до 300 человек. Но вдруг, в самый разгар торжества, во всем городе погас свет. Дворец махараджи погрузился во тьму. Тут же распространились слухи о нашествии патанских племен. Сразу вслед за этим началось паническое бегство жителей из столицы. В полночь 24/25 октября из города двинулся первый караван в направлении Джамму. Панику усилило появление раненого офицера армии княжества, который подтвердил слух о вторжении. Бегство приняло массовый характер. Власти даже разрешили всем немусульманам, проживавшим в городе, заправить свои автомобили (у кого они были!) на складах военного городка Бадами Багх. Подразумевались, конечно же, многочисленная родня и знакомые махараджи. Вот ту-то и нашелся бензин! Караван автомашин с имуществом беженцев – по плохой дороге, в полной темноте – двинулся к перевалу Банихал, отделявшему Кашмирскую долину от провинции Джамму.
Вечером 26 октября передовые отряды захватчиков достигли Барамуллы – процветающего города в Кашмирской долине, в 17 милях (56 км) от Сринагара – и в 10 часов утра 27 октября вступили в него. Сразу же после этого они учинили в городе невиданную резню. Зверства захватчиков в Барамулле можно было сравнить разве что с преступлениями, происходившими в годы Второй мировой войны в фашистских гетто и концлагерях. Из 14.000 человек, составлявших население города, после этих событий осталось в живых не более 3.000 человек. При этом подавляющее большинство жителей города составляли мусульмане – то есть единоверцы вторгшихся боевиков, которых последние под лозунгами «джихада» якобы пришли «освободить от гнета махараджи-индуса»!52 Одним из погибших оказался Мохаммед Макбул Шервани, член Национальной конференции Джамму и Кашмира, который был убит за то, что выкрикнул лозунг «Да здравствует индусско-мусульманское единство!». Такая же страшная участь постигла и немногих проживавших в городе европейцев – в основном это были монахини францисканского монастыря Святого Иосифа, служительницы местного кафедрального собора. Боевики также зверски расправились с персоналом и пациентами местной больницы, расположенной при монастыре; сестрами милосердия там работали несколько англичанок и индианок христианской веры. Отставной английский полковник Д.О.Дайкс попытался в одиночку защитить их, но что мог сделать один престарелый офицер против сотен озверевших патанов! Эта безуспешная попытка стоила жизни самому Дайксу и его жене, тела которых были позднее обнаружены индийскими солдатами.
Отрядом, который вступил в Барамуллу и разграбил ее, командовал все тот же небезызвестный «полевой командир» Хуршид Анвар. По словам Акбар Хана, в Барамулле тот «по неизвестной причине решил дать своему лашкару два дня отдыха». Одни говорили, что Хуршид Анвар хотел созвать в Барамулле совещание вождей патанов и лидеров марионеточного правительства «Азад Кашмир». Другие утверждали, что «отдых» был дан специально для того, чтобы патаны могли вдоволь пограбить местное население, иначе какая корысть была отправляться в Кашмир для их вождей? По словам Акбар Хана, их жертвами были только индусы и сикхи. «То, что они грабили только немусульман, – вспоминал Акбар Хан, – было частью соглашения их (племенных лашкаров) с Хуршидом Анваром»53.
Вслед за Барамуллой были захвачены и разграблены окрестные города и села Кашмирской долины – Бандипура, Хандвара, Гулмарг и Бадгам. Первоначально захватчики предполагали выйти к Сринагару 26 октября. Их план был как никогда близок к осуществлению, так как к 25-му числу их отделяло от города всего 30 миль. Однако двухдневная передышка, которую Хуршид Анвар дал своим головорезам для того, чтобы вдоволь пограбить города и села Кашмирской долины, задержала продвижение боевиков и стала для них роковой.
Тем временем, 25 октября 1947 г. самолет Индийских ВВС доставил в Сринагар специальную миссию. Ее возглавлял министр по делам княжеств Индии В.П.Менон, который пробыл в Сринагаре до утра следующего дня, пытаясь убедить махараджу Хари Сингха оставить город и вместе с семьей и ближайшими советниками перебраться в зимнюю столицу княжества, город Джамму. До махараджи наконец дошла вся опасность положения. Он немедленно приказал вывезти из своего дворца все ценное имущество и погрузить на грузовики (для этого понадобилась чуть ли не сотня машин!) Захватив с собой своего фамильного идола, Гададхара, Хари Сингх вместе со всей семьей и приближенными выехал в свой родной город Джамму. Колонна автомашин покинула город ночью с 25 на 26 октября 1947 года. В сущности, это было бегство…
Перед отъездом махараджа был вынужден передать всю фактическую власть в княжестве председателю Национальной конференции Джамму и Кашмира Шейху Мохаммеду Абдулле, который в тот же день сформировал в Сринагаре чрезвычайную администрацию княжества, а 1 ноября принял присягу в качестве ее главы. Национальная конференция взяла на себя управление страной и организовала народные комитеты. Агенты махараджи, бывшего премьер-министра Рам Чандра Кака и Мусульманской лиги были изгнаны из княжества, а некоторые предстали перед народными трибуналами. Сам Шейх Абдулла так описывал настроение простых кашмирцев в это время:
«…Сегодня каждый кашмирец проклинает интервентов и их вдохновителей, ответственных за все ужасы, случившиеся в стране, чье население состоит почти сплошь из мусульман. От имени народа Кашмира я приглашаю наблюдателей из всех стран приехать сюда и убедиться воочию, что натворили интервенты, разрушая очаги тех самых мусульман, которых во имя ислама они – «друзья» из Пакистана – якобы пришли освободить»54.
И действительно, кашмирские патриоты-мусульмане не раз обманывали захватчиков: например, вместо того, чтобы указать им кратчайшую дорогу на Сринагар, они уводили их в горы, подальше от столицы. Нескольких кашмирских «Иванов Сусаниных» боевики публично расстреляли за это. Национальная конференция Кашмира сумела организовать вооруженный отпор захватчикам. В ответ на призыв НКК были сформированы отряды добровольцев из числа крестьян, рабочих, студентов и интеллигенции для защиты стратегических пунктов города. Подобные отряды были созданы также во всех районах княжества: в провинции Кашмир – «Национальная гвардия» (или «Национальная милиция»); в Ладакхе – «Милиция города Лех»; в Джамму – «Пограничные скауты» и «Скауты Балсена». В столице княжества, Сринагаре, была организована уже в первые дни вторжения были организованы отряды «Волонтеров Национальной конференции», в которые записывалась в основном молодежь города. Отряды добровольцев были плохо вооружены и практически не обучены, однако практически все индийские офицеры отмечали их отчаянную готовность сражаться с захватчиками до последнего. Позднее, в апреле 1948 г., все эти отряды были реорганизованы и образовали единый корпус «Милиции Джамму и Кашмира». Милиция делилась теперь на батальоны, а ее добровольцы получили новое вооружение и начали проходить организованную воинскую подготовку. За время боев в Кашмире в 1947–1948 гг. из числа личного состава милиции 42 человека получили награды и благодарности в приказах.
Индия приходит на помощь
Первые сообщения о рейдах племен в Кашмир поступили в штаб-квартиру Индийской армии по каналам разведки в начале октября 1947 года. Служба радиоперехвата
