Сегодня все зеркально наоборот.
Революция, контрреволюция, в объятиях задушим родного брата, то есть мы – бескрайни, такой уж у нас темперамент. Вот и сегодня СМИ не дают нам вздохнуть: взрывы, убийства, криминал, эпидемии, землетрясения, забастовки, терроризм – все это, вместе взятое, как бы отнимает у нас волю и охоту к жизни.
Тоска… (V, 3)
(1999)
Вы знаете фамилию директора Путиловского завода? Нет. Зато наверняка видели телерепортаж о том, как жительница Литвы была вынуждена убить сына, у которого от ожога сильно пострадало лицо.
Мальчик просил маму избавить его от страданий, и женщина сделала смертельный укол.
Частный случай использовали как повод, чтобы заставить страну в очередной раз содрогнуться.
Да, вокруг много горя, боли. Но разве нет ничего хорошего?
Неужели нельзя рассказывать и о людях, помогающих выживать другим?.. (III, 6)
(2001)
Вообще, отношения со СМИ – особая тема.
С одной стороны, людей злит, что и как о них напишут в газетах, с другой – пресса бесится, потеряв былую власть. Скажем, если бы лет двадцать назад о человеке напечатали в центральной газете огромную статью под названием «Барин», как это недавно случилось со мной, героя материала ждали бы большие неприятности. Человека надолго «зачехлили» бы, полностью перекрыли ему кислород. А теперь – пролетело, и не заметили. Зубами щелкнули, а они – молочные…
Не хочу, чтобы мои слова поняли как тоску по прошлому, но совершенная безнаказанность журналистов за ложь, клевету и дезинформацию, видимо, компенсируется утратой влияния… (I, 80)
(2003)
Мы недооцениваем того влияния, которое телевидение и средства массовой информации оказывают на людей.
В одной и той же передаче, на одном и том же канале сначала рассказывают, сколько денег потрачено на празднование 300-летия великого города Санкт-Петербурга, в следующем сюжете – что будут делать с теми, кто неправильно эти средства расходовал, а третьим номером идет фильм «Бандитский Петербург».
Что складывается в голове у человека, живущего в Оренбурге, скажем, или в Нижнем Новгороде? У него смещение происходит. А ведь это и есть политика, это – культурная политика. Если об этом не думать, то все будут считать, что все, что происходит в стране, происходит только в Москве и Санкт-Петербурге; но ведь это не так…
Нам необходим огромный, серьезный проект, нам нужен канал круглосуточный… Вот на Камчатке – девять утра, в Москве – ночь, и человек в Москве может включить его в три часа ночи (если ему не спится) и услышать, что в стране происходит, какие новости в Хабаровске или где-то еще.
Люди должны иметь надежду, что они будут услышаны. Это самое главное, что может дать атмосферу в стране… Страна должна действовать на центр тоже, и в этом огромная заслуга должна быть и нашей культуры, и средств массовой информации. (IX, 1а)
(2009)
Интервьюер: В последнее время Вы активно призываете руководство страны к преодолению смещения вкусовых нравственных критериев в СМИ. Как должно осуществляться это преодоление на практике?
Это смена векторов функционирования СМИ, в определенных случаях смена руководства этих СМИ.
Запрет некоторых телепередач? Каких? По каким принципам?
Наверное, запрет. Но я не намерен сейчас делать рекламу своим именем каким-то там конкретным передачам. На экранах не должно быть того, что извращено с точки зрения взаимоотношений между людьми, мужчиной и женщиной, полами, между человеком и властью, между человеком и историей или культурой его страны.
Вам ответят: не извращено, гомосексуалистов в природе пять процентов, что же вы их дискредитируете?
То, что они скажут, мне по большому счету безразлично. Вырастет здоровое поколение, которое будет готово взять все в свои руки. Когда мы говорим о политической воле, мы должны как раз определить критерии и принципы, о которых вы спрашиваете. Не художественные критерии, которые сам для себя определяет каждый художник – он всего лишь работает, как говорил Пушкин. Но есть же вещи очевидно недопустимые!..
Есть люди, готовые создать, к примеру, телеканал, который бы восполнил нравственный и духовный вакуум, существующий на современном телевидении. Лично я с удовольствием бы взял канал, который бы стал каналом Фонда Культуры. При этом на телевидении существует масса фольклорных и простых возможностей, чтобы привлечь внимание зрителя… К примеру, можно было бы принять государственную программу по «уборке страны». Включить в нее и телевидение. И это должно быть выгодно, интересно, азартно… Или вот пример своего рода психоделики: взлетает на Дальнем Востоке самолет и беспосадочно летит над страной до Калининграда, при этом идет постоянная съемка того, что находится внизу. Из этого можно сделать телепередачу, которая будет идти в прямом эфире через равные промежутки времени. Воспитать масштаб страны в людях, в детях! Не школа, улица, Москва или Ярославль, Тула, а понимание того, что вся Россия – это твое!..
Может человек, который мыслит такими ощущениями, смотреть передачи Петросяна? Может вечная «стенгазета» с одними и теми же героями на ТВ такого человека веселить?..
Сколько же нам еще ждать? И есть ли смысл ждать?
Как писал Гена Шпаликов: «Все будет очень постепенно, как постепенен белый день».
Сколько нужно было времени, чтобы президент начал рассматривать вопрос о введении капелланов в армии или о введении основ православной культуры в школе? Сколько потребовалось времени, чтобы Иван Ильин стал человеком, которого не только стали читать, но и стали понимать, что он написал, и цитировать.
Нужно время, и, я надеюсь, Божьей милостью мы не пропустим момент. Когда-то мы должны будем сказать: король-то голый, ребята, это пошло и бездарно! Рано или поздно возникнет перед властью вопрос: сейчас или никогда!
И я всеми силами стараюсь ускорить этот момент. Я всегда добиваюсь того, чего хочу. Я не сторонник сотрясания воздуха и говорения правильных слов, меня это не интересует! Я бью в одну точку. (XV, 44)
СМУТНОЕ ВРЕМЯ
(2005)
Интервьюер: Вы несколько лет назад выступили в прессе с большим текстом, и там был заголовок типа: «Так кончается смутное время». Помните?
Про смутное время – помню.
Так что, кончилось оно?
Смутное время? Нет, не кончилось еще.
Смутное время – это когда одно отняли, другого не дали… Сложно все.
Я думаю, это будет еще продолжаться какое-то время. И, как это ни странно, как это ни знакомо русскому обществу – вдруг ответ покажется таким простым…Он уже сейчас есть, только не верится, что он такой простой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
