В комнате стоял полумрак, но в щели между ставнями пробивались желтые лучи солнечного света. Тирион стряхнул последние капли и проковылял по мирийскому ковру, мягкому, словно первая весенняя травка. Он неуклюже вскарабкался на подоконник и распахнул ставни, чтобы посмотреть, куда его занесло, благодаря Варису и всем богам.
Под окном вокруг мраморного прудика, словно часовые на посту, кругом стояли шесть вишен. На тонких бурых ветках не было ни единого листочка. Обнаженный мальчик, стоя в воде, изображал поединок с коротким мечом в руке. Он был стройным и симпатичным, не старше шестнадцати лет, с прямыми светлыми волосами, доходящими ему до плеч. Он был как живой, так что карлику потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это раскрашенный мрамор, хотя меч сверкал, словно настоящая сталь.
За прудом оказалась двенадцатифутовая кирпичная стена с железными пиками наверху. За ней находился город. Вокруг залива теснилось море черепичных крыш. Он увидел возвышающиеся между ними квадратные башни, огромный красный храм и дворец, вдалеке на холме. У горизонта на солнце сверкало море. Через бухту сновали рыбацкие лодки, их паруса трепетали на ветру, и еще он различил мачты больших кораблей, стоявших в порту у причала. — «Какой-нибудь из них, непременно, идет в Дорн или в Восточный Дозор у моря». — Он не имел представления, как заплатить за проезд, да и за весло он взяться не мог бы. — «Я мог бы наняться слугой и позволить команде издеваться над собой и пинать себя всю дорогу через узкое море». — Ему стало интересно, куда его занесло. — «Даже воздух здесь пахнет по-другому». — Прохладный осенний воздух был насыщен странными запахами, и издалека, с улиц из-за стены, до него доносился слабый отзвук незнакомой речи. Язык был похож на валирийский, но он смог разобрать лишь одно слово из пяти. — «Нет, это не Браавос», — решил он. — «Но и не Тирош». — Облетевшие деревья и холодный ветер так же говорили против Лисса, Мира и Волантиса.
Когда он услышал звук открывшейся за спиной двери, Тирион обернулся к толстому хозяину дома.
— Это Пентос, не так ли?
— Точно. Что ж еще?
«Пентос». — Что ж, это лучше, чем Королевская гавань, большего пока сказать было нельзя. — Куда отправляются шлюхи? — Услышал он собственный вопрос.
— Здесь, как и в Вестеросе, шлюх можно найти в любом борделе. Но тебе они не потребуются, мой маленький друг. Выбирай любую служанку. Никто не посмеет тебе отказать.
— Рабыни? — С пониманием уточнил карлик.
Толстяк погладил один из зубцов своей напомаженной желтой бородки, жест, который Тириону показался довольно непристойным.
— Рабство в Пентосе запрещено по условиям соглашения, заключенного нами с Браавосом сотню лет тому назад. И все же, они тебе не откажут. — Иллирио сделал тяжелый полупоклон. — А теперь, мой маленький друг должен меня извинить. Я имею честь быть магистром этого города, и нас призывает к себе на совещание принц. — Он улыбнулся, продемонстрировав полный рот кривых желтых зубов. — Если желаешь, посмотри дом и окрестности, но не вздумай выбираться за стену. Лучше никому не знать, что ты был здесь.
— Был? Разве я куда-то собираюсь?
— Об этом мы вдоволь поговорим сегодня вечером. Мой маленький друг вместе со мной покушает, выпьет и разделит великие планы, не так ли?
— Да, мой толстый друг. — Ответил Тирион. — «Он хочет использовать меня для собственной пользы». — торговые принцы Вольных городов всегда думали только о собственной выгоде. — «Солдаты пряностей и сырные лорды», — презрительно называл их отец. Если как-то утром Иллирио Мопатис вдруг решит, что для него больше пользы от мертвого карлика, чем от живого, то уже вечером он вновь окажется упакованным в бочку. — «Лучше убраться отсюда до того, как наступит этот день». — Он ни капли не сомневался, что он когда-нибудь придет. Серсея его ни за что не простит, да и Джейме не поблагодарит за стрелу в отцовском брюхе.
Легкий ветерок взволновал воду вокруг меченосца в пруду под ним. Это напомнило ему, как Тиша трепала его волосы во время их лживого медового месяца, до того, как он помог ее изнасиловать отцовским солдатам. За время свого бегства он часто думал о тех солдатах, пытаясь припомнить, сколько же их было. Вы думаете, что помните все детали, но это не так. Дюжина? Десяток? Сотня? Ответа не было. Они были взрослыми мужчинами, выше него… хотя для карлика тринадцати лет отроду все взрослые мужчины кажутся великанами. — «Тиша точно знала, сколько их было». — Каждый должен был дать ей серебряного оленя, так что ей нужно было просто их сосчитать. — «Серебряный за каждого из них и золотой от меня». — Отец настоял, чтобы он тоже заплатил. — «Ланнистеры всегда платят свои долги».
— Куда отправляются шлюхи. — Он вновь услышал голос лорда Тайвина и звук тренькнувшей тетивы.
Магистр пригласил его осмотреть дом. Он разыскал чистую одежду в сундуке из кедра, украшенного ляписом и перламутром. Облачаясь, он понял, что она была сшита на ребенка. Она была довольно дорогой, правда слегка старомодной, но крой был такой, что штаны были велики, а рукава коротки. Воротник же был таким узким, что попытайся он его застегнуть, то его лицо стало бы чернее лица Джоффри. — «А, ладно. Лишь бы не воняло рвотой».
Свое обследование Тирион начал с кухни, в которой обнаружились две толстушки и поваренок, которые с опаской наблюдали за тем, как он наложил себе сыра, хлеба и фиги.
— Доброго утра, милые дамы. — Обратился он к ним с поклоном. — Вы случаем не в курсе — куда отправляются шлюхи? — Когда они не ответили, он попытался перефразировать свой вопрос на высоком валирийском, хотя вместо слова «шлюхи» он употребил «куртизанки». На сей раз, он заслужил от поварихи помоложе пожатие плечами.
Ему стало интересно, что будет, если он возьмет их под руки и потащит в спальню. Иллирио заявил, что: «никто не посмеет отказать», но Тириону что-то подсказывало, что он не имел в виду этих двух. Женщина помоложе годилась ему в матери, а та, что постарше как раз выглядела как мать первой из них. Обе были почти такими же толстыми, как Иллирио, с сиськами, размером голову Тириона. — «Я просто утону в их телесах», — пронеслось у него в голове. Были способы умереть и похуже этого. Например так, как умер отец. — «Нужно было заставить его сперва сходить на горшок золотом». — Лорд Тайвин всегда был скуп на похвалы и привязанности, но неизменно щедр, если дело заходило о золоте. — «Только одно на всем свете может быть печальнее безносого карлика — нищий безносый карлик».
Тирион оставил толстух наедине с хлебом и кастрюлями, и отправился на поиски винного погреба, в котором Иллирио прошлой ночью достал его из бочки. Это не составило труда. Здесь было столько вина, что можно было не просыхать сотню лет: и сладкое красное вино Раздолья, и сухое красное из Дорна, и янтарное вино Пентоса, и зеленый нектар из Мира, три десятка бочек арборского золотого. И даже вино, привезенное со сказочного Востока: из Миэрина, Кварта, и Асшайя, что у края Тени. Наконец, Тирион выбрал бочонок крепленого вина, помеченного личной печатью лорда Рунсфорда Редвина, дедушки нынешнего лорда Арбора. У него был терпкий и обжигающий вкус, и такой глубокий пурпурный цвет, что в полумраке винного погреба оно казалось черным. Тирион наполнил чашу и еще бутыль, для полной меры, и отправился с ними на поиски садика с вишнями, который видел из окна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
