истинное наслаждение, когда его семя разлилось внутри меня. Мы любили друг друга вновь и вновь, три раза в месяц, ровно до тех пор, пока тест не показал две полоски.
Она начала плакать. Я молча обняла её.
— С этого момента он изменился. Представляешь, до зачатия он водил меня в рестораны, дарил цветы, красиво ухаживал. Девчонки с курса от зависти слюни пускали. Ещё бы! Самый классный парень в универе обратил внимание на дурнушку. Даже увести пытались, но он никого не видел, кроме меня. Вплоть до зачатия. Как только беременность подтвердилась, он будто бы забыл, что между нами было. Даже здороваться перестал. Мама узнала о моей беременности и потребовала избавиться от ребёнка. Тогда и появился профессор.
— Профессор?
— Никто не знает его имени. Он встретил меня после лекций. В тот день шёл дождь, он открыл зонт над моей головой и предложил выпить чай в ближайшем кафе. Я поначалу отказалась, приняв его за извращенца, но он сказал, что знает о моей беременности и о проекте, в котором я участвую.
— Постой. Ты пробовала жаловаться на своего партнёра в деканат?
— Конечно. Они сказали, что я совершеннолетняя и должна сама решать свои личные проблемы. А ещё, что никаких проектов связанных с эволюцией человека, у них нет. Знаешь, до встречи с профессором я им почти поверила. Я ведь действительно могла нафантазировать себе всякое.
— То есть ты думала, что просто придумала себе участие в проекте?
— У меня бывали очень правдоподобные галлюцинации и раньше. Знаешь, когда твоя жизнь тосклива и уныла, ты начинаешь придумывать себе другую жизнь. Ту, в которой ты желанна и востребована. Где тебя все любят и ценят. Профессор помог мне осознать, что отношения с Глебом мне не привиделись. И предложил продолжить участие в научной работе. Мне ничего не нужно было делать — просто родить ребёнка и отдать им.
— И ты согласилась?
— А что мне ещё оставалось делать? Отец ребёнка делает вид, что не знает меня. Мама гонит на аборт. Жилья нет. Денег нет. Профессор обещал, что о малыше хорошо позаботятся, дадут отличное образование и путёвку в жизнь. Тогда я думала, что ему подберут обеспеченную приёмную семью, которая даст ему больше, чем могла бы дать я. Малыш родился, мне было очень плохо. Я слонялась по городу, забросила учёбу и совсем потеряла смысл жизни. Отдавалась любому желающему. Просто так, не думая о последствиях. Мне было очень плохо, когда профессор появился опять. Он предложил мне продолжить участие в проекте. Я отказалась. В тот же вечер Глеб пришёл ко мне домой с огромным букетом…
ГЛАВА 35
— Он очень понравился моей маме, — Вика грустно улыбнулась. — Ещё бы! Дочь залетела от не пойми кого, отказалась от ребёнка в роддоме и вообще дурнушка. А здесь обаятельный парень, который рассказывает о том, что хочет жениться, забрать меня, полностью обеспечивать. Мама мне весь мозг проела и в итоге выгнала из дому. К Глебу, как она думала. Я, разумеется, понимала, почему он появился, но у меня просто не осталось выбора — из университета отчислили, денег нет, жить негде. Сначала нас было трое. Три отличницы, влюбившиеся в своих аспирантов. Мы жили в уединённом коттедже, вынашивали детей и были абсолютно счастливы. Я простила Глебу предательство, любила его, наслаждалась каждой минутой, проведённой вместе. А потом началась война, и правила изменились. Для начала нас перевезли в подземный бункер. После войны — сюда. Подобрали мне нового партнёра, решив, что Глеб недостаточно хорош.
Узнать больше не получилось — на этой фразе электрокар остановился у входа в ресторан. В дальнейшем Вика не будет настолько разговорчивой. Видимо, кто-то сверху сделал ей укоризненное замечание, запретив рассказывать мне о своём прошлом…
На удивление, мне понравилась её история любви. Лёгкий флёр романтики не помешал бы Оазису и Гарему. Последний, в прочем, стоило назвать «Публичный дом «Роди». Или «Жри и живи». В общем, как-то так.
Первый ужин я встретила в глубоком волнении: по всем законам жанра меня должны принести на алтарь похоти урода. В том, что мужчина будет далёк от совершенства, я не сомневалась — во время перелёта ни один из пассажиров не был привлекателен внешне. Толстый? Лысый? Хромой? И обязательно старый. Как может быть иначе? Лучшие люди страны научились жить долго, оставив всех остальных далеко за бортом…
— Привет.
— Добрый вечер, — ответила молчаливая Наташа.
— Как день прошёл? — Алина не смогла удержаться от вопроса.
— Неплохо. Мне нравится здесь, — выдала ей давно заученную фразу.
— Здесь всем нравится, — неожиданно огрызнулась она. — Всем приятного аппетита.
— Спасибо, — почти хором мы с Наташей ответили ей.
Ужин, в отличие от обеда длился недолго. Алина была явно огорчена и немногословна, Наташа, как и прежде, предпочитала молчание. А я наблюдала… Три, пять, десять, пятнадцать. Пятнадцать заметно беременных девушек. Возможно больше, но нельзя предугадать интересное положение до определённого срока.
Один, четыре, восемь. Восемь мужчин в форме, охраняющих наш покой. Они стараются не привлекать к себе внимание, незаметно выглядывая со стороны кухни и прячась за углами.
На тюрьму повышенной комфортности Гарем тоже не похож — у нас есть иллюзия свободы. Охранники за ней наблюдают, но никак не ограничивают. По крайней мере до определённого предела.
Я попросила Вику провести мне экскурсию по Гарему, и она охотно согласилась. Неуклюжий электрокар катился по вымощенным тропинкам среди деревьев и кустов. Никаких заборов, никакой охраны. По крайней мере, в зоне видимости.
— Как далеко мы можем заехать?
— Так далеко, насколько хотим. Но в ресторан я должна привести тебя вовремя, иначе… Мне будет плохо.
Её глаза отражали всю ту боль и страдание, которые она должна будет пережить, если не выполнит свои обязанности.
— Если я захочу прогуляться ночью, это разрешено?
— Ночь — время сна. Поездки запрещены.
Иллюзия свободы. Гулять нельзя, но можно ездить. И ехать можно очень далеко. Кажется, будто этот субтропический лес принадлежит тебе, и ты можешь делать всё, что хочешь. Но это не так. За тобой следят всегда и везде. Я вспомнила, как у моего бунгало неестественно двигались кусты…
— Поехали домой. Я очень устала.
Вика включила двигатель. Всего несколько минут и мы у входа в бунгало.
— Тебе набрать ванну? Помочь подготовиться ко сну? — она мне не верит до сих пор.
— Спасибо, я сама, — тревога промелькнула в её глазах. — Нет, ты не так поняла. Помоги, конечно. И ложись спать. Я просто хочу до сна немного полюбоваться морем.
Как запрограммированный робот, Вика
