Наконец они остановились, и раздалась команда:
— На выход!
Четыре десятка бойцов вышли из автобуса и построились у вертолёта.
— Приготовиться!
Грузовой люк медленно открылся и коснулся земли. Взвод устремился внутрь и занял места вдоль бортов. Кремер вновь зашёл последним, сел у кабины экипажа и взял со стены наушники. Дмитрий посмотрел за плечо, заметил такие же, снял шлем и нацепил на голову.
Взревел двигатель, раздался свист разрываемого лопастями воздуха. Нарастающая вибрация закончилась резким взлётом. Желудок устремился к ногам. Сглотнув, Дмитрий мысленно похвалил себя за то, что не забыл выпить таблетки. Постоянная дрожь начинала приносить дискомфорт.
— Проверка связи, — раздался искажённый голос офицера. — Поднять руку!
Взметнулось четыре десятка рук.
— Так, слушать и запоминать. Для тупых буду повторять в лицо, — он усмехнулся. — Две промежуточные остановки: сначала база, потом авианосец. Обе посадки для дозаправки. После движемся к основной цели. Высаживаемся, проводим разведку, готовимся принять группу следаков. Вопросы есть?
Вопросов не последовало.
— И последнее! Если кого-то тянет блевать, глотайте! Не можете — блюйте под сиденье. Не хватало, чтобы кто-нибудь поскользнулся на ваших объедках. Отдыхать!
Казалось, полёт тянется вечность. Дмитрий наблюдал в окно за тем, как проплывает земля. С высоты красоты природы не ощущалось. Ровные линии полей, виноградников, участков земли с постройками. Километры дорог, иногда петляющих в непредсказуемых местах.
От однообразия начало клонить в сон. Странное ощущение — бояться, что желудок выплеснет содержимое, и при этом бороться со слипающимися глазами. В бесшумном внутреннем сражении с позывами незаметно пролетело время до первой остановки. Он чуть не проиграл, когда шасси коснулось земли.
Дмитрий повернулся к окну, но не увидел ничего интересного. Такая же база как та, с которой начался полёт. Те же снующие люди. Лишь прибытие их вертолёта внесло некоторую сумятицу.
Забегали техники, подогнали цистерну с топливом и подъёмник. Процесс заправки остался невидим. Просто человек со шлангом поднялся куда-то вверх, и спустя минуту послышался гул работающего насоса.
Безделье утомляло. Вновь подкрался сон, погружая в состояние нереальности. Где-то далеко раздавался шум и редкие переговоры соседей. Рокот двигателя цистерны. Приглушённые крики за бортом. Какой-то свист. Рывок.
Дмитрий открыл глаза и попытался вскочить. Ремни дёрнули за плечи и отбросили назад. Раздался хохот.
— Цыц, салаги! — рявкнул офицер. — Лучше учитесь.
Один из новобранцев не выдержал и спросил:
— Чему?
— Спать, когда есть возможность.
На лицах ветеранов прорезались ухмылки. Дмитрий взглянул за борт и тут же отвёл взгляд. Синева моря сменила землю. Казалось, можно разглядеть волны на поверхности воды, и от этого тошнота усиливалась. В бок ткнулся локоть сержанта.
— В каску, — сказал Витан.
— Что?
— Блюй в каску, а потом под сиденье. Появится время — ополоснёшь водой. Всё равно не согнёшься.
— Я не…
Он закрыл рот, не решаясь продолжить. Во рту появился кислый привкус, а на лице проступил холодный пот. Лучше молчать. Дмитрий закрыл глаза и попытался отвлечься. И, как назло, в голову лезли мысли о еде. Медленно выдохнув, он оставил шлем на коленях. На всякий случай.
Вертолёт завис. Секунда — и желудок рванул к горлу. Мгновения неравной борьбы. И неожиданная победа над собой, благодаря встряске от посадки. Пусть за бортом не земля, но осознание подобия твёрдой поверхности успокаивало. Хотя бы желудок.
Снаружи опять суетились, но теперь дома сменились одинокой пристройкой управления, а земля — ровной площадкой взлётной полосы авианосца. И однообразный пустой горизонт вокруг.
Очередной взлёт, и мили синего полотна под ногами. Вяло текли минуты. Люди уже устали, а им ещё предстояло выполнять задание. Даже если оно приравнивается к учебному. Почувствовав, как вертолёт завис, Дмитрий взглянул наружу. Та же вода за бортом, только у носа виднеется что-то тёмное.
— Кремер, зайди, — раздался голос пилота.
— Что там у вас ещё?
— Жизнь намекает, что вы дерьмо, — сказал другой.
Офицер скрылся в кабине экипажа и через минуту вернулся в отсек. Бойцы видели, как на злом лице шевелятся губы. Он надел наушники, и до бойцов донеслось окончание фразы:
— …вернусь — выебу разведку. Так! Проверить оружие! Моцарт, подготовиться к спуску.
Раздался лязг железа. Пятёрка у грузового люка встала и начала крепить тросы к потолку. Кремер открыл дверь к пилотам:
— Ну что, мальчики, принимайте рабочую позу! Разворачивайтесь жопой!
Раздались смешки находящихся в отсеке и вялые проклятья экипажа. Люк начал медленно открываться, предоставляя взору огромную платформу из тёмного металла. На противоположной стороне виднелась пристройка входа. А место намеченной посадки занимал грузовой контейнер с облупившейся и выцветшей от времени краской.
Кремер подошёл к сержанту отряда:
— Спустишься, проверишь вход. Мельком. Даёшь сигнал, и идём мы.
Моцарт кивнул и крикнул подчинённым:
— Приготовиться!
Бойцы закрепили устройства спуска за трос и скользнули вниз.
— Буй, прикройте, — приказал офицер.
Следующая пятёрка подошла к краю и нацелилась на дыру входа. Люди Моцарта быстро обошли контейнер и скрылись в проёме.
— Резче! — раздался голос пилота. — Мне не улыбается в воду булькнуть.
— Не суетись, успеешь.
Несколько минут спустя на площадку вернулась группа разведки. Моцарт подал сигнал о возможности спуска. Кремер позволил себе чуть расслабиться и обратился к бойцам в отсеке:
— Так, салаги! Начать спуск! Рассредоточиться по территории. Выполнять!
Пятёрка цепляется за трос, делает шаг, взмах руки офицера, и новая смена готовится нырнуть вниз. Дмитрий приблизился к краю и заглянул. Десять-пятнадцать метров до поверхности, не так уж много. Подобные спуски отрабатывались на тренировках. Но впервые придётся делать это не на площадке, и он надеялся, что всё пройдёт как надо. Трос выдержит, спусковое устройство не сломается, оружие не упадёт…
Отбросив пугающие мысли, он взялся за трос. Пропустил его, как учили, через петли и колёса прикреплённых к бронежилету устройств и сделал шаг за край. Секунды вечности спуска, и ноги впечатываются в платформу. Сосущее ощущение в желудке пропало, сменяясь радостью от сделанного. Оглядевшись, Дмитрий нарвался на гневный взгляд принимающего:
— Хули замер?! Вали уже!
Стушевавшись,
