Он, кажется, немного увлекся ею. Он увлекся упрямой и своенравной гусыней, которую его послал расспросить отец. Интересно, догадывался ли отец о том, что он может увлечься этой девушкой? Хокстон был чрезвычайно умным и осторожным. Настоящий дьявол. Он, Тристан, хорошо знал о существовании у отца потаенной стороны, темной и опасной. Другие люди тоже, разумеется, догадывались о ней, и эта его сторона вызывала в них страх. Его смертельно боялись. И именно благодаря этому он и стал таким влиятельным политиком.
К ним подошла Зоуи Армстронг.
— Тетя Уинни, мы устали от карт, — вкрадчиво проговорила она. — Может, устроим танцы? Миссис Хэнкл согласилась поиграть на пианино.
Как можно было отказать Зоуи? Джентльмены уже уносили столы и стулья из центра комнаты. Леди Федра помогала Апджону открывать четыре французских окна, выходивших на террасу. Тристан заметил, что леди Федра внимательно вглядывалась в темный сад. И чуть ли не с тоской. Тристан Толбот усмехнулся про себя. Это шанс. А он был не из тех мужчин, которые упускали свой шанс.
Глава 6
Танцуя на песке, не оставлять следов.
Любить, с огнем вступая в сговор.
С зажженным камином, обставленная с большим вкусом гостиная мадам Востриковой являла собой оазис элегантности в море порока. Подойдя к узкому столику с шахматной доской, Лаврин взял пальцами пешку и переставил ее на две клетки вперед.
— Человек, которого зовут де Венденхайм, снова задает вопросы, мадам, — пробормотал он, выпрямляясь. — Похоже, мистера Пиля очень интересуют наши дела.
Сидевшая в ореоле падающего от лампы мягкого света мадам Вострикова задумчиво качнула головой и посмотрела на бокал вина в своей руке.
— Хорошо, что ты предупредил меня, Лаврин, — сказала она. — Министерство внутренних дел, разумеется наблюдает за действиями полицейских. Мы тоже понаблюдаем за всем этим и будем надеяться, что дело этим и ограничится.
— А если не ограничится?
Она бросила на Лаврина взгляд, ее веки казались слегка отекшими и поэтому тяжелыми.
— Тогда тебе придется убедить их оставить это дело, — холодно проговорила она. — Ты понимаешь меня?
— Да, мадам. — Лаврин посмотрел на ее узкую тонкую руку, лежащую на подлокотнике кресла. Он знал, что ему придется сделать все, что пожелает мадам, и так, как она этого пожелает. Возражать или навязывать ей свою точку зрения он не собирался. Зачем идти против течения? Он не такой дурак, каким был Горский. И уж точно он не потеряет свои мозги и тем более жизнь из-за чьего-то там бренного тела, пусть даже и очень красивого.
Мадам пошевелилась в кресле, взяла бокал в другую руку.
— Ты что-то притих, Лаврин, — проворковала она. — Тебе не нравится моя стратегия?
Лаврин повел плечом.
— Де Венденхайм знает хозяина того магазина, в котором был найден Горский. Надеюсь, что это совпадение. Возможно, Горский почувствовал, что за ним идет охота, и попытался укрыться в боковой аллее. И все же нам следует быть крайне осторожными.
На лице мадам Востриковой снова появилось задумчивое выражение.
— Перед смертью Горский ни с кем не говорил, и при себе у него ничего не было обнаружено. Так ведь? — сказала она. — Убийца подтвердил нам это.
Да, подтвердил, когда к его горлу приставили нож, подумал Лаврин. Но зачем сердить мадам?
— Да, он был уверен в этом, — поторопился согласиться Лаврин.
— И все же надо проследить… — Неожиданно в ее темных глазах вспыхнул огонь. — Ты возьмешь это на себя, Лаврин.
Быстро обдумав свою линию поведения, он сказал:
— Сегодня во второй половине дня мои люди видели де Венденхайма в клубе «Трэвеллерз», он пил кофе в обществе наследника Хокстона. — Лаврин бросил быстрый взгляд на мадам. — Конечно, они оба члены клуба, и их встреча могла быть просто случайной и ничего не иметь, под собой, но кто знает…
— Правильно, что ты держишь меня в курсе дела. — Она улыбнулась. — Думаю, нам не стоит волноваться насчет наследника Хокстона. Он слишком занят органом, который болтается у него между ног, и слишком мало уделяет внимания тому, что лежит в его черепной коробке.
На лице Лаврина появилась слабая улыбка.
— Полагаю, помощник Хокстона у вас уже в кармане?
— Скоро будет, Лаврин. — Взгляд мадам потемнел. — Неббетт приносит нам очень нужные письма. И за это я вознагражу его милой молодой девочкой, которую мы нашли в Кале.
— Эта та, которая первоначально предназначалась для лорда Коттинга?
— Коттингу понравилась другая. Рыжеволосая, — сказала мадам, пожав плечами. — Служанка из таверны. А та маленькая француженка — настоящая красавица и слишком хороша для Коттинга. Было бы просто расточительством подкладывать ее в его постель. Он лишь пустой болтун, от него мы не получим никакой ценной информации.
— Он многое потерял, — заметил Лаврин, усмехнувшись. — Но эта француженка драчунья.
Мадам громко рассмеялась.
— Неужели ты все еще так плохо знаешь меня? — спросила она. — Мы заткнули ей рот кляпом, и Хэтти удалила ей все волосы с лобка горячим воском. Маленькая сучка теперь гладкая, как яйцо. И выглядит лет на двенадцать. Можешь представить, что сделает этот сумасшедший Неббетт, чтобы попробовать это?
Лаврин передвинул слона и удалил с поля пешку противника.
— Надеюсь, Лилия, она не создаст слишком много проблем.
— Если я получу от Неббетта то, что мне нужно, я закрою глаза на все доставленные мне неудобства. — Ее глаза, пронзительные и цепкие, как у ястреба, устремились на шахматную доску. — К сожалению, у Хокстона другие вкусы. Если бы было иначе, мы бы украсили наш торт превосходной сливой.
— Но у него есть сын, — сказал Лаврин. — Он известен своей репутацией мота и прожигателя жизни.
— И именно поэтому он совершенно бесполезен для нас. — Вострикова усмехнулась. — Если ему не взбредет в голову, конечно, примерить на себя папочкины туфли.
— Сейчас в министерстве внутренних дел бушует небольшой ураган, — сообщил Лаврин, неопределенно махнув рукой. — Поговаривают, лорд Хокстон намеревается отрядить сына в министерство иностранных дел для выполнения какого-то секретного задания.
— В самом деле? — На лице мадам появилась зловещая улыбка. — Значит, Лаврин, мне придется внести поправки в мой план. Очень может быть, что нам потребуется этот человек, и мы найдем способ заинтересовать его.
Затем Вострикова снова выпрямилась в кресле. В эту минуту Лаврин вдруг явственно понял одну вещь, в его голове словно сверкнула маленькая молния — скоро ему придет конец.
