— не стану врать — и не только от него, но от него главным образом. Мы ощущали невероятную легкость в движениях, легкость, которую давало полное освобождение от балласта иллюзий. И мы приучили себя настолько не чуять под собою страны, что уже практически парили над ней, изумляясь собственной невесомости. Мы налегке пускались в увлекательные путешествия, легкомысленно обгоняя на несколько кругов свою неповоротливую эпоху, на которую мы просто махнули рукой. Отчаяние, как оказалось, чувство продуктивное и творческое. Не уныние, нет. Именно отчаяние. Я хорошо помню, а в последнее время по вполне очевидным причинам вспоминаю все чаще и чаще, как возрастающий градус отвращения именно к стилистической составляющей всего происходившего вокруг нас стал принимать отчетливые признаки интоксикации. И тогда некоторые из нас эмпирическим путем нашли противоядие, явленное в виде, например, концептуального искусства и соц-арта. Важно, что в те годы стратегией и того и другого не была стратегия влияния. Это была стратегия личного выживания. На официальной сцене тех лет шел совершенно неинтересный разговор о том, какое искусство «нужно народу», а какое не нужно. Этот разговор существовал помимо нас. Мы знали, что есть вещи куда интереснее, важнее, прочнее и уж точно понятнее. Думать надо лишь об одном — нужны или не нужны мы друг другу. А в наши дни отчаяния нет. Есть тревога, есть едкое, отравляющее душу отвращение, есть тошнотворное ощущение пустоты под ногами, и это ощущение, увы, не похоже на ощущение полета. А отчаяния почему-то нет. Есть лишь безумная, не основанная ни на чем парализующая волю надежда. Надежда на то, что как-то все, что надо, произойдет. Само собой. Без нашего участия. Вполне возможно, что и произойдет. И, скорее всего, действительно без нашего участия. А история, даже тот ее фрагмент, что длился и продолжает длиться на нашей памяти, учит тому, что все то, что происходит без нашего участия, лишено какой-либо ценности, лишено всего того, чем можно и нужно дорожить. А потому всегда недолговечно. По-настоящему надежный и по-настоящему поучительный опыт — это лишь свой собственный опыт. А чужой, в общем-то, никого ничему научить не может. А если он и может быть полезен, то лишь как фон, подтверждающий или подвергающий сомнению собственную правоту. Вот и наш, и мой опыт, скорее всего, никого ничему не научит. И я даже очень надеюсь, что никому он не понадобится и не пригодится. Но он есть, этот опыт. И он есть такой, какой он есть. Как, впрочем, у каждого из нас.»
Лучший из нас... «НЕ ТЕРЯЙТЕ ОТЧАЯНИЯ» Лев... - Виктор Шендерович | Facebook
January 03, 2025 02:19
Игорь Эйдман - Пока жива империя Антон Деникин писал около ста... | Facebook
Пока жива империя Антон Деникин писал около ста лет назад: «Никогда, конечно, никогда никакая Россия — реакционная или демократическая, республиканская или авторитарная — не допустит отторжения Украины». Россия и не допустила бы независимость Украины . Однако в 1991 году у нее просто не было ресурсов воспрепятствовать этому. Формально согласившись с украинской независимостью (Ельцину пришлось это сделать, чтобы избавиться от Горбачева и СССР), российские власти внутренне не смирились с ней. Они думали, что это просто игра такая в «независимые республики», а Москва все равно будет рулить на постсоветском пространстве. Россия постоянно вмешивалась во внутренние дела и выборы в Украине, стремясь обеспечить ее фактический вассалитет. Однако, если в Молдове (Приднестровье), Грузии (Абхазия и Южная Осетия), Таджикистане, Чечне - Кремль со времен Елицина пытался сохранить свое господство с помощью оружия - украинские города годами оккупировали толпы российских политтехнологов-дезинформаторов с чемоданами черного нала. После 2014 года российские власти решили, что достаточно сильны, чтобы и Украину подчинить себе силой. Независимость Украины может гарантировать только фатальное военное поражение и крах московской империи.
Игорь Эйдман - Пока жива империя Антон Деникин писал около ста... | Facebook
January 03, 2025 00:24
Сергей Медведев - "Сергей Медведев: Проиграл ли Запад первый этап... | Facebook
"Сергей Медведев: Проиграл ли Запад первый этап войны в Украине? Ему даже эту войну не объявляли, он не знает, что находится в войне, но он фактически уже проиграл. У вас нет такого ощущения? Владимир Пастухов: Есть одна хорошая новость. Мир существует к концу третьего года страшной войны, а мог бы уже не существовать. Россия, будучи второй или первой ядерной державой в мире, три года как запахалась на юго-востоке Украины и никак не может оттуда выползти. Вначале вышел Шер-Хан и сказал: "Это моя добыча! Отдайте мне все постсоветское пространство!" А о чем сейчас идет речь? О том, на каких условиях он все-таки может согласиться или не согласиться на то, чтобы присоединить к своей необъятной территории, одной седьмой части суши два огрызка областей. Ожидания иногда бывают нереалистичными. Гигантская, ослабевшая, но отнюдь не уничтоженная еще до конца, с мощнейшим ресурсом империя напала на страну, в которой поначалу вообще практически не было ресурсов, чтобы защититься, увязла в этой войне и получила по зубам. За три года она не смогла добиться большего, чем продвинуться там на какие-то сотни километров. Где здесь повод для пессимизма?! У меня нет ощущения, что Запад проиграл. Сергей Медведев: Но три года – достаточный срок, чтобы осознать ту экзистенциальную угрозу для мира, которую представляет Путин. А я не вижу осознания Западом этой угрозы и готовности с ней бороться. Более того, сейчас, мне кажется, готовится некое подобие Мюнхенской сделки 1938 года по Украине. Владимир Пастухов: Все будет зависеть не от этого договора, а от следующего шага. Если это соглашение о паузе в той или иной степени будет достигнуто, если дальше Запад расслабится и скажет: "Да, живем по-прежнему", – через какое-то время война вернется. А вот если после этого они действительно начнут готовиться к войне, тогда будет толк."
