Ночная роса туманом поднялась с низинных лугов. Стадо коров, бродящее по пастбищу, обогнуло сарай, и бодрый вожак стада разбудил спавших в сарае мужчину и женщину.
Учитель народной школы Пиетаринен, возраст которого приближался к шестидесяти годам, холостяк, по внешнему виду выглядевший моложе своих лет, открыл глаза и посмотрел на часы. Сел и стал массировать онемевшие за время сна мышцы. Затем бросил нежный отцовский взгляд на дочь, спавшую рядом, и стал будить ее.
– Хелли! Проснись! Скоро девять. Девушка ответила:
– Я уже давно не сплю.
Хелли повзрослела, бедра ее округлились и раздались. Твердые груди кормилиц, как считал Рабле, делают детей курносыми. Курносый нос Хелли, подарок матери, не помешал ей вступить в спортивное общество, где формировались чувство солидарности и толстые икры ног. Она была лучшей велосипедисткой своей школы и единственным ребенком у отца. Несколько избалованным, но бойким и инициативным.
Учитель Пиетаринен также был страстным велосипедистом, но обладал и другой чистой страстью: проводить ночи на сене в сараях. Его ближние друзья обычно намекали в своих рассказах, что эта любовь была связана с памятью о молодых годах.
Пиетаринен вместе со своей дочерью путешествовали на велосипеде уже две недели. Ночью они добрались бы до своего дома, если бы учитель не заметил сарая с сеном. В качестве кульминации путешествия он пожелал провести ночь на сене. В чем можно было бы найти подтверждение гипотезы теософов и кругосветных путешественников, но Хелли предложение отца только развеселило. Именно поэтому она ночью прошептала: «Что сказали бы люди, если бы увидели нас здесь?» Благопристойный вдовец ответил: «Они не понимают всей романтики, связанной с ароматом сухого сена. Сними с себя, Хелли, лишнюю одежду и укладывайся поудобнее».
Во время обмена этими репликами Йере и Кафтан, как мы уже хорошо знаем, выскочили через дыру в стене сарая, схватили оставленные рядом с тропинкой велосипеды и отправились в путь. Легко представить, что они подумали. Воображение человека часто воспроизводит такие искажения действительности, за которые следовало бы, по правде говоря, отвечать перед судом.
Отец и дочь готовились к тому, чтобы отправиться в путь. Они сидели на въездном бревенчатом мостике в сарай и доедали свои припасы. Огромный слепень надоедал дочери, одетой в короткую спортивную юбку.
– Поехали, – сказал отец.
– Иди ты вперед, – ответила дочь, – и проверь, хорошо ли накачаны шины.
Спустя минуту они убедились, что, по-видимому, шины даже перекачали, поскольку их велосипеды испарились. Девушка была озадачена, а отец возмущенно воскликнул:
– Проклятые воры!
Более грубых слов он не произносил никогда в присутствии дочери. Но когда Хелли отошла в сторону, учитель со злостью воскликнул:
– Что же нам делать, черт возьми? Надо же было оказаться таким беспечным.
Они искали велосипеды в канавах вокруг сарая и не представляли себе, что шина велосипеда спустила и Йере Суомалайнен чинил ее примерно в пяти километрах на пыльном шоссе. Йере не смущался в выборе сильных слов. Он передал во власть дьявола мыловаренный завод, Сувисумпело, Кафтана и даже философа Ахопалтио, являвшегося первопричиной всего случившегося. Не жалел он и себя. У каждого человека есть право на самовлюбленность до тех пор, пока ему сопутствует успех. Успех Йере продолжался до той поры, пока он не попал в скверную компанию. Он не смог победить в игре, даже имея на руках хорошие карты. Если он выкладывал на стол все козыри, то вынужден был играть в одиночестве. В лучшем случае с двумя украденными велосипедами.
Народный просветитель Пиетаринен постепенно успокоился. Он сидел рядом с дочерью на дорожной насыпи и ожидал рейсового автобуса, который должен был прийти из Выборга. До родной деревни Муйяла оставалось всего полторы мили, но из-за давящей жары совсем не улыбалось топать на своих двоих. Учитель больше не мечтал о романтике свежего сена, а думал лишь о преступлениях, количество которых за годы кризиса возросло до устрашающих размеров. Хваленая финская честность превратилась в миф, который стоило бы поместить в архив народной поэзии.
Пиетаринен посмотрел на часы. До автобуса еще целый час. Минуты казались вечностью. Время нельзя убить, если не заняться какой-нибудь работой. Безделье раздражало его, а лоб и кончик носа обливались потом.
В какой-то момент отец и дочь вскочили на ноги и уставились на Йере, который приближался к ним с двумя велосипедами. На одном он ехал, а другой вез за руль.
– Наши велосипеды! – воскликнула дочь в изумлении, когда Йере подъехал к ним.
Но писатель ничего этого не услышал. Он соскочил с седла и повел велосипеды к сараю. Пиетаринен возмутился. Подбежал к Йере и потребовал возврата своей собственности. Йере измерил оценочно мужчину взглядом, а затем столь же оценочно дочь и покачал головой. Когда учитель повтооил свое требование уже несколько угрожающим тоном, Йере начал перекрестный допрос:
– Вы были ночью в этом сарае?
Пиетаринен посмотрел на дочь и, в свою очередь, задал вопрос:
– Это… это ваш сарай?
– Сначала ответьте: были ли вы этой ночью в са-рае? – наседал Йере.
– Вы имеете в виду этот сарай?
– Да, да… Именно… Других не вижу.
– Но, папа, почему ты не отвечаешь? – Дочь вступила в разговор и продолжила, повернувшись к Йере: – Да, мы были там… Это запрещено законом?
– Сейчас разрешения не спрашивают, – с важностью ответил Йере, – сейчас просто берут и совершают поступки. Люди стали бессовестными, доверять им нельзя. Каждый врет, хотя истину можно скрыть многими другими способами. Значит, вы были ночью в сарае?
– Да, – согласился Пиетаринен и шепотом пояснил, что они были вынуждены где-то переночевать.
Йере без звука поверил объяснению, а про себя остудил свое разыгравшееся воображение. Вот тебе и ночная молодая парочка! Оказывается, отец и дочь искали в сарае ту же кульминацию, что и он сам: сон и отдых!
И Йере поведал страшную историю о собственных приключениях. О том, как с шоссе увидел, что мужчина и женщина приближались к сараю и оставили велосипеды на краю канавы. И только они исчезли из виду, из леса вихрем выскочил неизвестный мужчина, схватил один из велосипедов и потащил его на шоссе.
– Я попытался задержать его, но он буквально вырвался из моих рук, – продолжал Йере. – Тогда я стал преследовать его на другом велосипеде. Жал изо всех сил на педали. В глазах потемнело. В коленях появилась слабость, дыхание сжало, и в ушах зашумел горячий ветер. Я не жалел себя. Во имя права и чести я продолжал преследование, хотя это могло обернуться потерей моей ничтожной жизни. Но вора нужно было задержать любой ценой, славу моей родины спасти, честь отечества сохранить чистой. Я хотел бороться против преступности, помочь официальным властям и всему народу Финляндии. Жал и жал на педали. Промчавшись более трех миль, я задержал вора и передал его в руки полицейских, которые следовали в Хельсинки.
Йере тяжело задышал и стал хватать ртом воздух. Он вжился в роль.
– Сейчас он в верных руках, – закончил он свой рассказ, который по существу своему не очень отличался от той истории, с которой читатель уже знаком.
– Значит, вы агент уголовного розыска? – спросил Пиетаринен с уважением в голосе.
– Просто любитель, – потупился Йере и представился: – Бедный бездомный писатель, ищущий для себя местечка, где можно было бы написать детективный роман.
Йере не лгал. Пиетаринен был в восторге от нового знакомства и возвращенных велосипедов. Он раскрыл свои объятия (как обычно выражаются поэты) и пригласил писателя к себе в гости.
– У нас можете жить бесплатно хоть десять лет.
– Хватит и одного месяца, – ответил автор будущего детектива.
– Нет, нет, поживите хотя бы год.
Так случилось, что Йере Суомалайнен стал спутником учителя Пиетаринена по путешествию. Своим поведением и речью он попытался произвести наилучшее впечатление на своего нового хозяина. Бесхитростный учитель народной школы и подумать не мог, что перед ним тип финского фантазера, который никогда не пытался жить сегодняшним днем, а лишь в прошедшем и будущем времени. Реальность представлялась ему неким сырьем, из которого его фантазия строила иной, куда более уютный мир. Йере честно признался, что у него нет денег, но вместо этого он готов выполнять небольшие работы по дому: колоть дрова, проверять тетради школьников, прогуливать собаку, составить компанию дочери учителя, выбивать пыль из ковров, а по воскресеньям играть на фисгармонии. Однако благодарный хозяин не принял ни одного из предложений Йере:
– Какая чепуха. Я в долгу перед вами, поскольку вы вернули нам велосипеды. И, как я уже сказал, вы можете жить у нас хоть полгода…
Но, когда прошло три недели, Пиетаринен начал осторожно интересоваться, когда же писатель приступит к сочинению романа.
