оказываешь на свое окружение, дикой лошадью было бы намного легче управлять.
Флоренсия наблюдала за нашим обменом репликами со сложной улыбкой. Сильвестр, который в какой-то момент погрузился в раздумья, резко поднял голову.
— Если мы все здесь согласны с этим, я объявлю о браке Розмайн с Вилфридом всем дворянам Эренфеста во время весеннего пира. Затем сделаю то же самое перед представителями других герцогств на Конференции эрцгерцогов. Договорились?
— Хорошо, — сказала я. — Пожалуйста, расскажите об этом и Вилфриду.
Вскоре после этого наша беседа подошла к концу.
Вернувшись в свою комнату, я получила письма от Эглантины и Анастасия с пожеланиями здоровья. Эглантина сказала, что хотела, чтобы я благословила её во время выпускной церемонии, так как именно благодаря моим словам Анастасий решился на эти действия и устроил все наилучшим образом для неё.
Это она так расспрашивает о благословении…?
Она также упомянула, что шпильки и риншам оказались очень популярными, так что ими заинтересовались даже её дедушка и Ауб Классенберг, и что она положительно отзывалась об
Аубе Эренфесте на межгерцогском турнире.
Сильвестр вернулся на вид измученным, но если дворяне великих герцогств были заинтересованы в обмене, это, вероятно, стоило всех его страданий…
Я написала ответ, в котором выразила глубокое сожаление по поводу того, что пропустила её кружение веры, а затем прочитала письмо от Анастасия. Оно примерно на пятьдесят процентов состояло из критики за то, что я была настолько абсурдно слаба телом, что заболела как раз перед одной из самых важных церемоний года. Мой ответ был следующим:
Я приношу глубокие
