2. Из жития святого Иоанна Каливита
Когда дивный Иоанн узнал через откровение, что кончина его близка, то позвал хозяйку дома, которая была его матерью. И хотя он был ее любимым сыном и столько времени прожил рядом с ней, святой, несмотря на несомненную любовь к нему матери, обуздывал свой язык и сердце и не открыл, кто он.
— Знайте, — произнес он тихо и смиренно, — все доброе, что вы сделали мне, нищему чужестранцу, вознеслось прямо к престолу Владыки. Помните Его глас: "Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф 25 40). Но вот, близок конец моей жизни. Хочу обратиться только с последней просьбой, призывая во свидетели Бога, исследующего сердца всех. Не облачайте моего тела в погребальные одежды и не хороните на кладбище в хорошей могиле. Погребите меня здесь, где я построил своими руками келью, в том рубище, которое ношу.
Высказав матери свою волю, он потребовал от нее пообещать все исполнить. Она поклялась, не зная, что перед ней родной сын. Иоанн был благоразумен и решил подгадать так, чтобы она дала обещание раньше, чем узнает, кто он. И уже совсем ослабший святой признался родителям, что он их сын Иоанн, которого они искали, и сказал, что признался им в этом только потому, что они уже дали ему клятву — и умер.
Она сразу же забыла завещание сына, побежденная материнской любовью к нему. Бедняжка принялась немедленно снимать с него рубище и надевать на него дорогие блистательные одежды. И тотчас у нее онемели руки и ноги, потому что сын не допускал, чтобы произошло то, что неправильно. О, горячая его божественная любовь ко Христу! Рубище, знак его страданий, было для него дороже принесенных матерью одежд!
Отец, когда увидел, что его супруга не может двинуться с места, напомнил ей о завещании сына. Он сразу же снял дорогие одежды и одел сына в рубище — и мать сразу же освободилась от недуга. Так сын оказался мудрее родителей, и так Бог показал, очевидно, что нужно не только детям тщательно хранить заповеди отца и матери, но и родителям — исполнять завещание детей, если оно полностью отвечает Божией воле.
Славного подвижника похоронили в его хижине, как он и завещал, зная, что смиренная жизнь на земле наследует светлое торжество на небе.
3. Из жития святого Пахомия
Как-то святой Пахомий, обходя монастыри, которые основал по благодати Божией, подошел к воротам обители и увидел похоронную процессию. Провожали в последний путь брата, который небрежно провел всю свою жизнь. Братья вышли на проводы и дружно и торжественно пели псалмы. При погребении присутствовали родители, родственники и друзья покойного.
Увидев святого, монахи поставили носилки на землю и попросили Пахомия помолиться о них и об усопшем брате. Святой прочел положенные молитвы и прошение, обратился к братьям и сказал:
— Прекратите петь Псалмы.
Затем он велел собрать одежду покойного, сжечь ее и похоронить тело без положенного псалмопения.
Родители и родственники покойного были изумлены таким нововведением и принялись умолять святого разрешить им пропеть обычные для такого случая псалмы. Но Пахомий отказал им.
Все окружили его и спросили:
— Что это за невиданное правило, отче? Ведь только враги не щадят тела покойного. Нас постигло великое бедствие, оно, как дикий зверь, ворвалось в наш дом, оставив за собой только скорбь и плач. Как-то и твоей святости не подобает так нас унижать. Отмена псалмопения становится для нас позором. Лучше бы он не становился монахом, тогда по крайней мере ты избавил нас от неизбывной скорби.
Они говорили преподобному и многие другие вещи и умоляли разрешить псалмопение ради души покойного.
— Братья, — отвечал им Пахомий, — я еще больше вас скорблю об усопшем. Ведь вы только видимую оболочку замечаете и ради нее направляете всю свою заботу, а я думаю о его душе и ради его души, как его духовный отец, отдал такое распоряжение.
Вы же причиняете душе еще большую боль, думая, что воздаете ей почести. А я, напротив, забочусь о том, чтобы избавить его от бесчестия и доставить ему хоть какое-то оправдание. Поэтому я и считаю, что не нужно прислуживать умершему телу, но только бессмертной душе, которая вновь получит это тело нетленным в Воскресении.
Если я разрешу торжественные похороны, меня будут осуждать как человекоугодника, что ради того, чтобы произвести впечатление пышностью похорон, я предал благо этой души и закрепил за ней вечные муки.
Бог, будучи источником благости, требует от нас только дать Ему повод, чтобы излить обильно Свою благость на нас и отпустить нам грехи не только в этом веке, но и в будущем. Господь сказал, что хулящие Духа Святого ни в нынешнем веке, ни в будущем не сподобятся прощения. Этими словами подразумевается, что прощение за грехи в нынешнем веке может состояться и после окончания нынешней жизни.
Мы удостоились опытным путем узнать божественное врачебное искусство Господа нашего. Поэтому, если мы не будем каждому оказывать должную помощь, мы заслуженно услышим о себе, что мы презрели заповедь. До нашего слуха весьма скоро донесутся грозные слова: «Знайте, презренные, внимательно вглядитесь, и вы сильно изумитесь».
Поэтому прошу, если вы хотите, чтобы усопший освободился от нависших над ним кар и удостоился отпущения грехов, погребите его без псалмопений. Бог, как благой и многомилостивый, покажет на нем благо, которое вы даже представить в своих просьбах не можете.
Так скончавшегося брата отнесли на гору без псалмопения, как велел преподобный Пахомий, и там похоронили молча.
4. Из Отечника
Когда авва Арсений умирал, то сказал своим ученикам:
— Не хлопочите о трапезе любви в память обо мне. Если я сам сотворил любовь, то обрету любовь.
Когда ученики увидели, что он уже при смерти, то пришли в смятение. Но авва Арсений сказал им:
— Еще не пришел мой час. Когда придет, я скажу вам. А если вы отдадите мои останки кому-нибудь, поведу вас на суд к престолу страшного Судии.
— Но что же нам делать, — спросили ученики, — если мы не умеем устраивать похороны?
— Неужели вы не сможете привязать меня за ноги и втащить повыше на гору? — спросил старец.
Когда он уже готов был закрыть глаза, братья заметили, что он плачет, и спросили:
— И тебе страшно, отче?
— Поистине, этот страх пребывает со мной с тех пор, как я стал монахом, — ответил он и с этими словами умер.
2. Рассказывал кто-то из отцов, что был один отшельник в пустыне под Нилополем, и ему прислуживал верующий мирянин. В городе Нилополе жил один человек, богатый и нечестивый. И вот он умер, и с ним прощался весь город во главе с епископами, с факельным шествием и каждением.
Прислужник пустынника как обычно ушел в город за хлебом. Когда он вернулся, то увидел, что старца загрызла гиена.
Он пал ниц перед Богом и сказал:
— Не встану, Господи, пока не известишь меня, почему нечестивого похоронили со столь великой пышностью, а трудившийся Тебе день и ночь умер столь жалким образом.
Ему явился ангел Господень и сказал:
— Этот нечестивец совершил немного добра и получил за него воздаяние на земле, а там к нему уже не будет никакого снисхождения. Подвижник же был человеком, украшенным всякой добродетелью, и прегрешения его ничтожны, и за них он получил воздаяние здесь, чтобы явиться чистым перед Богом.
Услышав такой ответ, мирянин ушел, прославляя Бога за Его праведные и непостижимые суды.
3. Рядом с одним усердным и всегда скорбящим братом жил другой. В один из дней, собираясь сходить в крепость, он попросил усердного:
— Брат, сотвори милость и позаботься о саде, пока я не вернусь.
— Не беспокойся, — ответил тот, — я позабочусь о нем, как смогу.
Садовод ушел, а тот подумал про себя: «Смиренный человек, тебе выпала такая возможность помочь брату и позаботиться о саде». Но, встав вечером на правило, он со слезами пел и молился до самого утра и так же провел и весь следующий день, ибо то был святой воскресный день.
Вечером вернулся сосед и увидел — дикобразы опустошили сад.
— Да простит тебя Бог, — сказал он, — что ты не присмотрел за садом.
— Ведает Бог, авва, — ответил тот, — я сделал все, что от меня зависит, и следил, чтобы наш маленький садик принес плоды.
— Да, да, конечно, брат, но он весь опустошен.
— Знаю, — заметил молитвенник, — но верю Богу, и наш сад расцветет снова.
— Тогда пойдем, хоть польем его, — предложил садовник, а тот ответил:
— Ты иди поливай сейчас, а я потом — ночью.
А на дворе стояла засуха, и садовод весьма беспокоился, поэтому сказал:
— Поверь, брат, если Бог не поможет, у нас не будет воды летом.
