Союза. За время войны в Африке было убито и ранено почти 200 тыс. только немецких солдат и офицеров, подбито около 8 тыс. самолетов, сожжено порядка 2,5 тыс. танков, уничтожено более 6 тыс. артиллерийских орудий. Нет никаких сомнений в том, что, не будь этого театра военных действий, немецкое командование смогло бы войска, задействованные в Африке, направить на Восточный фронт, что увеличило бы танковую группировку, скажем, под Москвой почти вдвое. – Л.П.).
2. Стороны выступают с совместным англо-германским заявлением о том, что об государства желают разрядить политическую атмосферу с целью создания возможности совместных действий по улучшению мирового экономического положения.
3. Стороны в ближайшее время приступают к переговорам о развитии внешней торговли.
4. Стороны обязуются начать переговоры об экономических интересах Германии в Юго-Восточной Европе.
5. Необходимо начать переговоры по вопросу о сырье. Вильсон подчеркнул, что сюда должен войти также колониальный вопрос, хотя в настоящий момент углубляться в него нецелесообразно: уж очень он щекотливый. Достаточно будет условиться, что колониальный вопрос должен быть предметом переговоров.
6. Стороны заключают соглашение о невмешательстве. Вильсон сказал, что требующееся от Германии заявление содержится уже в речи фюрера от 28 апреля. Англия также будет готова сделать заявление о невмешательстве по отношению к рейху. Оно должно распространиться, в частности, и на данцигский вопрос. Вильсон не стал высказаться относительно германской сферы интересов так же ясно, как он это сделал в разговоре с Вольтатом, или как Бакстон – в беседе с Кордтом, хотя из хода беседы можно было заключить, что это германское требование могло бы обсуждаться в этом пункте программы. (Запись этой беседы сделанная самим Дирксеном, во-первых, не позволяет ответить на вопрос, знал ли Вильсон, а, следовательно, и Чемберлен о самом факте встречи Бакстона с Кордтом. Во-вторых, запись обнаруживает некоторое противоречие в словах Вильсона: с одной стороны, Германия обязуется не нападать на третьи страны. С другой стороны, Англия обязуется не вмешиваться в данцигский вопрос, что подразумевает, что Германия получит право решить этот вопрос самостоятельно. Но вряд ли могла она его решить мирным путем. – Л.П.).
7. Говоря о сокращении вооружений, Вильсон категорически, чтобы не оставить поводов для кривотолков, подчеркнул, что это подразумевает не разоружение, а переговоры о вооружениях вообще (то есть, потребует времени. – Л.П.) Вильсон хорошо понимает трудности, стоящие на пути к заключению какого бы то ни было соглашения об ограничении вооружений (то есть, потребует очень большого времени. – Л.П.), а также и то обстоятельство, что такого рода соглашение может быть поставлено на очередь и осуществлено не ранее, чем через несколько лет.
Дирксен попросил Вильсона разъяснить, как возникли газетные слухи о большом «займе на разоружение», обещанном будто бы Хадсоном, так как Вольтат совсем не упомянул о нем. Вильсон сказал, что способ преодоления финансовых и экономических затруднений, которых надо опасаться в связи с ограничением вооружений, неоднократно обсуждался. Хадсон, возможно, подхватил и развил эту идею. Но этот вопрос теперь утратил свою актуальность и больше не поднимается. Вильсон думает, что в том случае, если будет принято международное решение о проведении разоружения, наступит трехмесячный или шестимесячный период финансовых затруднений, преимущественно в области техники денежной системы.
Возвращаясь к своей беседе с Вольтатом, Вильсон остановился подробно на том, что конфиденциальные переговоры с Германией связаны для Чемберлена с большим риском. Если о них станет известно парламенту и прессе, то произойдет грандиозный скандал, и Чемберлен будет вынужден уйти в отставку. Лейбористский депутат Долтон уже указал вчера в парламенте на слухи о новых «попытках умиротворения», предпринимаемых премьер-министром, и сам Вильсон, получил только что анонимное письмо, в котором его и Чемберлена предостерегают от такого рода маневров. (Стоит обратить внимание на такое весьма важное обстоятельство: Вильсон говорит, что английский истеблишмент заведомо негативно мог отреагировать только на переговоры с Гитлером, в то время как переговоры с Советским Союзом никто не скрывал, парламент их поддерживал и настаивал на том, чтобы переговоры шли более активно. Таким образом, можно вполне определенно утверждать, что английский парламент просто не позволил бы Чемберлену заключить новый договор с Германией, что полностью лишает смысла все разговоры по этому поводу в отечественной исторической науке – Л.П.).
Дирксен усомнился в том, что Англия сможет достигнуть какого-либо связывающего соглашения с Германией при существующем настроении умов английского общества, поскольку любого, кто выступает за соглашение с Германией, считают предателем интересов своего отечества и подвергают жестокой обструкции, и чуть ли не остракизму. Вильсон ответил, что хотя и возможно совместными усилиями прийти к такому соглашению, но для этого, дабы не провалить все дело, Германии требуется применить все мастерство лиц, участвующих в переговорах с Англией. Сейчас необходимо, прежде всего, сохранять строжайшую тайну.
В связи с этим возник вопрос: как и в какой форме можно будет позднее сообщить общественности о планах правительства? Вильсон сказал, не касаясь того, справедливо это или нет, что в Англии заметно пошатнулось доверие к Германии и к ее миролюбивым намерениям. Важнее всего убедить английскую общественность в том, что она может, не остерегаясь, доверять Германии. Кроме того, есть все основания опасаться, что в ближайшие время произойдут события, которые вызовут новый кризис. Правительство Англии располагает сведениями о том, что в скором времени должно быть призвано два миллиона новобранцев в германскую армию, что будто на польско-германской границе проводятся угрожающие Польше маневры с большим количеством техники и боевых самолетов. Если также вспомнить недавнее заявление Геббельса о войне нервов, которая должна быть продолжена, то можно предвидеть положение, при котором от будущих переговоров уже ничего зависеть не будет, поскольку бессмысленно вести переговоры о соглашении, если вскоре предстоит новый опасный политический и военный кризис. Таким образом, получается порочный круг, так как, с одной стороны, нельзя успокоить общественное мнение сообщением о предстоящих переговорах, как раз потому, что такое сообщение нанесет вред переговорам, но, с другой стороны, правительство Германии отказывается сделать успокоительные заявления, пока нет ясной картины в отношении переговоров. Демократический строй в Англии мешает Чемберлену обратиться к общественности с умиротворяющим заявлением, ибо он будет вынужден тогда вместе со своим правительством уйти в отставку. Этот порочный круг мог быть разорван, если бы фюрер, которому нечего бояться никаких внутриполитических нападок, по своей инициативе выступил с таким умиротворяющим заявлением. Фюрер тем более может это сделать, что является не только великим политическим деятелем, но и преуспевающим государственным мужем, который в сознании своей силы и достигнутых успехов может сказать свое веское слово, не подвергая опасности свой престиж и не страшась внутренних потрясений.
На эту тираду Вильсона Дирксен ответил, что запланированные германским правительством большие
