Алёна съежилась от неловкости за Жекин язык, но Василису такой оборот речи только порадовал. Она прямо-таки залилась хрипловатым смехом.
– Истина может прятаться где угодно, – сказала она назидательно, когда закончила хохотать. – Чем задница хуже красивой мордашки? С точки зрения функциональности – ничем.
Потом странная философиня спросила:
– Я это выпью, если вы не будете? – и показала пальцем на стакан с «Мертвой водой». – А то я поиздержалась в Гоби. Аренда верблюда влетела в копеечку. Бабла теперь хватает только на молоко и макароны. Можно?
– Можно. Тебе все можно. Денег подкинуть на первое время?
– Не надо, мне за снимки журнал скоро заплатит.
Василиса Мудровская мигом высосала пойло и не поморщилась.
Алёна изо всех сил сохраняла невозмутимое выражение.
Философ и преподаватель, подумать только! Разве преподаватели бывают такие? Кто ее вообще к студентам пустил?
Но потом она вспомнила дауншифтера Борисыча – тоже ведь истину поехал искать в Гималаях! – и смирилась с Василисой-преподавателем. Но с Василисой-девушкой Жеки она смириться почему-то не могла.
Вот, значит, какие женщины ему нравятся! Такие же необычные, как и он сам.
«Выпендрежницы», заметил в голове Алёны ее Внутренний Инспектор голосом ее мамы.
Алёна решила быть беспристрастной.
Жека, похоже, начисто лишен предрассудков. Очень разномастные у него знакомые. Это говорит в его пользу. Однако с ним нужно держать ухо востро. Раз нет предрассудков – нет и тормозов. Кто это сказал, интересно? Походу, я! Наверное, философский склад ума заразен, думала Алёна, прислушиваясь к разговору между Жекой и его девушкой.
А разговор был весьма странный. Вовсе не похожий на воркование влюбленных. Но полный многозначительных пауз и переглядываний, которые все-таки подтверждали: да, эти двое – парочка.
– Принесла? – сухо спросил Жека.
– Забирай, – девица запустила по поверхности стола ключ на брелоке. Что за ключ – Алёна не разглядела, потому что Жека подхватил его и сунул в карман.
– Значит, вот так? – спросила Василиса. – Это твое окончательное решение?
– Ну да, – пожал плечами Жека. – К этому все шло, разве нет? Ты ведь и сама...
– Да... да, и я сама. Что ж, все меняется. Все движется и ничто не остается на месте. Выпьем за это?
– Я пас, лягушечка. Но ты заказывай, если хочешь, – в голосе Жеки впервые прорезалось что-то похожее на нежность. Алёна почувствовала себя третьей лишней.
Василиса не стала стесняться: потребовала пива, и, с шумом прихлебывая из кружки, завела рассказ о приключениях в пустыне Гоби. Жека слушал внимательно и иногда вставлял свои пять копеек.
Рассказывала Василиса задорно, и вообще оказалась довольно дружелюбной, хоть и какой-то слишком... отвязной, что ли! Шальной, как выражался дядя Рома.
Говорила она слишком громко, изысканно использовала матерные выражения. Махала руками, порой вскакивала и изображала свои приключения пантомимой. На их столик начали обращать внимание.
Тем временем в зал прибывали новые посетители. В основном байкеры, неформалы, и творческая молодежь, но попадались и студенты, и типичные офисные работники. Компании устраивались у барной стойки или рассаживались за столы. Бегали официанты, на сцене тоже началась суматоха.
Оказалось, затеяли караоке. Первым выступил серьезный юноша в майке, джинсах и ковбойских сапогах. Он неплохим баритоном исполнил что-то из репертуара «Скорпионз». Затем вышла тетенька весом под центнер (что не помешало ей натянуть блестящие леггинсы) и затянула чувствительную песню из фильма «Телохранитель» – «Я всегда буду любить тебя».
Она сбивалась с нот, фальшивила, но не смущалась и пела так проникновенно, что все в зале затихли, а бармен за стойкой промокнул салфеткой глаза и украдкой опрокинул стопку. Василиса замолчала и чуточку погрустнела. Но взяла себя в руки и нецензурно выразила восхищение певицей.
– Ну, дает! Просто … как спела!
Реплика прозвучала в сторону Алёны, как приглашение обменяться мнениями, и та стеснительно подтвердила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Да, она молодец! Мне очень понравилось. Моя мама тоже красиво эту песню исполняет.
– Деточка, а кто у нас мама? – поинтересовалась Василиса.
– Жанна Карпинская.
– Та самая Жанна Карпинская? – ожила Василиса. – Слушай, я слышала ее в детстве, когда нас классом водили на «Летучую мышь» и «Мистер Икс». Еще она на елке во Дворце культуры Снегурочкой была. А ты поешь?
– Нет, – Алёна поморщилась от надоевшего вопроса. Но взрослая Василиса смотрела на нее выжидающе, поэтому Алёна вздохнула и призналась:
– Мне бы хотелось петь, но ни слуха, ни таланта у меня нет.
– Ты вчера в саду круто отжигала. И пела, и плясала, – заметил Жека, и Алёна покраснела от стыда: вот блин, он все-таки видел и слышал ее выступление с яблоками!
– Иди туда, – Василиса бесцеремонно ткнула ее в бок и показала на сцену с микрофоном. – Давай! Раз хочется петь, надо петь. Да кому нафиг нужен талант? Дело не в нем! По мне, талант – это то, что не дает человеку гармонично развиваться. Как проклятье, которое приковывает тебя на всю жизнь к одной стене. Развивает однобокий взгляд на вещи. А другим наоборот, не дает заниматься тем, что нравится. Как же, говорят, етить-колотить, таланта нет, куда мне со свиным рылом в калашный ряд!
Василиса проповедовала так пламенно, что Алёна догадалась – про себя говорит, не иначе. Наверное, в детстве учительница музыки признала у девочки Васи «талант», и родители заставили ее заниматься сольфеджио и записаться в хор. А Василисе хотелось другого. Например, ходить в походы по горам с фотоаппаратом наперевес. А потом Василиса выросла, взбунтовалась, сорвалась и понеслась... поступила на философский факультет, проколола дырку в брови и связалась с Жекой.
– Давай, сестрица Алёнушка! Гоу на сцену!
– Нет-нет, ни за что! – ужаснулась Алёна, представив, как она выйдет в розовом платьице с бантом и начнет выводить заунывным голоском что-нибудь типа «А белый лебедь на пруду» или «Владимирский централ».
– Эх ты, девочка-припевочка, ходячий комплекс, – безжалостно заклеймила ее Василиса. – Ну, Жека, нашел, с кем связываться… не ожидала от тебя такого.
Она говорила шутливо, и Алёна не поняла, нужно ли на нее обижаться.
– Да ладно тебе, Васька,– добродушно сказал Жека. – Ты ее плохо знаешь. Видела бы ты, как Алёна котов ворует. Виртуоз!
Однако ворованные коты не произвели впечатления на Василису. Она разочаровалась в Алёне и больше не обращала на нее внимания. Она опять принялась болтать с Жекой, а Алёна грустила и думала, что пора отправляться домой. Нужно вызвать такси.
Она украдкой достала телефон и приготовилась выйти из столика к входной двери, где было потише, чтобы позвонить. Но тут в зал ворвалась новая группа посетителей. Когда Алёна увидела, кто это, она быстро села на свое место и сжалась, надеясь, что ее не заметят.
– Елки зеленые, смотри, кого принесло! – удивилась Василиса. – Это ж Милана Мавкина и ее съемочная банда! Ведущая шоу «Стоп притон!». Моя бывшая одноклассница. Ох и мымра эта Мавка была в школе... была и осталась. Ну, сейчас начнется кипеж! Попал Кощеюшка. Теперь получит такой эдвертайзинг своему шалману, что сам не рад будет.
Алёна прекрасно знала, кто такая эта Милана Мавкина. Все знали!
Известная видеоблогерша, журналистка и скандалистка. Вместе с оператором и дюжими охранниками она наведывалась в ночные клубы, бары и кафе с целью осветить их недостатки и вдоволь поиздеваться. А потом выкладывала видеозапись своих приключений на канале «Стоп притон!».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Милана со товарищи вламывались на кухню и отбирали у поваров котлеты, чтобы снять пробу и плеваться на камеру с криками «Что за отраву вы подсовываете посетителям?».
Они наряжались в костюмы химзащиты и исследовали туалеты.
Они критиковали музыку, официантов, гардеробщиков. Подвергали сомнению профессионализм аниматоров в детских клубах и стриптизерш в клубах для мужчин.
