— Какие у нас новости?
— Пока ты дрых, все сотрудники Тайного Сыска, их родственники и друзья, а также осведомители сэра Кофы, общим числом сто тридцать два человека, успели отправиться в Нумбану, посетить там палатку Правдивого Пророка, вернуться и сообщить мне его предсказания, на основании анализа которых я пришёл к неопровержимому выводу, что Великий Магистр Хонна вернулся в Соединённое Королевство с целью посвятить свою дальнейшую жизнь торговле антикварными сувенирами, похищенными из времён эпохи правления Халлы Махуна Мохнатого. Сейчас он начал подготовку к вербовке агентов, потенциально способных пересекать Мост Времени и одновременно склонных к мелкому воровству…
— Что?!
В таких случаях говорят: «Я так и сел». Но я даже не сел. Просто не подумал о такой возможности.
— Рад, что ты все ещё не утратил чудесную способность верить в любую чушь, если она исходит из моих уст, — ухмыльнулся Джуффин. — Ну сам подумай, какие у нас могут быть новости? Нумминорих всего пару часов назад обнаружил пророка на ярмарке. Что само по себе отличная новость, но её ты, не сомневаюсь, знаешь и без меня. А ещё ты, по идее, должен бы знать, что поездка в Нумбану — дело не одного часа и даже не одного дня. Не забывай, Тёмным путём туда только мы с тобой можем отправиться. И ещё Кофа, но хотел бы я посмотреть на человека, который уговорит его променять долгое приятное путешествие в Ландаланд на самый ненавистный способ перемещения в пространстве. Я, конечно, надеялся, что этого человека мне покажут в зеркале, но номер не прошёл. Кофа отобрал у меня мешок денег на проезд своих агентов и отбыл в неизвестном мне направлении, пообещав на прощание, что, возможно любезно согласится выслушать всю правду о себе, но не сегодня, не завтра и даже не послезавтра, потому что у него великое множество гораздо более неотложных дел. Что, к сожалению, чистая правда. Я сам их на него взвалил.
— Ещё Меламори может, — сказал я.
— Что именно она может?
— Отправиться в Нумбану Тёмным путём. По следу — моему, или Нумминориха, неважно. Она хороший Мастер Преследования, а Нумбана не так уж далеко.
— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Джуффин. — Она, кстати, и отправилась. Вызвалась быть первой. Но ещё не вернулась.
— А говоришь, никаких новостей, — укоризненно сказал я, усаживаясь наконец в кресло. — И кстати насчёт путешествия в Нумбану. Ты же можешь провести туда кого угодно — раз, и всё. И я могу. Но ладно, я буду смирно сидеть дома, как договорились, вдруг Магистру Хонне не понравится, что я постоянно где-то поблизости мельтешу…
— Совершенно не факт, что моё мельтешение ему понравится больше, — пожал плечами Джуффин. — Возможно я его всё-таки навещу, но потом, на сладкое. Когда побольше информации соберём. Так что пускай добираются кто как может, своим ходом. Это будет выглядеть гораздо более естественно. Мы же, в сущности, никуда не торопимся. Так, любопытствуем.
Согласиться с этим утверждением мне было довольно непросто. Хотя на самом деле, торопиться и правда особо некуда, факт.
— Я о другом хотел с тобой поговорить, — сказал Джуффин. — О несостоявшемся убийце пророка. Или не убийце, просто клиенте с ножом. Во-первых, мне интересно — просто как теоретику и знатоку человеческих душ — осознаёшь ли ты тот забавный факт, что повесил на ни в чём не повинную столичную полицию совершенно гиблое дело? Да ещё и путём грубой подделки межведомственных документов; впрочем, это как раз ладно бы, имеешь право…
— Ой! — ответствовал я.
Больше сообщить по данному вопросу мне было нечего. Кроме обычных в таких случаях малосодержательных реплик: «Я как-то не подумал», «совершенно об этом забыл» и «прабабку мою хворостиной через три лисьих норы!» Но всё это Джуффин слышал уже неоднократно — от меня и сотен других растяп. Зачем повторяться.
— Твоё счастье, что Трикки у нас — как ты говоришь в подобных случаях? — а, вспомнил, «святой». Если я правильно понимаю значение этого слова, святость означает, в частности, готовность безропотно принимать удары судьбы, нанесённые руками наших ближних. Бедняга только и спросил меня, должен ли он теперь отправлять в Нумбану специальную следственную группу, или мы всё-таки намерены заниматься этим покушением сами.
— Можно написать ещё одну бумагу, согласно которой Тайный Сыск забирает это дело у полиции, — предложил я. — И дело с концом.
— Не можно, а нужно. Собственно, всё, чего я хотел — выяснить, из каких удивительных стратегических соображений ты не сделал это ещё вчера?
— Угадай с трёх раз, — мрачно ухмыльнулся я.
На самом деле, все знают, что подобные вещи вылетают у меня из головы со скоростью, наверняка превышающей световую; впрочем, точных замеров пока никто не производил.
Джуффин вытащил из ящика стола чистую самопишущую табличку и протянул мне:
— Сделай это прямо сейчас.
Заставлять меня составлять официальный документ — это, конечно, жестоко. Но справедливо, это я и сам признаю.
— Можешь подделать мою подпись, — невинно заметил Джуффин. — Чем я хуже генерала Бубуты?
Страшный человек.
— Правильно ли я понимаю, что ваш диалог следует пометить как сверхсекретный и никогда, ни при каких обстоятельствах и ни по чьей просьбе его не воспроизводить? — деловито спросил Куруш, отрываясь от пирожного.
— Спасибо, милый, — поблагодарил его Джуффин. — Именно так и следует поступить. Твоя предусмотрительность выше всяких похвал. Как бы мы без тебя обходились?
Куруш — единственное живое существо, к которому шеф Тайного Сыска столь явно подлизывается.
— Вот, — мрачно сказал я, положив на стол оформленный по всем правилам документ. — И прежде, чем начать придираться, вспомни, как умирают настоящие арварохцы.
— В смысле, самостоятельно себя удушают? — оживился Джуффин. — И ты так сможешь? Да ну, не заливай.
— Так — вряд ли, — честно признал я. — Но сесть в углу, уставиться в одну точку и какое-то время спустя тихо скончаться от невыносимой печали я, пожалуй, вполне способен.
— Ладно тебе, — отмахнулся шеф. — Всё в порядке с документом. Ну, пару запятых пропустил, с кем не бывает. В полиции на это никто внимания не обратит. Для них сам факт существования запятых — примерно такая же заумная мистика, как, скажем, изнанка Тёмной Стороны Сердца Мира.
Утешать сэр Джуффин Халли умеет не хуже, чем издеваться, этого у него не отнять.
— С важным покончено, можно переходить к интересному, — сказал он, пряча документ в ящик стола. — Тут такое дело…
И умолк. Но даже мне было ясно, что на этот раз Джуффин молчит не из вредности, а просто прикидывает, с чего следует начать.
— У меня есть подружка, — наконец сказал он.
Такого начала я, честно говоря, не ожидал.
— Всё-таки, пожалуй, «подружка» — не совсем точное определение, — невозмутимо продолжил Джуффин. — Скажем так, коллега, несколько раз помогавшая мне в непростых расследованиях. Я с огромным удовольствием встречаюсь с ней, когда попадаю в Кумон, и у меня остаётся достаточно времени на дружеский ужин. То, есть, крайне редко. Однако это не мешает нам поддерживать добрые отношения и время от времени обращаться друг к другу за помощью или советом.
Я пока не умею превращаться в гигантский знак вопроса. Иногда это довольно досадно.
— Речь о Старшей Хальфагуле[17] Несравненного Покоя Столицы, иными словами, начальнице полиции Кумона Цияне шуан Файирите, — пояснил Джуффин. — Удивительная в своём роде дама. По традиции, на эту должность может быть назначена только женщина из знатной семьи; важна, строго говоря, не сама по себе знатность, а наличие среди её предков большого числа упиатов.
— Именно упиатов? — переспросил я, пытаясь припомнить, что я о них знаю. — Это же, вроде бы, самые ленивые из кейифайев?
— Именно. Очень ленивые и очень могущественные, причём у женщин эти качества, как правило, выражены более ярко. Поэтому начальница столичной полиции всегда выбирается из их числа и назначается волей Халифа, а это означает, что возможности отказаться от такой чести у избранной счастливицы нет.
— А если она настолько не хочет работать, что пальцем не пошевелит?
— Ну так именно это от неё и требуется. Считается, что естественное стремление начальницы столичной полиции к спокойной комфортной жизни, помноженное на унаследованную от предков несокрушимую волю, приведёт к тому, что преступления в городе сами собой сойдут на нет.
— Ого. И это работает?
— Будешь смеяться, да. То есть, некоторые неприятные происшествия всё-таки случаются, но гораздо реже, чем, по идее, должны бы. Причём в большинстве случаев преступники действуют столь бестолково и нерасчётливо, что поймать их не составляет никакого труда. А жертвы, в свою очередь, несут жалобы в полицию столь неохотно, словно наказание грозит им самим. Хотя о дурном обращении с жалобщиками в Кумоне, можешь мне поверить, и речи нет. Просто желание начальницы полиции не иметь никаких проблем удивительным образом влияет не только на преступников, но и на поведение пострадавших.
