Он смотрел, как Джона медленно выходит из библиотеки, напутствие грохотало у него в голове. Как только дверь за ним закрылась, Бек встал и направился в ту часть библиотеки, которая была посвящена жизни Великих мастеров. Опустившись на колени, он наугад выбрал биографию и направился к своему любимому креслу, стоявшему у камина. Устроившись поудобнее, он раскрыл книгу. Она была посвящена жизни Хирама Иосифа Халеви, который родился в 1801 году в Иерусалиме и умер в Амстердаме в 1887 году. Еврей — потому что статус Великого мастера — это вопрос не религии, а обязательств.
На первой странице была паучья надпись, сделанная теперь уже выцветшими черными чернилами.
— Не ведающий страха жизнь не ценит, — прочел Бек вслух.
Он закрыл глаза и прошептал в тишину комнаты: «Если это не так, скажи мне сейчас. Не дай мне все испортить, потому что слишком многие рассчитывают на меня. Слишком много людей может погибнуть. Я лучше буду никем, чем подведу их.»
Ни один голос не донёсся с небес, ни единого предостережения на крыльях Ангелов, только глубокая тишина и постоянный жар, исходящий от очага. Когда Бек открыл глаза, он обнаружил, что закрыл книгу. Возможно, это было все, что нужно было сказать ему Халеви.
Настало время для его клятвы.
***
За пятнадцать минут до начала церемонии Райли постучала в дверь, соединявшую комнаты Бека и ее. Обычно они оставляли ее приоткрытой, но сегодня днем он ее не открывал, и она уважала его уединение.
— Войдите, — крикнул он.
Она вошла и увидела, что ее жених все еще возится со своим килтом, тем самым, который он носил в прошлом октябре, из красно-черной шотландки. На кровати лежали все дополнительные вещи: спорран, флеши и скин ду.
— Тебе нужна помощь? — спросила она.
Бек кивнул с необычной торжественностью.
Поняв намек, Райли протянула ему спорран и помогла обернуть его вокруг талии. Пока он застегивал его, она опустилась на колени и закрепила флеши к гольфам. За правый лёг маленький нож. Это было похоже на подготовку рыцаря к битве.
Когда Райли поднялась, она обнаружила, что он пристально наблюдает за ней. Он протянул ей руки, и она приняла их. Он не сказал ни слова, но поцеловал ее в лоб. Это был не быстрый поцелуй, а скорее благоговейное признание невероятной связи между ними.
— Спасибо, жена, — сказал он грубым голосом.
— Всегда пожалуйста, муж мой. — Райли положила руку на его свежевыбритую щеку. — Независимо от того, что ты решишь сегодня вечером, я горжусь тобой. Ничто и никогда этого не изменит.
Он моргнул.
— Это дает понять, что ты рядом со мной, несмотря ни на что, — он щелкнул по е сережке. — Они мне кажутся знакомыми.
— Это моя любимая пара, — ответила она, главным образом потому, что он купил их для нее. На ней было также платье, которое он ей подарил, и ожерелье из когтей демона. Так она решила почтить его.
— Ну что ж, давай покончим с этим.
После того как они вышли из его комнаты, она взяла руку Бека и сжала ее, пока они шли по коридору к лестнице, его кожа была прохладной. Деревянные полы скрипели под их ногами, а в воздухе витал запах полироли для мебели. На каменных стенах вдоль коридора висели различные картины, в основном сцены охоты. Взгляд Бека длиной в тысячу ярдов сказал ей, что он ничего этого не замечает.
Он уже почти спустился по первому лестничному пролету, когда внезапно остановился. Когда он взглянул на нее, в его глазах безошибочно читалась паника.
— Какого черта здесь делает выродок Сэйди Бек? — спросил он шепотом.
Райли спустилась на пару ступенек, повернулась и снова посмотрела на него. Его руки были сжаты в кулаки, дыхание затруднено. Он был невероятным человеком со стальной волей, но цепи прошлого сковывали его.
— Это хороший вопрос, — ответила она. Теперь он смотрел ей прямо в глаза, как будто она собиралась подтвердить все его сомнения.
Нет, это не так. Райли указала на портреты, выстроившиеся вдоль стены вдоль лестницы, всех Великие мастеров, которые пришли до него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я изучаю этих людей с тех самых пор, как ты приехал сюда, — она указала на одну картину, изображавшую мужчину из Восточной Индии с белоснежными волосами и серьезным выражением лица.
— А ты знал, что он был неприкасаемым, на самом дне кастовой системы в Индии? Или как насчет этого? — сказала она, указывая на другой портрет. — Он приехал из Мексики. Бедный, один из восьми детей, почти без образования. — Райли спустилась еще на один лестничный пролет, Бек следовал за ней по пятам.
Она остановилась перед другой картиной, изображавшей молодого чернокожего мужчину.
— Тогда есть еще один парень. Натан Джонсон рос одним из десяти детей на ферме в Южной Каролине. Его отец был скупщиком акций, и их семья была очень бедной, как говорится. Натан умел читать и писать, но больше у него ничего не было. До того летнего дня 1904 года, когда ему удалось убить падшего. Он напал на священника в Чарльстоне, и хотя он не был католиком, Натан вмешался, чтобы защитить его, потому что он сказал, что это было правильно.
Райли пристально посмотрела на мужчину, которого любила. Его рот превратился в тонкую линию, челюсть сжалась. — Я бы сказала, что сын Сэди Бек находится здесь в хорошей компании. Великими мастерами не рождаются, Ден, их выбирают. Неважно, кем ты был в прошлом, важно лишь то, что ты сейчас здесь.
Бек несколько раз моргнул.
— Малыш издольщик, да? — Она кивнула. Он шагнул вниз и встал рядом с ней. Протянув руку, он коснулся ее подбородка. — Я не уверен насчет избранности. Я здесь из-за тебя. Я слышал твой голос, когда был в аду, умоляющий меня вернуться. Ты никогда не отказывалась от меня.
— И никогда не откажусь.
Держась за руки, они продолжали свой спуск, проходя мимо еще большего количества портретов мужчин и женщин всех рас и религий. Оказавшись на первом этаже, Бек повел ее в отдельный коридор и маленькую часовню, расположенную в задней части особняка. Когда они приблизились, она заметила, что двери в эту комнату были закрыты. Прямо перед ними стояли Великие мастера Стюарт, Мактавиш и Кеплер.
— Мастер Блэкторн, — сказал Мактавиш.
— Добрый вечер, Великие мастера, — ответила она.
Быстро поцеловав ее в щеку, Бек присоединился к ним. Видеть их вместе — троих в килтах и Кеплера в накрахмаленном черном костюме — было все равно что шагнуть назад во времени.
— Твое место здесь, Ден. Ты — один из них, и неважно, насколько ты неуверен.
Кивнув ей, Мактэвиш открыл одну из дверей, и они вчетвером вошли внутрь. Бек предупредил ее, что перед церемонией будет закрытая встреча, только для Великих мастеров, и чтобы она не беспокоилась.
Прежде чем Райли успела пошевелиться, в коридоре послышались шаги — к ним приближался серьезный мужчина в сутане. На несколько ударов сердца ее грудь сжалась.
Неужели отец Розетти пришел сюда ради нее? Нет. Бек пригласил его и Элиаса Сальваторе на церемонию посвящения. По крайней мере, она надеялась, что именно поэтому он здесь.
Придя в себя, Райли постаралась улыбнуться, надеясь скрыть свою минутную панику.
— Отец Розетти. Я так рада снова видеть вас. Ден будет очень рад, что вы сегодня здесь.
— Я бы этого не пропустил, — ответил священник, останавливаясь рядом с ней. — Это такое важное событие, как для него, так и для Великих мастеров.
— Да, это так. Забавно, как все изменилось между Ватиканом и этими ребятами, — сказала она, поворачивая голову в сторону часовни.
— Перемена, вызванная вами, во многом, — ответил священник.
— В некотором смысле, но не все.
Он кивнул в знак согласия, изучая две закрытые двери.
— А нам позволено увидеть саму церемонию?
— Да. У них заранее назначена личная встреча с посвященным. Скорее всего, все это чушь собачья, — ответила она. — Тайные рукопожатия и все такое.
На лице Розетти появилась редкая улыбка.
— В Риме мы тоже часто этим занимаемся. Он что, нервничает?
