«вот сейчас всё и произойдёт». И уже когда его губы потянулись к моим губам, в дверь оглушительно постучали.
Я вздрогнула, а Ричард тяжело вздохнул. Переведя взгляд с меня на дверь, громко спросил:
88
— Кто?!
Оттуда послышался звонкий голосок:
— Горничная! Вы хотели принять ванну!
— Да, входите! — дал своё разрешение постоялец.
Дверь отворилась со скрипом и вошла миниатюрная белая девушка, а следом за ней два чернокожих раба несли всё необходимое для водных процедур. Они прошли мимо в соседнюю комнату, а мы разошлись в разные стороны, словно нас поймали на чём-то запретном.
Пока готовилась моя ванна, я рассматривала Ричарда, стараясь скрывать свой интерес. Каждый раз, отводя глаза, если вдруг он поворачивался ко мне.
На моём месте хотела бы оказаться любая девушка. Получить в мужья такого красавца мечта всех дочерей плантаторов. Думаю, и вошедшая горничная это отметила. Господи, если бы он был в действительности мой муж, я была бы рада. Только это неправда. Мы не супруги. Он мой хозяин, а я его рабыня. Но, даже это обстоятельство не повлияло на впечатление, которое я испытала, глядя на Ричарда.
Мой муж расхаживал по комнате без камзола, в одной батистовой рубашке, выпущенной из бриджей и высоких сапогах. Для меня это было очень волнующе. Парик, придававший полковнику солидности, лежал на столе. Чёрные коротко стриженные волосы возвращали ему визуально румянец и придавали лицу некую мягкость, а жёсткое высокомерие, когда его голову украшал этот парик. В глазах моего «мужа» то и дело вспыхивали огоньки озорства, стоило ему только посмотреть на меня.
Следует признать, что Ричард нисколько не смущался, находясь рядом с незнакомой ему девушкой. Он вёл себя так, как будто мы и вправду давно женаты. Я вот никак не могла привыкнуть к навязанному мне об-ществу чужого мужчины. Стоя на одном месте уже больше получаса, не решалась и шелохнуться. Иногда затаив дыхание, следила за каждым шагом Ричарда, и молилась, чтобы он не подходил ко мне так близко, как несколько минут назад. Эта близость не была мне противна. Я опаса-лась саму себя и чувств, что он начал внушать мне. И это не страх.
Не отвращение. Это что-то другое, ещё неизвестное мне. Или известное, но забытое чувство.
Когда ванная была готова, чернокожие рабы ушли, низко кланяясь, а горничная вышла к нам. Присев в реверансе, спросила:
— Вы будете принимать ванну или ваша жена?
Ричард улыбнулся девушке, ожидавшей ответа.
— Моя жена и помоги ей. Всё плаванье мою супругу мучила морская болезнь, и она ещё не оправилась от неё, — спокойно лгал полковник.
Горничная попалась на редкость говорливая. Её рот ни на минуту не закрывался. Фани, так её завали, пока помогла мне раздеваться, рассказала половину сплетен Сент-Огастина. А когда мыла меня вторую половину сплетен.
89
Сплетни закончились и Фани, совсем обнаглев, задала мне вопрос:
— Так вы, миссис Монтгомери, всё это время были на корабле?
Я утвердительно кивнула, и сказала первое, что пришло в голову:
— Судовой врач запретил, мне покидать постель пока не станет лучше.
Наверное, ложь всё-таки заразна. Один день с Ричардом и я так быстро научилась лгать. Раньше ложь мне давалась с трудом.
— У вас такой заботливый муж, — поливая мою спину водой, говорила
Фани. — Каждый вечер он уезжал к вам на корабль. Ведь в гостинице мистер Монтгомери не ночевал ни разу.
Да, мой «муж», по-видимому, очень заботлив и щедр, но не только со мной. Где ночуют мужчины, я знала. Меня он купил сегодня, значит, все эти ночи проводил в обществе местных куртизанок. Это меня немного расстроило, но чего я хотела от мужчины. Верности? Целомудрия? Это, к сожалению, не их добродетели.
Потом, сидя за обеденным столом, Ричард начал разговор важный для нас обоих.
— Итак, мы послезавтра отбываем на место моей службы, — отрезая кусочек бифштекса ножиком, сказал Ричард, — и нам надо придумать историю нашей счастливой семьи.
Я была так голодна, что меньше всего мне хотелось сейчас обсуждать такие щепетильные вопросы. Если бы не моё правильное воспитание, я бы пренебрегла этикетом. Не ковырялась в тарелке ножом и вилкой, отрезая малюсенькие кусочки мяса. Я схватила бы рукою целиком кури-ную грудку и запихнула себе в рот. Жадно чмокая и пропихивая пальцами куски, с наслаждением ела. Когда ты несколько дней ничего не ела, то главное правило: «Леди кушает, как птичка», — не действует. И полковник сказал, что я не леди. Как жаль, что моё воспитание не позволяло забыть правила поведения за столом. Я сдерживала голодные порывы, дразня свой желудок маленькими крошками.
— Не хочешь задать мне какие-нибудь вопросы? — спросил мой «муж».
Глубоко вдохнув, я попыталась унять резкий болезненный спазм в животе. Со стороны это выглядело как безразличие или не интерес к собе-седнику. Заметив эту перемену, с лица полковника слетела улыбка. Поджав губы, он прищурился, пытаясь понять, что в его словах так отвратило меня от беседы.
Я не стала мучить его разум догадками.
— Маса, — обратилась к нему, как должна обращаться к хозяину рабыня, — я уже знаю о вас достаточно. Вы заботливый муж, который каждую ночь ночевал не в стенах гостиницы, а на корабле рядом с больной женой.
После моих слов в комнате повисла тишина, которая через мгновение зазвенела его смехом. Я развеселила полковника, но чем? Правдой?
— Да, Лилия, тебе в этом плане повезло, но не называй меня больше «маса», — сказал он.
90
Я вскинула бровь в удивлении.
— А как мне назвать вас?
— По имени, — отвечал Ричард, потянувшись за графином с водой, —
или муж мой. Мы женаты, ты не забыла?
Как такое забудешь? Ни свадебного платья, ни церкви со священни-ком, ни клятв верности в вечной любви, ничего этого не предшествовало нашему «браку». Вместо этого торги, бумаги с моей ценой и его слово, как обручальные кольца, связали нас на год. И вот я счастливая жена.
— Хорошо, Ричард, — согласилась я, — я буду называть вас по имени.
Мой «муж» усмехнулся, наливая воду в стакан.
— Мне нравится, как ты произносишь моё имя, — признался он, и от-пил глоток воды. — А не хочешь узнать на правах жены, где я проводил ночи?
Этот вопрос застал меня врасплох. А какое мне дело, где он ночевал?
Наш фиктивный брак длится всего несколько часов и где «муж» был до этого, меня не интересовало. Тем более что я была уверена где. В бордели!
Ему ответила, сохраняя спокойствие и равнодушие:
— Не думаю, что жёны, горят желанием знать о любовницах своих мужей.— О-о-о-о! Похвально! — воскликнул он. — Мне попалась не только красивая жена, но и мудрая. Но, признаюсь, в Сент-Огастине любовниц я пока не завёл, — и его глаза хищно прищурились, пробегая по мне.
От такого взгляда меня накрыло волною жара, а сердце ёкнуло. Я понимала, что скоро наш обед придёт к логическому завершению. Раз мы муж и жена теперь, то и брак должен быть консумирован.
Обед прошёл, а я не наелась!
Поднимаясь со стула, я бросила жадный взгляд на жареного цыплёнка.
Боже, ну почему я леди?! Почему моё воспитание не позволяет мне сесть обратно и доесть всё, обглодав даже косточки. Но, мой «муж» вышел из-за стола и я, как подобает «жене», последовала его примеру.
Не знаю, то ли я встала резко, то ли моё тело протестовало, не желая уходить голодным. Моя голова закружилась. Перед глазами залетали раз-ноцветные мушки. И через мгновение я провалилась в темноту.
Я пришла в себя, уже лёжа на постели. «Муж» ловко расшнуровывал корсаж моего платья. Пытаясь протестовать, я принялась отползать назад к изголовью кровати, но он одним рывком вернул меня обратно.
— Что за глупая мода и вы, женщины?! — злился Ричард, освобождая мою грудь. — Зачем так зажимать себя в тиски? Не вдохнуть и не выдохнуть не могут!
Когда корсаж был расшнурован, мне, и вправду, стало легче дышать.
Быстро приходя в себя, я заметила в глазах Ричарда знакомое мне вожде-ление. Усевшись на кровати, я натянула край покрывала на себя. Этот взгляд меня пугал сильнее, чем мой непотребный вид сейчас. Укутываясь
