Однако без неприятностей не обошлось: едва устроившись на новом месте, Вашингтон узнал, что на плантации Булскин вспыхнула эпидемия оспы. Он помчался туда и обнаружил, что два раба, Гарри и Кит, уже умерли, а все дела находятся в запустении и беспорядке. Джордж лично съездил в Винчестер, находившийся по соседству, заказал там одеяла и лекарства, нанял сиделку и велел надзирателю поместить заболевших рабов в карантин. Ну всё приходится делать самому! И это в самую горячую пору, когда надо готовить землю под высадку табака!
Знаменитый виргинский табак был главным источником доходов для местных плантаторов, однако выращивание этого капризного растения было делом нелегким, заставляя множество людей трудиться не разгибая спины и не покладая рук.
Семена табака очень мелкие: в одном грамме их насчитывается около 12 тысяч штук, поэтому табак никогда не сеют сразу в грунт, а предварительно проращивают. В марте его высеивают в специальные горшочки, чтобы в мае рассаду можно было высадить на плантации. К тому времени следовало подготовить землю: вспахать деревянной сохой, пройтись по пашне с граблями, разбивая крупные куски земли, потом вспахать поглубже, снова прорыхлить, перемешать почву с остатками старых кустов и корней, чтобы они перегнили и удобрили ее, добавить песочка — табак его любит.
Наконец можно высаживать кустики. Это ювелирная работа: одно неосторожное движение — и корни будут повреждены, а значит, растение погибнет. Важно выдерживать расстояние между саженцами: если посадить их слишком близко, листья получатся маленькими и тонкими, и за такой табак много не дадут. Через три недели принявшиеся растения надо окучить, чтобы корни росли не в стороны, а вниз, а потом регулярно пропалывать, чтобы кустики не заглушило сорняками. Зато поливать табак не надо, разве что в очень засушливую погоду.
Когда растение уже выпустило семь-восемь листьев, нужно отщипнуть верхнюю почку — ногтями, осторожно, чтобы не повредить два верхних листочка. После этой процедуры листья начинают усиленно развиваться. Но успокаиваться нельзя: нужно регулярно уничтожать другие, бесполезные отростки на стебле, которые иначе тоже пойдут в рост.
Но это, как говорится, еще «цветочки»; самая тяжелая работа предстоит, когда пойдут «ягодки», то есть листья. Сбор урожая начинается через два-три месяца после высадки, когда фермер опытным глазом подметит признаки того, что листья созрели: с них опали ворсинки или они начали опускаться. Стебель табака вымахивает в высоту до двух метров, на нем располагаются от восьми до двадцати листьев. Зреют они постепенно: сначала самые нижние, потом те, что повыше, и сбор табака происходит практически непрерывно. Это значит, что в самую жару и духоту чернокожие невольники с рассвета и до заката бродят в поле между высоченных кустов, отрывая от них листья длиной до 60 сантиметров и складывая их в большие плетеные корзины у себя за спиной.
Собранные листья сушат, пока они не приобретут нужный цвет (процесс занимает от пяти до десяти недель), а затем связывают в пучки и укладывают в снопы, где происходит квашение. Как только в середине снопа сильно повысится температура, сноп разбирают и перекладывают пучки в другом порядке — и так пять-шесть раз, пока температура не перестанет повышаться. Тогда уже табак можно упаковывать и отправлять в Англию.
В общем, всё лето и осень Вашингтон был занят — полевые работы требовали хозяйского присмотра. А между тем военное счастье изменило французам, и теперь колокола звонили уже в честь побед британского оружия.
На завоевание Канады бросили более 50 тысяч солдат во главе с генерал-майором Джеймсом Вольфом, которого Питт считал несравненным тактиком и полностью ему доверял. Несмотря на молодость (32 года), Вольф уже страдал от целого букета болезней: камни в почках, ревматизм, туберкулез, — но обладал проницательным умом и цепкой хваткой. В конце июня английская армада встала на рейде Квебека, одновременно другой экспедиционный корпус завладел Гваделупой. 31 июля 1759 года состоялся первый штурм Квебека, а 13 сентября Вольф вынудил Монкальма, возглавлявшего оборону города, принять полевое сражение. Оно продлилось не больше четверти часа; оба полководца были смертельно ранены и скончались; 18-го числа британцы вступили в Квебек, оставленный французами.
Бывший полковник Вашингтон радовался победам соотечественников, но томился в душе: видно, он не вполне расстался с мечтами о воинских лаврах. Он заказал Роберту Кэри шесть бюстов знаменитых полководцев — Александра Македонского, Юлия Цезаря, Карла XII, Фридриха Великого, Евгения Савойского и герцога Мальборо, — чтобы украсить свой кабинет. Однако Кэри не смог их раздобыть и предложил прислать вместо военных писателей — от Гомера до Шекспира и Мильтона. Зачем ему Гомер? Вашингтон отменил заказ.
Каждый его день строился по одинаковому расписанию, но эта монотонность не угнетала его; наоборот, постоянство внушало спокойствие и уверенность. «Система — душа любого дела», — говаривал он.
Как многие бережливые хозяева, Вашингтон вставал до рассвета и успевал переделать кучу дел, пока другие еще спали. Накинув халат и просунув ноги в домашние туфли, он час или два проводил в библиотеке, читая письма и отвечая на них, затем вдумчиво и истово молился. Слуга подавал одежду, причесывал хозяина и стягивал его волосы в хвост. Перед завтраком Вашингтон спускался в конюшни, осматривал лошадей и давал наставления конюхам.
В Виргинии высоко ценились чистокровные верховые лошади гнедой или рыжей масти, выведенные в Англии и очень резвые, а Вашингтон словно родился в седле. Он сам укрощал и объезжал лошадей, прекрасно их чувствовал, легко брал препятствия, даже не приподнимаясь на стременах, и, направляясь куда-то верхом, всегда мчался вскачь, даже если не было особой спешки — просто ради удовольствия.
Завтрак неизменно состоял из кукурузных хлопьев, чая и меда. Подкрепившись, хозяин натягивал высокие черные сапоги, садился в седло и отправлялся осматривать пять ферм, составлявших поместье Маунт-Вернон[13], — 20 миль (чуть больше 32 километров) на круг, — чтобы лично проследить за работой на полях, сооружением заборов, рытьем канав, высаживанием деревьев и множеством других дел. Коллеги по палате горожан или дамы из виргинского высшего света не узнали бы всегда учтивого, выдержанного Вашингтона: при общении с «ленивыми» слугами он легко приходил в ярость и не выбирал выражений, отчитывая их за недочеты.
Он не терпел небрежности ни в чем. Если люди работали кое-как или делали что-то неправильно, Вашингтон спешивался, снимал кафтан и вставал рядом с ними, чтобы показать, как надо. Однажды (дело было в феврале 1760 года) он с неудовольствием узнал, что четыре раба-плотника за день обтесали только 120 футов бревен тополя. Он присел рядом, вынул часы и велел им работать при себе, заметив время. В присутствии хозяина производительность труда повысилась вчетверо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
