Арман произнёс моё имя таким тоном, словно уже вырывал мне сердце. Не успел я ответить, как в комнату вошла моя графиня и зашипела на князя. Мне не пришлось ничего говорить, всё получилось как нельзя лучше. Лишь через некоторое время я начал понимать его слова, и они начали отравлять мою жизнь.
Воспоминания заставили собраться, и я подошёл к тонкой фигурке, стоящей около окна. Увидев лицо госпожи, чуть не выругался в голос. Какой же болван! Глупец!
Дневной свет придавал бледной коже синеватый оттенок, возле губ, уже не скрывающих клыки, проявились тонкие венки, а глаза пугали голубоватым светом. Она явно с трудом сдерживалась от того, чтобы не впиться в мою шею смертельным поцелуем. Вместо того чтобы испугаться, я почувствовал огромную вину. Моя госпожа страдала, в то время как я упивался своей местью.
Не раздумывая лишних мгновений, я обхватил талию женщины и придвинулся в плотную, наклонив голову. Боль была резкой и настолько сильной, что я с трудом остался на месте. Упрямо сжав губы, прижался ещё плотнее, вдыхая лёгкий сладкий аромат кожи Марики. И только в этот момент понял, насколько я соскучился по ней. Будто мне вернули кусок утерянной души!
Узы, про которые когда-то мне говорила миледи, теперь представлялись чем-то наподобие связанного полотна. Мне даже казалось, что я их вижу, стоит закрыть глаза. Словно мы с ней вместе под этим полотном, прижаты друг к другу, но закрыты от мира. А прорехи затянутся. Должны затянутся!
Слабость накатила внезапно и в тот же миг, миледи оторвалась от меня. Голова кружилась, и знакомый путь до кровати я проделал с трудом. Свалившись на постель, будто куль с мукой, почувствовал как лёгкое одеяло накрывает моё почти обескровленное тело.
Проснулся я от божественного запаха жареного мяса. А в следующий момент, к моим губам прижались прохладные женские губы, даря неловкий поцелуй.
Глава 34: Изменения
Марика
Тоска поселилась в сердце вместе с огромной долей вины. Странно, но факт. Я уничтожила западных вампиров, наказав князя за нечестную игру и сделав предупреждение для остальных. Но совесть мучила меня именно за тех, кого убил Кристиан.
Мальчишка лежал в моей постели, бледный и с тяжёлым дыханием. Четыре месяца без укусов и для него стали испытанием. Да ещё и моя кровь постепенно выгорала в его теле. Я могла спасти кого угодно, напоив своей кровью, но ненадолго. Красная жижица в моих венах несла как спасение, так и смерть, активизируя все резервы организма.
Если спасённый силён, то сможет выжить и переборет побочные эффекты. А вот если нет, то может тело и оправится, а голова навсегда затуманится. Проще говоря, человек сойдёт с ума, перегорая психически. В Кристиане я была уверена и не ошиблась.
А вот его упорное противостояние с моими сородичами — точно не приведёт к добру. Облегчение от того, что он дома перемешивалось с раздражением. Потому как я очень хорошо видела в его глазах упрямство. Он не остановится на тех, кого уже убил. Выплескивая в убийствах: свою злость, ненависть и боль — нельзя остаться отстранённым. Это пропитает душу, разорвёт её и превратит в грязные лохмотья. Рано или поздно мальчишка это поймет, но будет поздно.
Совсем растерявшись от хаоса мыслей и чувств, выпрыгнула в окно и помчалась в лес. Ломая стволы и выдирая с корнем деревья, я с криком выплескивала все свои переживания. Слух уловил тоскливый волчий вой, и я остановилась, тяжело дыша. Отчего-то проверенное средство не помогало, и сердце по-прежнему тяжело ныло.
Вернувшись в замок, я проигнорировала Кима, явно ждущего меня. Нужно было поговорить с Кристианом. Попытаться поговорить и объяснить ему, к чему всё приведёт, если он не остановится.
Но стоило мне перемахнуть через проем окна, как тело застыло против воли. Кристиан по-прежнему лежал на моей кровати, а над ним склонилась Кора, даря страстный поцелуй. Я как-то отрешённо смотрела на это, чувствуя, как во мне поднимается холодная ярость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Нол вдруг дернулся, словно почувствовав мой взгляд, и отпрянул от девчонки, растерянно озираясь. А потом увидел меня и замер подобно тушканчику перед смертоносной змеёй. Я не могла сказать, что за эмоции были в его глазах, да мне это было и не интересно. Кора же обернулась и начала медленно пятиться к двери, не отрывая от меня глаз, наполненных ужасом. Лицо девушки стало белее снега, а сердце стучало так быстро, будто пыталось выбить тонкие рёбра.
— Вон.
Тихо вскрикнув, девчонка кинулась к двери, а нол подскочил с кровати. Хотя тон мой был тих и спокоен, даже я слышала в нём смертельную угрозу.
— Госпожа… — начал бы Кристиан и в печатался в дверь от моего толчка.
— Вон.
Прислонив ладонь к груди, он глухо зашипел. Сиреневая окаемка съела синь глаз, и они чуть блестели в сумерках комнаты. Я смотрела на его лицо, не отрываясь и понимая, что ещё несколько секунд и просто убью. Кристиан кинул на меня затравленный взгляд и, открыв двери, вышел из комнаты.
А уже вечером нол ушёл в сторону деревни, закинув походную сумку на плечо. Кора шарахалась от меня, как от прокаженной, и даже поскуливала от страха, стоило нам встретиться в замке. Но дом мой упорно не покидала. Корин явно был настроен на обратное, но сестру не оставлял. Ходил за ней как тень, умоляюще глядя на меня.
Ким пытался поговорить, но я не слушала старого волка. С каждым днём, грудь сдавливало всё больше, будто на меня надели стальной обруч и закручивали его. Через три недели я приняла решение и вышла на охоту.
Метаясь от деревни к деревне, я пыталась найти хоть одну стоящую жертву. Но жизнь словно насмехалась надо мной. То меня отвращал запах, то вид, то просто не было желания кусать. Промучившись с неделю, я повернула домой.
Очень много лет назад я поняла, что Боги, даже если они и есть, не смотрят на вампиров. Их интересуют лишь смертные мотыльки, способные перевернуть мир. Мой мир был перевернут, когда я вышла на поляну в лесу, почувствовав знакомый и очень любимый аромат.
Кристиан стоял на коленях около тела мертвой молодой вампирши. Девушка смотрела вверх стеклянными глазами цвета морской волны. Клыки были выдвинуты и придавали милому личику неприятные черты. А из груди, в районе сердца, торчала знакомая посеребренная спица.
— Я не хотел! — вдруг раздался надрывный голос нола. — Возвращался в замок. Она напала.
Развернувшись, я молча пошла в чащу леса. Ни к чему объяснять мальчишке, что теперь вампиры чувствуют в нём угрозу. Это на уровне инстинктов, слабый чувствует сильного. Только вот, в отличие от животных, вампиры нападают, пытаясь устранить опасность.
Вампирша может и не хотела крови, но почуяла угрозу от человека и… Теперь лежит на подушке из хвойных иголок, мёртвая. И так будет с каждым моим сородичем, пока Кристиан не встретит кого-то действительно сильного или пока удача не отвернётся от него.
Как-то очень быстро дойдя до деревеньки, я оказалась около крайнего дома. Запах живой крови вдруг пощекотал ноздри, но не вызвал аппетита. Тяжело вздохнув, я прошла в чужой двор, выдвигая клыки. На крылечке, женщина промокала платком рану на руке мужа. Долото и деревянная стружка, пропитанная кровью, показывали откуда повреждение.
Увидев меня, мужчина вскочил, загораживая женщину и кидая затравленные взгляды на топор, прислоненный к стене деревянного сруба. Остановившись в трёх шагах, подождала его решения. Несколько секунд и напряжённое тело местного резчика — опало. Велев жене уйти в дом, он сам подошёл ко мне и откинул голову, открывая шею.
Венка, наполненная кровью, билась в такт сердцу, быстро пульсируя под смуглой кожей. Я знала, что стоит проткнуть клыками тонкую преграду и влага хлынет в рот: насытит меня, уберёт на время голод. И прекрасно понимала странность своего поведения, практически заставляя себя тянуться к шее незнакомого человека.
