Альберт выскочил из сарая и прыгнул на Беатрис. Если бы она не держалась за стену, то непременно оказалась бы на земле. Скуля и помахивая хвостом, Альберт стоял на задних лапах и прижимался к ней мордой — тощий, всклокоченный и сильно воняющий пёс.
— Мой хороший мальчик, — говорила Беатрис, поглаживая и почёсывая грубую шерсть. Она хотела надеть на него поводок, но хитрюга завалился на спину и задрыгал лапами. Девушка засмеялась и наклонилась, чтобы погладить его по животу. — Пойдём домой, Альберт. Думаю, ты поладишь с Хатауэйями. По крайней мере, после того, как я тебя помою.
Глава 12
Кристофер благополучно доставил Одри в Лондон, где семья Келси бурно приветствовала её возвращение. Внушительная группа отпрысков Келси была вне себя от радости, что сестра снова с ними. По непонятной причине Одри не разрешила ни одному родственнику остаться с ней в Гэмпшире после смерти Джона. Она настояла на том, что будет переживать утрату вдвоём с миссис Фелан и больше ни с кем.
— Твоя мать — единственный человек, который чувствует потерю Джона так же остро, как я, — объяснила Одри Кристоферу по дороге в Лондон. — Я нахожу в этом утешение. Мои родные постарались бы сделать всё, чтобы я чувствовала себя лучше, окружили бы меня любовью и заботой, которые бы только помешали мне горевать. Всё бы только затянулось. Нет, правильнее переживать потерю столько, сколько понадобится. Теперь настало время прийти в себя.
— Ты всегда так организована во всём, что касается твоих чувств? — сухо спросил Кристофер.
— Полагаю, да. Хотела бы я привести в порядок твои. Сейчас они мне напоминают опрокинутый ящик с шейными платками.
— Не с шейными платками, — возразил он, — а с ножами и вилками.
Одри усмехнулась:
— Мне жалко людей, которые испытывают такие же чувства, как ты. — Она помолчала, рассматривая Кристофера с привязанностью и беспокойством. — Как тяжело на тебя смотреть, — заметила Одри, поразив его. — Ты очень похож на Джона. Конечно, ты красивее, но мне больше нравилось лицо мужа. Прекрасное обычное лицо, которым я никогда не уставала любоваться. На мой вкус, твоя красота слегка пугает. Знаешь, ты выглядишь гораздо аристократичнее, чем Джон.
Взгляд Кристофера помрачнел, когда он вспомнил тех, с кем воевал бок о бок, кому посчастливилось выжить, но чья внешность сильно пострадала. Они очень переживали, как их встретят дома. Не отвернутся ли от них в ужасе жёны и возлюбленные.
— Не важно, как ты выглядишь, — ответил он, — важнее другое — каков ты внутри.
— Рада от тебя это слышать.
— К чему ты ведёшь? — с любопытством посмотрел на неё Кристофер.
— Ни к чему. Почти… Я хочу тебя кое о чём спросить. Если бы внешность Пруденс Мерсер оказалась бы у другой девушки — предположим, Беатрис Хатауэй, — и если бы все качества Пруденс, которые ты так высоко ценишь, оказались бы у Беатрис… ты бы захотел Беатрис?
— Боже, конечно, нет.
— Почему нет? — возмутилась Одри.
— Потому что я знаю Беатрис Хатауэй, и она совсем не похожа на Прю.
— Ты не знаешь Беатрис. Для этого ты провел с ней недостаточно времени.
— Я знаю, что она несдержанна, самоуверенна и более жизнерадостна, чем должен быть любой разумный человек. Носит бриджи, лазает по деревьям и бродит везде, где ей вздумается, без сопровождения компаньонки. Я так же слышал, что она наводнила Рэмси-Хаус белками, ежами и козами. Несчастный, который на ней женится, вскоре окажется на грани разорения из-за счетов от ветеринара. Желаешь опровергнуть хоть один из этих пунктов?
Одри скрестила руки и посмотрела на него с кислым видом.
— Да. Белок у неё нет.
Сунув руку в карман сюртука, Кристофер достал письмо от Прю. То самое, которое всегда носил с собой. Оно стало талисманом, символом всего того, за что он воевал и ради чего выжил. Кристофер посмотрел на немного помятую бумагу, но письмо разворачивать не стал. Зачем? Слова были выжжены в его сердце.
«Пожалуйста, возвращайтесь и отыщите меня…»
В прошлом он сомневался, способен ли вообще любить. Ни одно из его увлечений не длилось больше месяца, и хотя тела горели жарким пламенем, этот огонь никогда не перерастал в нечто большее. В конечном счёте он решил, что женщины мало чем отличаются друг от друга.
До этих писем. Его со всех сторон обступили слова настолько безыскусной и восхитительной души, что он немедленно в них влюбился. Влюбился в неё.
Кристофер провел по бумаге подушечкой большого пальца, словно по чувствительной женской коже.
— Запомни мои слова, Одри. Я собираюсь жениться на написавшей это письмо девушке.
— Непременно запомню, — заверила она его. — Посмотрим, сдержишь ли ты своё обещание.
Лондонский сезон длился до августа, когда Парламент заканчивал свою работу и аристократы разъезжались по загородным имениям. Там они начинали охотиться, стрелять и с пятницы до понедельника баловать себя увеселениями.
В городе Кристофер собирался продать офицерский патент и встретиться с бабушкой, чтобы обсудить свои обязанности в качестве наследника Ривертона. А так же возобновить знакомство со старыми приятелями и провести некоторое время с армейскими друзьями.
Но самое главное — найти Пруденс.
Кристофер не представлял себе, как приблизиться к ней после того, как девушка прервала их переписку.
Это было его ошибкой. Слишком рано он раскрылся. Показал себя слишком порывистым и горячим.
Без сомнения, Пруденс поступила мудро, прекратив их переписку. Как ещё могла поступить воспитанная молодая леди? К серьёзному ухаживанию необходимо подходить с терпением и сдержанностью.
Всё будет так, как захочет Пруденс.
Кристофер снял апартаменты в «Ратледже» — изысканном отеле, который предпочитали европейские монархи, американские дельцы и британские аристократы, не имеющие собственных лондонских резиденций. Лучший из лучших по удобству и роскоши «Ратледж», возможно, и стоил тех баснословных денег, которые платили за проживание в нём. Устраиваясь в отель и разговаривая с консьержем, Кристофер обратил внимание на портрет, висевший над мраморной каминной полкой в вестибюле. На полотне была изображена редкой красоты женщина с волосами цвета красного дерева и изумительными голубыми глазами.
— Это портрет миссис Ратледж, сэр, — пояснил консьерж с трогательными нотками любви и гордости в голосе. — Красавица, не правда ли? Прекраснее и добрее леди не найти на всём белом свете.
Кристофер рассматривал портрет с невольным интересом. Он вспомнил, что Амелия Хатауэй упоминала в разговоре об одной из сёстер, вышедшей замуж за владельца отеля Гарри Ратледжа.
