ко мне Глушаков, встревоженно вглядываясь в лицо. — Ты это мне брось, — схватив за плечо, он чуть встряхнул меня. — И думать не смей даже. Я, ты… Не сила в человеке главное. У меня, если хочешь знать, половина местных магистров омерзение вызывают своим чванством и отношением к людям. То, что здесь, — он несильно стукнул меня в грудь, — вот что важно.
— Холодная голова, чистые руки и горячее сердце? — бледно улыбнувшись, грустно сыронизировал я.
Однако Сергей в ответ серьёзно кивнул:
— Верно. В первую очередь надо быть Человеком!
Он сказал это, вкладывая в одно слово столько всего, с таким убеждением, что я, вспомнив дом, вдруг задался вопросом: куда, вот куда делись такие люди, как Сергей? Куда ушли все правильные, честные, готовые бороться за свои убеждения? Неужели каких-то тридцать-сорок лет настолько изменили наше сознание? Привили желание хапать, воровать, обманывать?
— Хорошо, — было безумно трудно задавить в себе чёртову жалость, но я, как мог, постарался отпихнуться от неё. — Я постараюсь им быть.
— Вот и славно, — улыбнулся Юрьич. — А тренировки мы заново начнём, по-другому. Моя вина — не проверил сразу твой уровень подготовки. Как выйдешь отсюда, будем постепенно, потихоньку-полегоньку наращивать нагрузку.
Он встал с кровати. Печать тревоги с его лица уже почти сошла, и лишь морщинки вокруг глаз выдавали прежнюю обеспокоенность.
— И всё-таки, Паш, ты себя совсем запустил, — пожурил он меня напоследок. Я виновато пожал плечами, и Сергей махнул рукой, успокаивая: — Это дело поправимое, было бы желание.
— Будет, — твёрдо пообещал я.
Он ушёл, а я, улёгшись обратно, всё вспоминал насмешки, презрение, уничижительные слова в свой адрес, что сопровождали меня всю эту неделю в академии. Вот только теперь они вызывали не обиду, а раздражение и гнев.
— Я вам покажу, — прошептал я, сжимая под одеялом кулаки. — Вы ещё узнаете, кто такой Ширяев Павел Алексеевич, обещаю!
***
Больше, как и обещалось, в тот день меня никто не беспокоил. Но вот на следующее утро заявилась целая делегация. И кто бы, вы думали, это был? Ну конечно же моя девчачья группа в полном составе. Все они, правда, внутри не поместились, часть осталась снаружи, но обступить плотными рядами моё ложе им это не помешало.
С некоторой опаской осмотрев как-то странно замерших и пожирающих меня глазами одногрупниц, я нашёл среди них Эльзу и осторожно спросил:
— Чего это вы?
А та, сделав шаг вперёд, с фанатичным блеском в глазах радостно и звонко возвестила:
— Ты Избранный!
— С… с чего это вдруг? — ошарашено поинтересовался я, рефлекторно натянув одеяло до подбородка при виде качнувшейся ко мне толпы.
Эльза взмахнула длинными ресницами, ещё шире распахивая огромные глазищи.
— Было предсказано, что придёт тот, кто станет аватарой ведьминой силы, и мы, ведьмы, наконец займём подобающее место и больше никогда не познаем гонений и унижения!
— Что, прямо так и было сказано? — с подозрением переспросил я.
Тут девушка чуть замялась. Покраснев, она пробормотала:
— Ну… там говорилось, что придет не «тот», а «та»… — однако затем, подняв на меня опустившиеся было в пол глаза, с жаром произнесла: — Но так даже лучше!
Сказать, что мне стало неуютно от вида пожирающих меня фанатичными взглядами девчонок, это сильно приуменьшить чувства, что охватили меня в тот момент.
— Да с чего вы взяли, что я этот Избранный?!
— Ты одной лишь сырой силой превратил в лужу протоплазмы тех уродов с демонологии, что посмели угрожать тебе!
«Ля-я-я… — подумал я. — И эти каким-то образом уже в курсе».
— Это был не я, — попытался я откреститься от столь сомнительной чести.
Эльза хитро сощурилась и, по-лисьи улыбнувшись, чрезвычайно довольным голосом произнесла:
— Тебе, конечно, удалось обмануть святош из инквизиции, но мы-то знаем, что сила, уничтожившая наглецов, была твоей…
— И многие так считают? — убитым голосом поинтересовался я, понимая, что никакие мои слова их сейчас не переубедят — слишком уж сильно они поверили в свои собственные фантазии.
— Все! — радостно подтвердила мои самые чёрные опасения девушка.
— Ведьмы? — да, я всё ещё цеплялся за соломинку, надеясь на лучшее.
Но надеждам не суждено было сбыться.
— Вся академия!
«Вот же засада…»
Сдержать печальный вздох я даже не пытался.
— А кто вообще этот аватар? — смирившись с временными, как мне тогда думалось, трудностями, поинтересовался я у одногруппниц.
— Ты не знаешь? — чуть удивилась одна, но тут же спохватилась: — Точно, ты же из другого мира. В общем, аватары — это маги, которые имеют такое сродство с силой, что легко могут творить даже сильнейшую магию. Там, где другим нужны десятилетия, им хватает месяцев. Где другие объединяют силы — они справляются в одиночку.
— То есть такие аватары уже были?
— Да. Пусть редко, но аватары других сил уже появлялись прежде, и каждый раз их появление коренным образом меняло магический мир. Вот только ни разу ещё не появлялось аватара ведьминой силы… до этого дня…
«Мда…» — только и смог подумать я, ибо подходящих слов в голове моей попросту не нашлось.
Вдруг лицо говорившей девушки стало необычайно серьёзным, и она тихо произнесла:
— Нам хотелось бы попросить тебя кое о чём. Мы сказали нашим старшим, что ты принял нас под свою руку, в магический вассалитет. Всех нас…
— Группу? — поспешно уточнил я.
— Да, — подтвердила она, и я облегчёно выдохнул.
— Ты прости нас, пожалуйста, — заломила руки Эльза. — Они заговорили про вассалитет, и я испугалась, что они тебя переманят… и совсем голову потеряла. Сказала не подумав…
— Да ладно, — успокаивающе махнул я рукой, — бывает.
— Так ты согласен принять нас в вассалы?! — радостно хлопнула она в ладоши.
— Зачем? — удивился я. — Ну сказала кому-то, пусть, я, если что, подтвержу, а так… Ну какие мне вассалы, в самом деле? Я же не лорд какой-нибудь.
— Без реально принесённой клятвы, — медленно произнесла девушка, резко помрачнев, — обман вскроется очень быстро. А с таким позором… лучше и не жить!
Последнюю фразу она выпалила единым духом, с каким-то фатализмом в голосе. Оглядев остальных девчонок, я по установившейся гробовой тишине понял, что они настроения Эльзы вполне разделяют… и тяжело вздохнул.
— И много этот
