почерк.
Наконец-то он дописал, и мы тоже поднялись по ступенькам. В здании творился хаос: куча военных, все куда-то бегали, приказы сыпались один за другим. На нас даже не обратили внимания, когда мы появились.
Поднялись на второй этаж. Но перед тем, как зайти в кабинет, судье приспичило в туалет. Попросился вместе с ним. Как я и думал, сотрудники ИСР, которые нас сопровождали, тоже последовали.
Стоило нам зайти внутрь, я сказал:
— Мужики, а давай измерим, у кого больше?
Все повернулись на меня.
— Забудьте!
Две минуты. Выскочил из туалета, подождал, пока на этаже никого не осталось, и прошмыгнул в кабинет.
— Подполковник! — сказал я, когда убедился, что он один.
— Солнцев? — удивился Весемир. — А где?..
— Все потом, — перебил его. — У нас меньше двух минут, поэтому сразу вам скажу, какой информацией обладаю и что стоит поведать нашему уважаемому Роману Дмитриевичу.
Так быстро я еще не говорил в своей жизни. Трутень удивил: сразу подстроился под мой ритм. Меньше чем за минуту я рассказал ему все, он задавал вопросы и давал рекомендации.
Когда закончили, я открыл дверь, проверил, что никого нет, и вернулся в туалет. Вытащил всех и поставил на место, откуда мы приняли решение прогуляться до уборной.
— Борис Иванович, — спросил меня судья, когда пришел в себя вместе с остальными. — Все в порядке? Вы почему-то вспотели и тяжело дышите.
— Еще не восстановился от полученных ран, — вяло улыбнулся, чтобы отмазаться.
Роман Дмитриевич как-то странно на меня посмотрел. Мы зашли в кабинет. Трутень сидел за столом, и по его виду и не скажешь, что несколько минут назад я с ним говорил. Судья подошел и сел рядом.
Меня усадили на стул напротив и окружили.
— Приступим! — начал Роман Дмитриевич. — У нас много людей и свидетелей, а я не люблю затягивать, — мужичок взял новый лист и посмотрел на меня. — Борис Иванович, я вас слушаю.
Уперся на спинку стула и закинул ногу на ногу. Зачем-то мне еще раз связали руки веревкой, которая гасит магию.
— Я выполнял поставленные мне задачи. В частности, разобрался с неким неизвестным магом. Помимо этого, решал проблемы с аномалией. В ходе своих действий вышел на возможных организаторов сего мероприятия. После того, как доложил подполковнику Трутню, приступил к следующей фазе. Подстроил свою смерть и изменил внешность с помощью оборотного зелья.
— Что? — дружно спросили судья и Трутень.
Я улыбнулся. Совсем забыл сказать Весемиру, что это его гениальный план, а я — всего лишь орудие в руках Трутня.
— Кхм-хм… — прокашлялся подполковник. — Все верно.
Глазами он пытался меня убить. Я же обещал, что не позволю с собой играться. Получай, это тебе за предыдущие разы!
— Оказалось, есть некая группа, скорее всего, поддерживаемая из других государств, — тут я врал, чтобы ситуация выглядела более опасной, хотя такое возможно. — Всех членов определить я не смог, но кое-что выяснил. Дальше пойдет секретная информация. Вы уверены, что посторонние люди должны ее слышать? — Посмотрел я на ребят, что стояли рядом.
— Хватит, Солнцев! — прервал меня Роман Дмитриевич. — Я сам решу, что к чему относится, как и кому и где оставаться!
— Как скажете, — пожал я плечами. — Люди на которых я вышел, занимались исследованиями измененных, каким-то образом смогли наделять других словесной магией.
— Стоп! — вскочил судья. — Выйдите. От вас жду рапорт по тому, что делали до этого момента.
Двое сотрудников ИСР переглянулись, теперь у них будут проблемы. Когда мы остались одни, то я поведал согласованную с Трутнем версию и информацию.
Вяземский, подпольно или нет — мне неизвестно, изучал пойманного измененного. Над проектом работал его зять Карпов. Сколько точно они занимались этим, я не в курсе.
Но из того, что выяснил: добились результатов. Первое — возможность из магов делать нестабильных измененных. Те, в свою очередь, могут пожирать себе подобных, перенимая их магию. Чтобы оставаться сильными и в человеческом обличии, питаться они должны постоянно.
Если нет, то превращаются в каше-монстров. Потом добавил, что их разработки из обычных тварей тоже способны сделать мутированную особь. Именно по причине действия этих экспериментов и стала возникать аномалия на стенах. Эти люди добились возможности подчинять себе монстров.
Когда я все это узнал, на меня началась охота. Я инсценировал свою смерть и поменял личину, продолжил работу инкогнито, потому что в ситуации замешаны военные и вышестоящие чины. Кому доверять, я не знал.
На моих людях применили словесную магию, чтобы подчинить, хотели сделать их внедренными агентами, а когда я появлюсь, собирались прикончить меня. Героически нашел Говорунова, Цареву, Борзова, Обручеву. Благодаря личной работе со своим зельеваром изучил принципы действия. Освободил своих людей.
И вот другие военные пришли за нами, чтобы убить свидетелей, уничтожить наши наработки по тому, как избавиться от мутаций монстров и, что важнее, как развеять приказы предателей через словесную магию.
— В общих чертах все! — закончил я.
Роман Дмитриевич сидел с открытым ртом, он даже в какой-то момент перестал записывать.
— Какого черта происходит? — спросил судья и посмотрел на улыбающегося Трутня.
Потом долго и подробно меня мучили по каждому пункту. Пришлось рассказать, что Обручева была под управлением, а кто-то из военных ее поддерживал. Ольгу освободили от службы, повысили в звании.
И, конечно, я не прошел мимо того, что кто-то помог им в клубе «Лагуна», спрятал их и моего человека. Казалось, этот разговор длился вечность. Даже после драки я так не уставал, как сейчас. Глаза слипались, голос охрип от бесконечной болтовни.
Приходилось вилять по вопросам изучения каше-монстров и того, как мы избавились от словесной магии. Мне приказали передать все разработки.
— Нет! — ответил я.
— Что? — вскочил судья.
— С чего бы? — рассмеялся в ответ. — Рисковал жизнью, собирал информацию, вышел на предателей, узнал об их возможностях, и все это сделал лично. С помощью своих людей, за собственный счет и благодаря моему личному другу Прохорову! А теперь меня хотят осудить, так еще и то, что сделал, отдать. Ну уж нет…
— Да как ты смеешь? — закричал Роман Дмитриевич
— Вот так! — показал я на свои веревки.
— Предатели в стране. Возможно, рядом с императором, — пожал я плечами. — Все сделано у вас под носом, а разбирался с этим сопляк, из которого хотят сделать виноватого. Где все эти люди? — посмотрел я по сторонам. — Вижу, что только меня задержали и моих подчиненных. — Все, что должен был — сделал, поделился информацией. Дальше сами, как хотите! Я устал.
— Наглец! Ты думаешь, это все? — до сих пор не сел судья.
— Ага, — зевнул я.
Трутень выпучил глаза и пристально смотрел. В какой-то момент меня достало все это, поэтому сделал свою ставку. Сработает она или нет — не знаю, но садиться в тюрьму или уезжать на рудники я не согласен. Пусть лучше трясут всех и ищут тварей, которые за этим всем наверху стоят.
Больше я не сказал ни слова. Роман Дмитриевич плевался слюной, угрожал, уговаривал, что он только не пробовал! Но когда понял, что мы, итак, долго сидим, то вызвал сотрудников, приказал им отвести меня в камеру и сковать.
Трутень как-то странно на меня смотрел. Если мое предположение сработает, то все обойдется, на что я надеюсь. Во всяком случае, все для этого сделал.
Меня ответили туда, где еще недавно пытали. В этот раз апартаменты были более комфортными, здесь ждали кровать и туалет. Завалился на матрас, закрыл глаза и вырубился. Слишком долго я не спал, устал адски.
Разлепил очи, потому что меня толкали.
— Отвалите, дайте поспать! — отмахнулся я.
— Солнцев, вставайте! — ответил мне незнакомый голос. — Вы уже трое суток…
Открыл глаза. Ничего себе отдохнул!
— Судья вынес приговор и ждет вас для оглашения.
Перед тем, как подняться к Роману Дмитриевичу, меня отвели в туалет, чтобы я хотя бы ополоснулся.
Мы зашли в кабинет. Судя по мешкам под глазами у Романа Дмитриевича и Трутня, мужики в эти дни почти не спали, а сейчас смотрели на меня с пренебрежением.
Ух ты! Тут и Елизавета в военной форме, и Говорунов, Володя, и даже Ольга. Прохорова почему-то только нет.
— Борис Иванович Солнцев, — начал судья. — Мной были рассмотрены обстоятельства ваших действий. В ходе изучения… Кхм-хм… Я пришел к выводу, что вы… — повисла пауза. — Виновны!
Глава 14
Чего? Они совсем сдурели? Мои ребята напряглись, и тут
