что победа неизбежна. О новом нападении Сасори я Казекаге предупреждал, раз уж он так дорог приемной дочери. Конечно, никакой конкретики я ему рассказать не мог, просто предупредил, что это нападение будет, а уж как он к нему подготовится — его проблемы. Тенрай подготовился, но Сасори при этом убить не смог. Ладно хоть сам в марионетку не был превращен, но подобный факт гордость Казекаге явно не тешил.
— Ох, дзё-сама, — тем временем параллельно нашему с Казекаге короткому обмену фразами прозвучал в зале тихий старческий голос, — как давно это было…
— Двадцать три года, — коротко ответила подслеповато щурящемуся Хиекимуши Сальма. — Столько лет прошло с вашего прошлого посещения Роурана.
— Да уж, года идут, — невесело рассмеялся старейшина Суны. — Вы сильно изменились с тех пор. Стали похожи на свою мать. А ваша дочь теперь следует за вами, как когда-то вы — за своей матерью. Это радует мои старые глаза. Радует, что изменившись в мелочах, время щадит целое. Королева все еще во главе Роурана. И, несмотря на внешние изменения, Роуран по-прежнему все тот же. Вечный город среди песчаных дюн. И, как в мифах древности, вокруг него вновь начинают цвести сады.
— Вы видите в этом какое-то знамение, Хиекимуши-сан? — полюбопытствовала Сальма.
— Я никогда не верил в знамения, — отмахнулся старик. — Но под старость лет стал слишком сентиментален.
Краем уха выслушав диалог королевы и старого шиноби, я только подивился, что среди жителей пустыни есть какие-то мифы о садах вокруг Роурана. Хотя я сказания никогда целенаправленно не изучал, может, такие и в самом деле есть. Наверное, они древние, раз описывают зеленую еще пустыню, и могли бы быть мне интересны в плане понимания местных генетических потоков. Но пока мне немного не до того.
Всем моим вниманием быстро завладел еще один человек, который находился этой ночью в заклинательном покое.
Он лежал на циновке в центре зала и был замотан в несколько слоев ткани, напоминая мумию. Какая-то вариация техники Нуношибари, по всей видимости. И восемь классических фуинфуда, размещенных над каждым тенкецу Хачимон. Не знаю, насколько последнее полезно, но в любом случае основательно так запакован товарищ, с чувством и толком, я бы даже сказал. Хотя, если судить по очертаниям тела под слоями ткани, то силой человек отличаться не должен был бы. Почти не видно мышц, и в самом деле, словно высохшая мумия. На грудь которой, помимо нескольких фуинфуда, был водружен еще и массивный чугунный чайник.
— Гм. Да уж. Я помню Яшиму совсем другим, — безучастно прокомментировал я увиденную картину. — Человек, который доставлял мне столько проблем на полях Второй мировой, сейчас выглядит так, что я чувствую себя оскорбленным.
— Три года во власти биджу, — со сдерживаемой яростью процедил Тенрай. — Чудо, что мой брат еще жив. Мы не могли его даже нормально кормить. И не могли позволить шевелиться. Чиё пришлось проявить все свои умения, чтобы спасти его.
— Чиё способная девочка, — мелко рассмеялся Хиекимуши. — Пусть вздорная, но свое дело знает. Осталось надеяться, что молва не врет о талантах Белого Змея, и все усилия Чиё не были напрасны.
— Постараюсь не разочаровать, — кивнув, ответил я и активировал додзюцу, изучая пациента.
Несмотря на плачевное физическое состояние, система циркуляции чакры Яшимы была в норме. Чего нельзя сказать о сознании. Ментальные техники натыкались на беспросветный мрачный заслон нечеловеческой ненависти, а мозговая активность была… Гм, я даже не знаю, как ее описать. Не видел в жизни никогда подобного. Активны, в основном, были самые древние с эволюционной точки зрения участки мозга. Никаких мыслей с помощью моих техник прочесть не удавалось, хотя передняя кора головного мозга все же работала.
Интересно, он, вообще, еще жив? В этом мире есть уникумы, которые умудряются жить без тела или менять тела, сохраняя сознание, или отращивать себе головы, но все же это именно уникумы. В большинстве своем шиноби от потери головы благополучно отправляются в мир иной.
Посмотрим, что я смогу сделать в этом случае. Конечно, моя задача — разобраться с биджу, но Суна ждет, что я смогу вернуть им полноценного джинчурики, а Казекаге надеется вернуть брата. Вряд ли они обрадуются, если Яшима окажется мертв, хоть его тело и живо.
— Что-то не так, — Казекаге уловил мои сомнения.
— Три года — это все же значительный срок, — ответил я, погасив багряный огонь в своих глазах.
— И кто в этом виноват?! — зло спросил Тенрай.
— Ты ждал от меня чудес, но я могу дать всего лишь надежду и лечение, — развел я руками.
— Ты хотел получить половину биджу, Орочимару, — впервые за сегодня вставил свое слово в разговор Раса.
— Я и сейчас этого хочу, и только сейчас вы приняли мои условия, — кивнув, легко согласился я. — Это не только часть сделки, но и часть лечения. Просто так изъять злобу биджу не удастся. Чем-то придется пожертвовать. И вы согласились с этой жертвой.
— Тенрай… — посмотрел на своего единокровного брата Раса, словно надеясь, что тот изменит свое решение.
— Мы уже пришли сюда, — раздраженно ответил Казекаге. — Давайте сделаем то, зачем явились и успокоимся на том!
— Хорошо, хорошо, — степенно закивал Хиекимуши. — Только для начала обсудим детали. Все-таки мы здесь не чай распивать собрались. Шукаку строптивый и опасный дух.
В этом я со стариком был согласен. Шукаку оказался слишком строптив. Поговорить с ним не удалось ни одному из моих биджу. Не знаю уж, чем Однохвостый был так занят, но на призывы своих собратьев отвечать он не желал. Или, может, обиду таил какую? По молчанию определить это не удалось.
Иными словами, сегодня я рисковал высвободить биджу без подстраховки в виде устной договоренности хотя бы поговорить, прежде чем начать все в округе крушить. Подобного не было со времен схватки с Кьюби. И сейчас мы находились в густонаселенном городе. Пусть помещение максимально подготовлено к нештатным ситуациям, но лучше все перепроверить. Иного устраивающего нас всех места найти не удалось, чтобы и Рюмьяку был рядом, и подальше от любопытных глаз. По всем критериям, башня Юкихиме подходила, но цена ошибки здесь будет слишком высока.
Около десяти минут пришлось потратить, чтобы обговорить порядок предстоящих действий, прежде чем я смог приступить к лечению.
