– Сара, дорогая, – прошептал он. – Доверься мне. Иначе невозможно. Расслабься и откройся мне.
Медленно, преодолевая колебания, Сара впустила его.
Предпочитая умелые ласки многоопытных дам, Джейми редко ложился в постель с девственницами. Но те немногие, кто разделял с ним ложе, внушили ему мысль: то, что необходимо сделать, надо делать как можно быстрее.
Обхватив подбородок Сары ладонью, он поцелуем приковал ее к постели и, недолго раздумывая, вошел в нее.
Глаза Сары широко раскрылись, бедра дрогнули, ее линия обороны была прорвана. Если она и испытала боль, то никак этого не выказала.
– Все кончено? – спросила она.
– Не совсем, – прохрипел он.
Медленно, невероятно медленно начал он первобытный извечный танец любви. Как он и предполагал, она очень быстро уловила его темп и подстроилась к его движениям. Руки Сары обхватили его шею, бедра сначала робко, а затем с готовностью поднимались ему навстречу. Она была именно такой, какой ее представлял себе Джейми, и даже чуть лучше. Тело ее с такой радостью открывалось перед ним! А рот так пылко отвечал на его поцелуи!
Но вот бедра Джейми напряглись, тело его пронзило предвкушение приближающегося оргазма, но он сдержался, хотя это стоило ему большого труда. Не приведи Господь испытать наслаждение первым, прежде чем Сара достигнет вершины блаженства любви! Применив все свое искусство, он старался подвести ее к завершающей точке соития. Тяжело дыша, извиваясь в любовном экстазе, Сара едва не свела его с ума неожиданным вопросом:
– Как… как называется эта позиция?
Джейми расслышал ее слова сквозь шум в ушах, но ответить сумел не сразу.
– Как… это… называется… в книжке… ну, той, китайской?
Наконец вопрос достиг его помутненного страстью рассудка, и он с трудом удержался от улыбки. Сказать ей? Его так и подмывало. Но даже она, с ее обостренным чувством юмора, может обидеться, узнав, что эту самую элементарную позицию моряки всего мира называют «позой миссионера». И тут в его памяти всплыла акула.
– Это, моя любознательная девочка, называется «Четырехглазая Рыба».
– Четырехглазая…
Он сделал рывок вперед, и она задохнулась.
Глава четырнадцатая
Дочь миссионера стала любовницей аристократа с испорченной репутацией.
Днем их ослепляло солнце, гонимое ливнями, ночью – любовные утехи. Стыдливость и скромность слетели с Сары, как лепестки с давно увядшего цветка. Их окончательно вытеснила женская страсть.
Она доверяла свое прекрасное гибкое тело умелым рукам Джейми, который доказал, что владеет искусством любви, как никто другой, ибо свой и без того богатый жизненный опыт пополнил сведениями из заветной книжечки, переведенной с китайского.
Вот и на этот раз он, как обычно, зацеловал Сару до умопомрачения. А затем встал на колени в изножье их постели.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась Сара.
– Если мне не изменяет память, необходимо испробовать тридцать два приема, чтобы считаться профессионалом в эротических играх.
– Тридцать два? Да не может быть.
– Да, тридцать два, а это, по-моему, шестой.
И он положил ее ноги себе на плечи.
– Джейми! Да как ты смеешь? Так нельзя!
– Смею. И так можно, – пробормотал он, жадно припадая губами к ее горячему пульсирующему лону.
– О! О какое блаженство!
Когда Сара, влажная, переполненная и морально, и физически, вытянулась на пальмовых листьях, на небо выкатилась луна. Сара была не в силах пошевелиться. После испытанного наслаждения ей даже дышалось с трудом, тем более что, несмотря на ночное время, жара стояла невыносимая.
Джейми повернулся на бок, оперся на локоть и погладил ее живот.
– Что-то я сбился со счета, – произнес он. – Какой у нас был номер – двенадцатый или тринадцатый?
– Не знаю, – рассмеялась она, – и в данный момент даже не желаю знать.
– Вижу, пройдет немало времени, прежде чем ты усвоишь весь курс. Если мы не перейдем сразу к номеру двадцать второму. Он не потребует с твоей стороны ни малейших усилий. Повернись-ка ко мне, дорогая.
– Да что ты, Джейми! – вскричала она. – Я не могу. Устала, да и жара ужасающая!
Несколько секунд он молча смотрел на нее, затем подхватил, обнаженную, и вынес из хижины.
– Что ты делаешь?
– Несу тебя охладить.
Не слушая ее протестов, он направился в маленькую бухточку, но, когда вступил в воду, голос ее возвысился настолько, что делать вид, будто он его не слышит, было уже невозможно.
– Джейми! Мы не можем купаться ночью! А вдруг снова подплывет акула? В темноте мы ее и не заметим.
– Акулы ночью не промышляют, но твоего спокойствия ради мы останемся близ берега. Надо же тебе научиться плавать.
– А не можем ли мы начать учиться при дневном свете?
– Ах, Сара, тот, кто не плавал при свете луны, можно сказать, и не жил на свете. Ложись на спину и попытайся грести. А я тебя поддержу.
Ему не сразу удалось уговорить Сару последовать его совету, но, барахтаясь в воде на его руке, она поняла, что он был прав: удовольствие от ощущения прохладной воды на разгоряченной коже нельзя было сравнить ни с чем.
– Как странно, – промолвила она, двигая руками и ногами.
– Что именно – странно?
– Всю жизнь я была уверена, что могу быть счастлива только с моими родными и только в том случае, если счастливы они. А сейчас, вдали от них и даже не зная, что с ними происходит, я счастлива, как никогда. А у тебя есть родные?
– Нет.
– Как, никого? Ни дяди, ни тети, ни двоюродных сестер и братьев – никого?
– Как сообщила мне маленькая самодовольная жаба, которая унаследует мой титул, если я умру бездетным, остальные Керрики мечтают лишь о том, чтобы до конца жизни не слышать моего имени и не видеть меня на пороге своего дома – словом, забыть родственника со скандальной репутацией.
Черт бы побрал проклятых Керриков! – возмутилась Сара.
– А чего хотел бы ты сам, Джейми?
– Было время, когда я хотел одного – носить форму Королевского флота.
– А потом?
– Потом? – Он пожал плечами. – Потом хотел попутного ветра, быстрого корабля и удачных торговых сделок, чтобы хватило денег на содержание «Феникса» и на ром для команды.
Сара понимала, что задавать вопрос, который вертелся у нее на языке, не следует – она легко может нарваться на неприятный ей ответ. Но она слишком любила Джейми, чтобы оставаться безразличной к тому, какими стали теперь его желания и какими будут потом, когда… если… если они покинут атолл и вернутся к цивилизации.
– А сейчас? Чего ты хочешь сейчас?
Джейми поднял голову, посмотрел вдаль, в открытое море, и промолчал. Прошло несколько секунд – и она почувствовала, как он весь напрягся. Ленивой расслабленности как не бывало. Медленно, незаметно он удалялся от нее. Не физически, нет, он по-прежнему поддерживал ее рукою, но мыслями был не с ней. Что он видел перед собой, чего желал себе в будущем – неизвестно, но там явно не было ее.
