Уже хорошо…
Убийства Мариуса, судя по всему, не случилось.
Так почему тогда тоска тугим кольцом сжимает мне грудь?
- Объяснись, - цедит Харальд сквозь зубы, вставая между мной и братом в очень недружелюбной позе. В его голосе нет эмоций, лишь леденящий холод.
- Я решил проблему. Даже две, - говорит псих, постукивая по листку бумаги.
Он будто не замечает трескучий мороз в интонациях лорда, от которых даже меня пронимает до кости. И язык жестов игнорирует. Пялится в бумагу, скалится какой-то жуткой, мечтательной улыбкой.
- Ты не хотел терять хорошую охотницу. А я хотел остепениться… Все сошлось в одной точке. Капля моей крови на документ - и у меня теперь есть жена. И охотница теперь всегда под боком.
От его слов что-то больно рвется в душе, а в горле становится сухо.
- Познакомься! - псих утрированным, клоунским жестом наводит на меня открытую ладонь. - Мою жену в девичестве звали... - он снова утыкается в бумагу, - Ариана Микоф, но с этого момента перед тобой находится госпожа Ариана Вейзер. Я буду звать тебя, - Ринхар поворачивается ко мне и ощупывает оценивающим взглядом, - Ари… Хотя нет. Лучше Ана. Ведь раньше тебя так никто не называл?
- Бред! - выплевывет Харальд с яростью и требовательно протягивает к бумаге ладонь. - Даже ты не мог сотворить подобную глупость!
- Я требую хотя бы при моей жене не высказывать подобного неуважения, - холодеет голос Ринхара.
Стою остолбеневшая. Кажется, если я начну шевелиться, я стану частью этого кошмара. Не может же все это происходить наяву!
Надо просто переждать.
Надо проснуться.
Смотрю, как Харальд читает бумагу, как напрягаются мышцы крепкой шеи. Как он медленно вертит головой из стороны в сторону, словно разминаясь. Затем, отшвырнув бумагу, он молнией кидается на брата, валит на землю и осыпает ударами, от которых под ногами трясется земля, а любые кости должны бы вдребезги расколоться...
Коленки подо мной подгибаются и я медленно оседаю на земляной пол. Закрываю глаза. Все-таки правда. Кошмарная реальность. Не сон.
Не знаю, сколько времени длится бойня, но искренне удивляюсь, что оба живы после той земляной дрожи, которую они устроили. Только в кровь разбито лицо у Ринхара. Если и сломаны кости, то по нему скажешь.
Ах да, у него же аномально высокий болевой порог.
- Отдай мне ее, - глухо рычит лорд, тяжело дыша и нависая над братом. - Тебе она не нужна!
- Ты забываешься, - улыбка на окровавленном, бородатом лице выглядит еще более жуткой. - Попрошу впредь не говорить о госпоже Вейзер, как о вещи. Прояви уважение, Старший.
Мне бы, наверно, понравились такие слова, услышь я их от другого человека. Однако в устах психа они звучат приговором. Вцепился в меня, как пиявка, и отцепить его будет непросто — вот единственное, что я понимаю из такого ответа.
- Отдай. Ее. Мне, - чеканит Харальд с искаженным яростью лицом.
- Можешь меня убить, Старший, - шипит поверженный гад. - Но, пока я жив, тебе ее не видать. Ты старательно делал вид, что огненная охотница тебе не нужна, когда я умолял тебя о доверии. Теперь пеняй на себя.
После этой фразы оборотень заносит свой кулак над лицом брата и смотрит с такой ненавистью, что, кажется, еще секунда — и произойдет убийство.
Но вместо человеческой плоти кулак с силой впечатывается в землю, и Харальд рывком поднимается с поверженного тела.
Ринхар, пошатываясь, встает следом.
Вот и все?
Реально?
Значит, я теперь замужем?
- Я не хочу быть твоей женой! - измученно произношу. Кажется, скоро от этой фразы у меня появится мозоль на языке. - Ты мне не нравишься. Пожалуйста, отпусти меня. Дай мне развод!
- Ана, что за дикость! - ерничает гад своим бархатным голосом, отряхивая дорожный плащ. - Брак — это святое. Никаких разводов в роду Вейзеров не было и не будет.
- Я своего согласия не давала и женой твоей становиться не собираюсь! - от отчаяния срываюсь на крик. - Может, ты все придумал! Может, вообще никакой печати нет!
Псих протягивает мне лист, на котором написано корявым почерком всего одно предложение:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Данной бумагой заверяю переход опекунской печати над Арианой Микоф (в девичестве) от Мариуса Брониша к господину Ринхару Вейзеру. (Вся сумма уплачена сполна)»
А под словами красное пятно, такое большое, что заняло четверть листа. Неудивительно. Если написанное - правда, то здесь на бумаге, слита воедино кровь трех человек.
Я быстро рву бумагу напополам. Радуюсь, что меня никто не останавливает, рву еще раз и еще. Затем с ликованием кидаю мелкие клочки в сторону Ринхара, и они крупными снежинкам оседают у его кожаных сапог.
Тот ухмыляется.
- Ты разорвала всего лишь бумажку. Кровная магия никуда не делась… Если не веришь, можешь спросить Харальда!
В глазах старшего Вейзера я читаю подтверждение сказанному. Магическую печать не порвешь вместе с бумагой.
- Сегодня я позволю провести тебе ночь в твоей старой спальне, - деловито обращается ко мне «муж». - Дам тебе время привыкнуть к своему новому статусу, так и быть. А утром мы направимся в родовой замок. Остановимся там. Разумеется, если лорд Вейзер не против, - «муж» кидает пытливый взгляд на Харальда, и тот едва заметно кивает. Но при этом с такой горечью смотрит на младшего брата, что этот взгляд и внутри меня выжигает пустыню.
Он смирился?
Вот так просто...
Предатель!
Закусив губу, пытаюсь не закричать это вслух.
Поднимаюсь с земли и направляюсь на выход.
Глава 33
С трудом дохожу до спальни, сопровождаемая обоими братьями, один из которых теперь приходится мне деверем, а другой — мужем.
Ужасно хочется, как в шахматах, поменять короля и ладью местами. Вот только в жизни подобную рокировку сделать не получится.
Никогда я себя не чувствовала настолько подавленной.
Хотя с опекунством дяди все было сложно, но теперь мне оно кажется милым и почти безобидным по сравнению с тем, куда я только что вляпалась. Замужество подразумевает исполнение супружеских обязанностей, а меня при одной мысли о прикосновении Ринхара начинает трясти.
Не знаю про их внутрисемейную динамику, но уверена, что младший брат сделал меня разменной монетой.
Пожелал отомстить за пренебрежительное отношение. Или решил получить желанный трофей, чтобы в кои то веки обойти старшего.
А еще, конечно, захотелось поиметь лично меня. Ведь с первой минуты заявил, что я «вкусная».
Купил меня, как будто я еда, вещь, а не человек со своими взглядами.
Ворочаюсь с бока на бок. Сминаю холщовую простынь, пуховую подушку тискаю в пальцах. Рисую узоры пальцами на каменных стенках. Хотя я буквально раздавлена усталостью, моральной и физической, сна ни в одном глазу.
Тем более за дверью то и дело слышны тяжелые шаги. Кто-то там ходит, и этим безмерно меня пугает. Вдруг это «дядя»? Или Ринхар?
Задвижка в спальне хлипкая. Любому под силу сбить одним ударом плеча, а братьям Вейзерам так вообще пальцем тронуть - и дверь сама сойдет с петель.
Наконец, не выдерживаю, и сердито бурчу:
- Кто там?
- Ари, постарайся уснуть, - слышу тихий голос Харальда. - До замка путь долгий. Мы поедем на лошадях. Ты не выдержишь дороги, если не отдохнешь, как следует.
- С тобой мне больше не о чем говорить, - зло шиплю. - Я тебе доверяла, а ты… Привел ко мне этого гада, а потом просто взял и отдал меня ему! Молодец! Поделился щедро, по-братски! Тебя так, наверно, отец в детстве учил, да? Все самое лучшее отдавать младшему?
За дверью вновь раздаются шаги, но Харальд молчит, а вот меня пробило на эмоции и уже не остановиться:
- Как мне теперь жить с этим абьюзером? Ты хоть понимаешь, что это значит — быть физически слабее такого, как он? И даже сбежать далеко не получится, потому что при первом же ранении или серьезной болезни я просто сдохну! Да лучше сдохнуть, чем на всю жизнь оказаться привязанной к больному психу!
