В общем, после финала, в котором две белых кошечки внесли транспарант «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?», и потом Отелло, встав в красивую позу, орал на весь зал, изображая раскаяние, а его жена валялась лапками кверху, я пошел познакомиться с М. К. Наливайко — соавтором Шекспира и владельцем этого театра. Михаил Карлович, увидев меня, растерялся совсем ненадолго, а потом мы с ним к взаимному удовольствию побеседовали. Когда я спросил его о дальнейших творческих планах манула, собеседник смутился.
— Мы тут с Тимофеем отрабатываем еще один образ, вот только… понимаете, при желании в нем можно усмотреть некую политическую окраску, чего не хотелось бы…
Разумеется, я заверил артиста, что не буду усматривать ничего подобного, и он быстро поставил на полу маленький низкий столик. Потом вышел, но минут через пять вернулся, пятясь задом и приговаривая:
— Пожалуйте сюда, ваша светлость, пожалуйте…
За ним вошел манул Тимофей. Был он в расстегнутом черном кителе с молниями и дубовыми листьями в петлицах, на голове имел фуражку с высокой тульей, а на носу — зеркальные очки. Подойдя к столу, он сел за ним и положил лапы одну на другую, ну точно как я. Поднял на меня равнодушный взгляд и со скукой в голосе осведомился:
— Мр-р-нняуу?
— Класс, — восхитился я. — И где вы тут, Михаил Карлович, видите политику? Великолепное проникновение в образ, и все. Насчет гастролей в Питере не думали? Вот и замечательно, я обязательно еще раз схожу полюбоваться мастерской игрой вашей труппы. А Тимофей перед спектаклем может вот в этом своем образе объявить, что данное представление одобрено канцлером. Кстати, потом и насчет политики можно будет чего-нибудь придумать. Мало ли, в Думе там выступить или перед дипломатами, например. В качестве моего личного уполномоченного. И раскройте мне напоследок тайну — откуда у него зеркальные очки?
Оказалось, что у владельца театра есть брат, работающий инженером в судоремонтных мастерских, и в основном он там занимается электросваркой. А в свободное время что-то изобретает. Сделал вот из резака прибор, которым можно напылять одни металлы на другие и на стекло. Он, кстати, финансово поддержал Михаила Карловича, когда тот только собирал свою труппу, а теперь, наоборот, театр дает неплохие сборы, а брату нужны деньги на доработку своего изобретения.
— Он что, хочет сделать все сам?
— Не то что хочет, но так получается. В мастерских такая установка не нужна.
Я взял кошачьи очки и рассмотрел повнимательней. Да, качество напыления для атмосферной установки очень высокое, ничего не скажешь.
— Передайте ему, что на Георгиевском моторном заводе большая нужда в подобных специалистах, — попросил я. — Даже не спрашиваю, сколько он получает в своих мастерских, но в Георгиевске выйдет больше. Кроме того, там вообще положительно относятся к изобретателям, даже если те придумывают что-то в данный момент не животрепещущее.
Тут мне в голову пришла еще одна мысль.
— Но давайте снова вернемся к вашему театру, — озвучил ее я. — Наверняка ведь у вас есть вполне определенные трудности, связанные с тем, что кошки не всегда играют в полную силу, а некоторые сценки вообще удаются раз-другой, и все?
— И не говорите, — вздохнул собеседник, — видели бы вы, какие находки иногда случаются на репетициях! Но вот повторить их удается далеко не всегда. Я даже хотел купить киносъемочное оборудование, но больно уж оно дорогое.
— А зачем все делать самому? Чтобы снимать кино, существуют киностудии. В том же Георгиевске, например, она есть. Попробуйте для начала сделать киноверсию вашей трактовки Шекспира, деньги я вам выделю. Ну а потом можно будет замахнуться и на что-нибудь более эпохальное. «Анну Каренину», например, снять. Или «Преступление и наказание». Вы сами прикиньте, какой из Тимофея получится замечательный Порфирий Петрович! Да у него любой Раскольников сознается через пятнадцать секунд и без всяких мозгокрутных рассуждений. А этот, пегий, кого он играл, я что-то не очень понял?
— Родриго, — просветил меня несколько обалдевший от развертываемых перспектив кошачий Станиславский.
Кто это такой, я вообще-то не очень представлял, до знания Шекспира наизусть мне всегда было очень далеко. Но заострять внимание на таких мелочах не стал и продолжил:
— Вот-вот, а с каким неподражаемым французским акцентом он мявкал! Мундир ему покрасивше, и получится вылитый Андрей Болконский.
ГЛАВА 16
Интересно, подумал я, когда мой мини-поезд лязгнул единственной сцепкой и остановился на задворках Георгиевского грузового терминала. Саму цитату помню, а откуда она, не представляю. «За окном шли дождь и рота красноармейцев». За окном действительно шел дождь. И снег. А Тринклер с Полозовым никуда не шли, они стояли и ждали моего выхода. Причем, если бы меня встречал кто-то один, можно было бы посомневаться, о чем именно со мной хотят поговорить в неофициальной обстановке, но раз пришли оба, то размышлять тут особенно не о чем.
— Как я понимаю, вы решили составить мне компанию за ужином? — уточнил я сразу после приветствий. — Тогда поехали. Кстати, хочу намекнуть, что завидовать нехорошо. Тем более такому пожилому человеку, как граф Цеппелин. У вас же все впереди, какие ваши годы! Или я ошибаюсь и вы хотите поговорить со мной вовсе не на тему предполагаемого кругосветного перелета?
— Нет, Георгий Андреевич, не ошибаетесь, — вздохнула живая легенда русской авиации, коей являлся бывший аэродромный казачонок, а ныне генерал-майор и кавалер чуть ли не полного комплекта орденов империи, ас-истребитель Миша Полозов. — Ну как же так, мало того что первый трансатлантический перелет слили англичанам, так теперь и в кругосветный пойдет Цеппелин!
— Дедушка старый, пусть слетает, — еще раз напомнил я, — и кроме того, первый бортинженер там будет наш.
— Ага, и второй штурман японец. Ну не то это, совсем не то!
Первый перелет через Атлантику в этом мире действительно совершили англичане. В принципе уровень развития авиации позволял сделать это еще в десятом году, если не раньше, но тогда все были заняты подготовкой к войне и на посторонние вещи не отвлекались. Но сразу после ее не очень радостного для себя окончания англичане решили поднять национальный дух и устроили этот перелет.
Он представлял самую настоящую авантюру. Взяли старый «либерейтор», еще с неубирающимся шасси, потому как новые к тому времени уже утонули или сгорели. Во все свободные пространства напихали эрзац-бензобаков и полетели. Перегруженная машина каким-то чудом оторвалась от земли и только где-то в районе Азорских островов смогла преодолеть километровый рубеж высоты. Малейшая непогода на маршруте стала бы фатальной, не говоря уж о неполадках в любом из четырех движков, но англичанам повезло.
В какой-то мере перелет действительно способствовал поднятию национального духа, но немножко не в ту сторону. Экономика Англии после года войны и полугода бомбежек на фоне морской блокады пребывала в коллапсе, продукты и товары повседневного спроса распределялись по карточкам, и уровень жизни, мягко говоря, был весьма невысок. В такой обстановке нам не составило большого труда найти и простимулировать недовольных, которые завопили о приоритетах в экономике. Мол, в столь тяжелые времена, когда голодают дети, преступно вбухивать огромные средства в не сулящие немедленной отдачи проекты.
Бред, конечно, этот перелет произошел на чистом энтузиазме и чуть ли не на личные деньги участников, но признаться в таком правительство не могло. И вынуждено было слушать вопли о том, что вместо бомбардировщиков надо выпускать дюралевые миски с вилками, а вместо танков — садово-огородный инвентарь. Тогда, мол, страну в ближайшие же времена ждет невиданное процветание. Во всяком случае, слово «конверсия» средний англичанин слышал уже много раз.
Однако у графа Цеппелина взыграло ретивое самолюбие, и он выступил с идеей беспосадочного кругосветного перелета, которая встретила горячую поддержку у кайзера. Россия, ясное дело, не смогла остаться в стороне и предложила свою помощь. В частности, поставку магниевых сплавов. Их производство мы наладили заранее, в преддверии появления реактивной авиации, а особого спроса на эту продукцию пока не было. Опять же — криогенное оборудование, потому как граф собирался восполнять неизбежную в полете утечку гелия водородом, запас которого в жидком виде предполагалось иметь на борту дирижабля. Нам оно тоже было нужно для магнитопланов, работы над которыми вышли уже на стадию условно летающих макетов. Ну а тринклеры повышенной экономичности лишними в любом случае не будут.
В моей пристройке к дворцу главкома ИВВФ великого князя Михаила нас уже ждал стол, накрытый на три персоны, однако только одна из них отдала должное искусству поваров, а Полозов с Тринклером с плохо скрываемым нетерпением ждали, когда же я наконец наемся.
