— Кажется, я действительно добиваюсь желаемого эффекта, — поддразнил он.
— Так и есть, — ответила я, извиваясь под ним. Хотя между нами не было никаких связей, с нашими телами, расположенными таким образом, я была странно беспомощна. Я не могла исследовать его так, как он исследовал меня. Моим рукам некуда было деваться, кроме как обвиться вокруг его мощных предплечий, пока он доставлял мне удовольствие. Он двигался медленно, больше поддразнивая, чем что-либо еще, но я все еще чувствовала, что мои ноги дрожат подо мной.
Он отстранился и развернул меня лицом к себе, заглушив мой протест поцелуем. Теперь, когда я могла свободно прикасаться к нему, мои руки начали блуждать, наслаждаясь мощью его тела. Я хотела не торопиться, но меня не могло не тянуть к дрожащей выпуклости у него между ног. Я погладила его через материал, вызвав глубокую вибрацию в центре его груди.
— Давай не будем забегать вперед. Есть еще кое-что, что я хочу, чтобы ты сделала, прежде чем я тебя трахну.
— О?
— Я хочу, чтобы ты приняла душ.
Я уставилась на него в замешательстве.
— Я плохо пахну?
Он одарил меня легкой улыбкой, но что-то в воздухе изменилось. Это была не просьба, это был приказ. Мою кожу покалывало от предвкушения.
— Вовсе нет, я просто предпочел бы, чтобы ты была чистой. — Теперь в его тоне была тяжесть, резкость, которую я слишком хорошо знала.
— Хорошо, — сказала я, внезапный прилив эндорфинов лишил силы мой голос. Мне все еще казалось удивительным, как он мог сделать это с небольшим изменением интонации, как заклинатель змей, гипнотизирующий свой актерский состав.
Сжав его в последний раз, я выскользнула из его объятий и неторопливо направилась в ванную, оглядываясь через плечо, наслаждаясь тем, как он наблюдает за мной. Похоть в его глазах, когда он смотрел на мое тело, никогда не переставала волновать меня.
Оказавшись внутри, я закрыла дверь и сняла трусики. Я включила воду и отрегулировала температуру, прежде чем войти внутрь. Я знала, что он скоро присоединится ко мне.
Однако то, что произошло дальше, меня удивило. Я услышала щелчок дверной ручки, но не успела даже повернуться, как комната погрузилась в темноту. На долю секунды я почувствовала приступ страха, но потом Себастьян заговорил.
— Если подумать, то мы оба довольно грязные. Я думаю, нам обоим не помешало бы принять душ.
Я рассмеялась.
— В темноте?
— Мне не нужно видеть тебя, чтобы заставить кончить, София.
Дрожь пробежала у меня по спине. Не уверена, что когда-нибудь устану от этого грязного рта.
— Это мы еще посмотрим, — ответила я, стараясь казаться застенчивой. — Тогда заходи. Я вымою тебя, если ты вымоешь меня.
— Договорились.
Через мгновение стеклянная дверь открылась, а затем его твердая фигура снова прижалась ко мне, только теперь он тоже был обнажен. В тот момент, когда мы соприкоснулись, мое замешательство по поводу отсутствия света растаяло. Ощущение, но не видение его придавало этому переживанию совершенно новый вид тактильности. С моим украденным зрением даже малейший контакт, казалось, увеличивался в сто раз. Это было похоже на то, как снова завязали глаза, только на этот раз мы оба были слепы.
На этот раз его поцелуй был более яростным, более голодным, его руки схватили меня за плечи, в то время как его язык проникал в мой рот. Давление его нападения отбросило меня назад, пока я не прижалась к стене, холод плитки чудесно контрастировал с теплом воды. Он казался непринужденным в темноте, но мое сердце бешено колотилось. Каждое движение, каждое прикосновение его руки было неожиданным сюрпризом. Мое тело дрожало, каждый нерв покалывало.
Спустя какое-то неопределенное время он вырвался.
— Кажется, я обещал тебя вымыть.
— О, да. Ты же знаешь, какая я грязная девчонка, — сказала я своим лучшим порноголосом.
Он усмехнулся.
— Это я и делаю. А теперь стой спокойно. — Я услышала, как он сжал бутылочку с лосьоном, а затем что-то мягкое, но грубое начало поглаживать мою ключицу. Очевидно, это была мочалка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Он не торопился, постепенно продвигаясь вниз по одной руке, а затем по другой, протирая меня крошечными круговыми движениями. Ткань чудесно касалась моей кожи, нежно царапая, смягченная гелем и водой. Мне нравилось ощущение, что за мной ухаживают. Себастьян, возможно, и командовал в спальне, но он определенно никогда не оставлял меня без внимания.
Вскоре он обратил свое внимание на мою грудь.
— Эта область нуждается в более личном подходе.
Я издала небольшой ободряющий звук, мое тело уже жаждало, чтобы он ускорил процесс.
Выдавив еще немного геля на руки, он начал массировать мою грудь. Ощущение того, как она скользит между его пальцами, как его гладкая кожа соприкасается с моей, было восхитительным. Судя по низкому гулу, доносившемуся из темноты, ему это тоже нравилось.
Он снова взял губку, чтобы помыть мой живот, спину и ноги, намыливая меня толстым слоем пены, которую он даже не пытался смыть. Вскоре я поняла, почему, когда поток воды внезапно исчез сверху, только чтобы снова появиться через несколько мгновений передо мной. Я не знала, что насадка для душа съемная.
— Я слышал, что говорят, что насадка для душа — лучший друг девушки, — пробормотал Себастьян.
— У меня никогда не было возможности попробовать, — ответила я, хотя уже начинала верить, что это может быть правдой. Можно подумать, что после приема душа вы в значительной степени поймете, на что они способны. Они приятные, успокаивающие, согревающие, но на этом все и заканчивается. Только в руках Себастьяна это стало чем-то совершенно иным. То, как он танцевал струей по моей коже, постоянно меняя давление, расстояние и угол, было невероятно. Я не знаю, было ли это просто чувственностью переживания, или темнотой, или опытной техникой Себастьяна, но это заставило все мое тело покалывать.
— Тогда позволь мне. — С явным удовольствием он начал медленно спускаться по моему животу, тщательно промывая каждую часть. Чем ближе он приближался к моему ноющему центру, тем больше я начинала извиваться.
— Раздвинь ноги — приказал он, и затем внезапно поток оказался у меня между ног.
— О Господи, — воскликнула я. Его тепло, безжалостный ритм не были похожи ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Это было похоже на тысячу крошечных пальчиков, которые гладили меня одновременно, и они не подталкивали меня к оргазму, они швыряли меня в дверь так быстро, как только возможно по-человечески.
Пока вода струилась по моему клитору, он наклонился ближе, обхватил мою задницу одной рукой и втянул мой сосок в рот, кружась, посасывая и нежно покусывая. Я почувствовала, как у меня подгибаются колени, но он крепко держал меня, придвигаясь еще ближе. Стимуляция была почти чрезмерной — она пересекала невероятно тонкую грань между удовольствием и дискомфортом, — но мне было все равно. Внутри меня уже все начало сжиматься. Это было так, как будто я могла чувствовать, как каждая капля воды вибрирует до самой сердцевины.
— Я кончаю, Себастьян. Кончаю. — Он утвердительно хмыкнул и накрыл мой рот своим, когда я достигла кульминации. Все, казалось, съежилось, а затем взорвалось гигантской, накатывающей волной экстаза. Я была рада, что он поддерживал меня, потому что я совершенно уверена, что закончила бы тем, что распласталась бы на плитке, если бы не он.
— Так что, возможно, в этом слухе есть какая-то заслуга, — сказал он, и мое тело прижалось к нему.
— Я думаю, что да, — ответила я. — Особенно, если у тебя мало времени. Всего минута?
Он рассмеялся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что-то в этом роде.
Я чувствовала себя совершенно опустошенной, но то, что я снова прижалась к нему, напомнило мне, что только половина нашей сделки была выполнена.
— Я думаю, что, возможно, сейчас моя очередь, — сказала я, шаря по его руке, пока не нашла насадку для душа. — Я не единственная, кому нужен тщательный душ.
— Если ты настаиваешь.
Отчасти из желания отомстить, но в основном потому, что я хотела насладиться его телом, я не торопилась, старательно намыливая и ополаскивая каждый дюйм его тела. Теперь я начинала привыкать к своей слепоте, привыкать к усиленному осязанию, которое она мне давала. В прошлом, с завязанными глазами, я всегда была в положении подчинения, но здесь я была свободна исследовать. Мне нравилось, как его тело ощущалось в воде — твердое, мягкое и скользкое одновременно. Руководствуясь только руками, я бродила по его коже, нежно проводя ими по твердым выпуклостям его трицепсов, грудным мышцам, наслаждаясь каждым идеальным бицепсом.
