Все так. Ты не можешь изменить того, что тебе предначертано. Не требуй этого и от меня. Я не могу стать императрицей, Эсториан! Я была готова к этому с самого начала. А я нет! Он, кажется, вновь стал собой и был готов к битве.
Нет, мой дорогой, на этот раз мы не будем ссориться! Она тоже умела гнуть свою линию.
Я пришла к тебе как твоя подданная, как твоя жрица и служанка. Можешь ты выслушать меня? Он явно этого не хотел, но подчинился. Она рассказала ему все. О храме, о голосах. Он отмахнулся.
Чепуха, сказал он. Люди всегда много болтают. Гораздо больше, чем делают. А мальчишка просто наглотался веселящих грибов. Вполне в асанианском духе.
Нет, возразила Вэньи. Она почувствовала, как сила растет в ней. Она открыла ее ему, чтобы он мог видеть и слышать то, что видит и слышит она. Он не услышал и не увидел. Он опять отмахнулся.
Даже если где-то что-то и затевается, какие меры я могу предпринять, кроме тех, что уже приняты? Меня охраняют денно и нощно. Даже в отхожем месте кто-нибудь постоянно торчит у меня за плечами...
Не доверяй никому, сказала она. Никому, слышишь?
И тебе?
И мне. Твои слуги пропустили меня к тебе беспрепятственно, Что, если я...
Только не ты. Ты все еще любишь меня.
Я буду любить тебя вечно. Эти слова сорвались с ее губ помимо ее воли. Она зажала рот руками, словно пытаясь затолкнуть их обратно, но было уже поздно. Он казался ошеломленным силой ее выкрика.
Эсториан, сказала она, когда дыхание ее восстановилось, сделай для меня одну вещь. Поверь, я многое вижу. Будь предельно осторожен. Даже когда остаешься один.
Об этом можешь не беспокоиться. Асаниан хороший учитель.
Тогда не забывай об опасности ни на секунду. Они приятны в общении, они обходительны с тобой. Но каждый из них, когда придет срок, сделает все, чтобы уничтожить тебя.
Я знаю об этом с колыбели. Не волнуйся, я вижу этих людишек насквозь. Вэньи поднесла к глазам кулачки. Слезы бессилия брызнули на стиснутые пальцы.
О господи, Эсториан! Ну почему, почему ты так бесконечно туп и беспечен? Твое высокомерие губительно для тебя! Он поднял брови.
В конце концов, что они мне сделают? Убьют? Значит, такова воля Небес.
Они обезглавят империю, истребят твой род, уничтожат все, что ты любишь, и завоюют Керуварион. Он шумно вздохнул.
Ладно. Голос его был спокоен. Меня охраняют. Я предупрежден. Что еще я могу сделать?
Прояви характер. Ограничь доступ к себе.
С радостью! И?.. Его порыв был так искренен, что она невольно улыбнулась. Она понимала, чего он хочет. И на что намекает.
Нет, сказала она, я сейчас пришлю к тебе кого-нибудь из стражников.
Но я не могу спать со стражником!
Тогда возьми к себе Юлию. Она стоит дюжины вооруженных мужчин.
Юлия ненавидит асанианские города. Она отказывается входить в мир, окруженный этими стенами.
Она придет, если я дам ей понять зачем.
Вэньи! Она уже не слышала его. По магическому каналу летел ее зов. Лоснящийся и упругий: приди! Она коснулась кошачьей сущности, она ощутила, как в чаще леса шелестит хищная кровь. Губы ее дрогнули, растягиваясь в плотоядном оскале, обнажая ровную нитку зубов. Моя охота лучше, сказала она рыси. Волшебная, великолепная охота. Схватка со смертью, таящейся в темноте.
Она придет. Слова не имели значения. Расставание было тяжелым. Он гневался. Он ничего не понимал. Она закрыла перед ним свою сущность.
ГЛАВА 13 Корусан не помнил, как долго он лежал на жесткой узкой постели в тесной келье с покатым полом и высоким окном, обиталище, соответствующем его второму разряду. Он часто бывал болен. Болезнь обычно сопровождалась провалами в памяти. От нее оставалась лишь ломота во всем теле, боли в костях и легкая лихорадка. Вот и сейчас его руки тряслись, поднимая чашку с водой. Голова закружилась, когда он попробовал сесть. Это все маги. Они постоянно вставали у него на дороге, забрасывая свои сети куда попало без видимой для него пользы. Его сущность висела сейчас в пустоте, словно старый потрепанный плащ. Он чувствовал присутствие мага. Светлого мага. Того, с кем разговаривал ночью у боковых ворот. Она не улыбнулась в ответ на его подобострастную улыбку.
Ты все-таки наказала меня? спросил он. Она помешивала ложечкой снадобье, от которого исходил отвратительный запах.
Я все знаю, продолжал он, игнорируя ее молчание. Жалость помешала тебе сказать правду.
Ты знал ее и так, ответила она. Голос чародейки был глух, он шел сквозь волосы, закрывавшие ее лицо.
Некоторые вещи нуждаются в том, чтобы их произнесли вслух.
Некоторые вещи лучше вообще оставить в покое. Она убрала с лица волосы и поднесла чашку к его губам. Он обнял ее. Она не отстранилась. Взгляд ее был серьезен. В нем отсутствовала жалость, но не было также и тепла.
Я хорош с женщинами, сказал он. Не бойся, ты не забеременеешь.
Надеюсь, это не слишком горько. Она заставила его допить отвар, потом протерла чашку сухой тряпкой и поставила ее на скамью, среди других банок и бутылочек.
Ты ненавидишь меня, сказал Корусан.
Нет, ответила жрица.
Тогда будь поласковее со мной. Не забывай, что я знатен.
Это не имеет значения в отношениях между женщиной и мужчиной.
Тогда где же? Она легким движением ладони огладила одеяло, лежащее на его коленях.
Знаешь ли ты, что являешься легендой для многих людей? Что они поклоняются тебе и считают тебя пророком? Он не знал. Он изумился, а потом почувствовал нарастающий гнев.
Что за нелепость?
Ты должен быть счастлив. Они надеются на тебя. Они ждут, что ты свергнешь черного короля.
Пророк, которого никто никогда не видел, не пророк.
Лицо пророка всегда скрыто завесой тайны. Твои слуги сами говорят за тебя.
У меня нет слуг, возразил Корусан.
Мы все служим тебе, милорд, в глубине своих сердец. Ты сын Льва. Он ощутил прилив гордости.
Я венец моего рода, сказал он, но это ничего не значит. Скоро меня заберет смерть, она ходит бок о бок с моей болезнью.
Совсем не скоро. Она отвела взгляд. Она и так сказала ему слишком много.
Ты хочешь сказать, что я не умру... по крайней мере в ближайшее время?
Конечно, нет, усмехнулась она. Ты вовсе не так слаб, как себе воображаешь.
О да! Я силен и крепок. Это совсем не я грохаюсь при каждом удобном случае в обморок и хныкаю по ночам, как девчонка.
Но ты не умираешь, сказала она. Он безмолвно воззрился на нее. Эта мысль никогда не приходила ему в голову. Как бы ни были сильны приступы болезни, он действительно... ни разу не умер!
Люди думают о тебе как о смелом и сильном воине и, сами того не зная, поддерживают твою сущность. Разве может калека стать оленейцем? Разве может хилое и болезненное существо пройти испытание сталью? Разве сможет оно прорваться сквозь зачарованный лес? Может ли инвалид жить, как все, не требуя себе послаблений? Люди верят в тебя, и эта вера укрепляет твое тело и дух! Это было похоже на правду. Он должен умереть, но он живет. Его кости скрипят и гнутся, но носят его тело. И все же смерть ходит рядом с ним. Возможно, она прочла его мысли, потому что сказала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
