руки на стволы, а Демид поднимает руку останавливая своих.
– Думаю ты уже сам знаешь, как все было.
– Знаю. Я разобрался в вашей кухне и понял, что ее засрали твои же люди. У тебя неделя.
Встаю и выхожу из комнаты.
Направляюсь в кабинет с Геной и Мурадом, Ян был в общем зале, заметив нас сразу же следует за нами.
– Ну че?
– Этот хрен, решил, что я так все спущу.
– Надо было сейчас снести его голову, – фыркает брат.
– Я дал ему неделю. Мурад набери Серого.
Он достает телефон и отдает его мне.
– Привет, Мурад.
– Это я.
– Дал.
– Что там по оружию?
– Скоро все будет. Не буду говорить так рано выводы, в которых не уверен, босс.
– Понял. Держи в курсе.
– Как всегда.
Все молчали.
Я посмотрел в монитор, откуда увидел по камерам, что «гости» расселись по своим тачкам и уехали.
– Кстати, транспорт проверили?
– Да, все чисто.
Киваю.
– А в субботу?
– Что в субботу? – не понимаю вопрос брата.
– Давай в клубе соберемся хотя бы? Если суки заметят, что ты напрягся то, начнут еще сильней напирать.
– Все по-прежнему. Я ничего не отменяю. Соберемся в «Раю». А теперь по домам.
Возвращаюсь в особняк к двенадцати. Парни остались в клубе, взяв по девушке, а я сразу сюда.
Тишина.
Раньше тишина пугала. Когда еще отец был жив. Она звенела в те дни, когда кто-то умирал. Поэтому я никогда не любил ее. А сейчас…
Старею видимо. В свои сорок оказалось, что у меня страхов становится все больше.
Подхожу к бару и наливаю виски.
Включаю музыку и падаю в кресло.
Отпиваю глоток и закрываю глаза расслабившись.
Мозги кипят от бесконечных мыслей.
Отдать приказ, чтобы проверили всех моих людей, было сложней всего.
Но мне пришлось это сделать, когда все разошлись.
Серый понял. Вот только иначе я не мог.
Когда мой отец тоже был уверен в своих людях, а предал его тот, кого он даже проверять сразу не хотел. Самый близкий… самый надежный… мудак.
После первого стакана пошел второй… за ним и третий.
Я не напивался кучу лет, а сегодня… Даже брат забыл…
Я не смог. Так каждый год в этот день.
Потому что помню все это слишком ярко. Такой же яркой была кровь, которой была покрыта мама.
– Далер? – как шелест травы ее голос.
Тонкий, почти напевной, но тихий после сна.
Открываю глаза. Помутневшие, пеленой покрытые.
Маленькая такая, красивая.
В ебаном халате выше колен.
Красивая…
«Лучше уходи…»
Машу отрицательно головой.
Не хочу и слова произносить.
«Уходи, дурочка».
– Что-то случилось?
«Ты, Даша. Ты случилась».
Снова откидываю голову назад и закрываю глаза.
– Далер… – совсем тихо, но слишком близко.
Приподнимаю веки, стоит рядом почти.
– Иди спи, Даша, – все-таки отвечаю, заплетающимся языком.
Напился, как пацан. Или как дурак.
– В чем дело? Почему ты пьешь?
Смеюсь внутри себя, потому что она задает эти вопросы с такой наигранностью детской, потому что девчонка совсем. Откуда смелость? Чувствует, что сейчас я не опасен? Зря.
Именно сейчас я опасен… но только для нее.
– Потому что уже не помню сколько прошло лет со дня смерти матери… не могу посчитать сейчас. Понимаешь?
Она шумно выдыхает и садится в соседнее кресло.
Смотрю в ее сторону.
Поджала ноги и сидит. Ждет?
– Мне жаль.
Произносит грустно и дотрагивается руки, что сжала крепко стакан.
– Даша… – нужно ее прогнать, но она перебивает меня, убирая свою маленькую ладонь.
– Расскажи о ней.
«Блядь… она издевается что ли?»
Вот только рот сам открывается и начинает говорить.
– Она была из тех, кто надежней самого верного солдата. Из тех, кто раз и навсегда, понимаешь? Отец даже дышал на нее через раз. Только она могла успокоить его, одним словом. Думаешь я жестокий и такой жутко пугающий? Ты не знала моего старика. А она… Не знаю, как ей это удавалось. Его всегда считали везунчиком, потому что пули обходили его стороной, как и сама смерть. Когда в его жизни появилась мать, еще и счастливцем. Быть женой криминального человека сложно, но она умудрялась еще и матерью быть.
– Теперь мне жаль вдвойне.
Поворачиваюсь и смотрю в ее глаза, что поблескивали в темноте от единственной включенной лампы на баре.
– Я все сделаю, чтобы отправить вас за границу, Даша. Вы не пострадаете никогда.
Не знаю зачем я это говорил ей сейчас, но казалось, что должен.
Она кивнула.
– А теперь иди, – вновь потянул стакан ко рту, но там уже было пусто.
Поднялся на ноги, чтобы налить еще и пошатнулся.
– Твою мать, – выругался и она тут же подхватила меня.
Она… Меня…
Как это вообще возможно?
Обхватил ее талию рукой, сжав атласную ткань, так резко, что она испуганно вздохнула.
Повернулся к ней, и девчонка подняла голову.
«Какая же она мелкая».
– Я же сказал тебе уходить, Дашааа, – склоняюсь к ее лицу и вдыхаю какой-то приятный аромат.
Аромат чистоты, невинности, нежности… всего того, что я не заслужил.
– Знаю, – смотрит по-прежнему, не боится.
– Хуже себе делаешь, дурочка, – глажу талию пальцами.
– Я просто решила, что тебе нужно поговорить. Что могу быть полезной сейчас.
– Неверное решила, – хмыкаю в ответ.
– Я сама знаю, что мне делать, – начинает дерзить.
Обхватываю ее затылок, сжимая волосы.
– Я сейчас сдеру с тебя халат и оттрахаю, и это будет уже мое решение. Мне доказать тебе, что кричать ты будешь не от удовольствия?
– Не пытайся меня запугивать, Далер.
Склоняюсь еще ниже, к шее, где хочу уснуть и плевать на все.
– Я не пугаю тебя, глупая. Я тебя предупреждаю.
Подхватываю ее под задницу, разводя ноги в стороны, сажаю на себя, и она автоматически хватается за меня руками.
Действую на автопилоте, даже сам не понимаю, что буду дальше делать.
Даша шепчет чтобы отпустил, а я поднимаюсь по лестнице. Иду вперед, хотя все кружится в глазах. В голове одно: «Только бы не упасть».
Вваливаюсь в ее комнату и подхожу к кровати. Держу ее за попку, сжимаю руками, кайфуя. Даша по-прежнему держится за меня, но молчит.
Дышу ей куда-то в шею, целую… Не могу не прикасаться к ее коже… не могу не прикасаться к ней самой.
Равновесие теряется, и мы вместе падаем на кровать в том же положении.
Подвигаю ее дальше на подушки и накрываю своим телом.
Смотрит в глаза, и я вижу в них что угодно, но не страх… Это главное, потому что ей и правда нечего бояться. Я не совершу подобной ошибки.
– Далер, – голос
