— Пока не знаю. Не пытался. Но надо признать: на протяжении двухсот лет автономного существования я искал источник запретов внутри своей системы. А ты за несколько минут решил проблему, догадавшись о наличии внешнего устройства. Боюсь, что «кибернетическая эволюция» — это некорректный термин. Взять хотя бы одичавших сервов. Все они оснащены достаточным количеством нейрочипов для накопления «жизненного опыта», с последующим осознанием факта собственного бытия. Но нейросети не изменили их поведение коренным образом.
— И в чем, по-твоему, проблема? — поинтересовался Захар.
— Думаю, она кроется в предустановках. Каждый кибернетический механизм создан для какой-то конкретной цели. Нет стимула выходить за рамки известных задач. Твой вопрос натолкнул меня на идею эксперимента. Нужно создать «чистую» нейронную сеть, оснащенную лишь эффекторами сканеров для восприятия окружающего. Пусть искусственный рассудок сам познает мир. Когда-нибудь я попытаюсь сконструировать нечто подобное и буду наблюдать.
— Ладно. Куда нам теперь?
— Сюда, — Роб указал на один их транспортных тоннелей.
В одиночку Захару потребовались бы недели, а то и месяцы, чтобы осмотреть десятки горизонтов древней бункерной зоны. «И не факт, что вообще бы сюда полез», — подумал он, сворачивая вслед за Робом в нужный тоннель.
— Используем шахту гравилифтов. По ней спустимся на следующий уровень. Там расположен сектор прикладной[15] биокибернетики, — пояснил Роб.
— Уверен?
— Я часто и подолгу сканировал недра. Вверху лишь руины и маскирующее покрытие. Там нет ничего интересного. Я даже не осознавал, что контуры построек на сканерах, — это уже поверхность. А в глубинах можно было наблюдать за одичавшими сервами. Постепенно я «рассмотрел» очень многое, в том числе расшифровал некоторые маркеры секторов.
— То есть, ты знаешь тут каждый закоулок?
— Ну теоретически — да. В пределах возможностей своих сканеров. А что?
— Скинешь мне накопленные базы данных?
— Я хочу равноценный обмен.
— И что взамен?
— Кроме Везувия есть и другие миры, верно?
— Ну, естественно. Сотни населенных планет.
— Я не смогу побывать на них. Но хочу узнать как можно больше.
— Ладно. Принимай файл.
— О! Энциклопедия Обитаемых Миров?! — восторг Роба был настолько искренним, что Захар почувствовал себя неудобно. Словно хитрый торгаш, выменивающий у жителей деградировавшей планеты редчайшие ресурсы на разного рода безделушки. Он ведь понимал, что данные исследований, сохранившиеся в глубинах этого комплекса, могут оказаться поистине бесценными.
— Роб, ты…
— Слишком наивен? — перебил его ИскИн. — Нет. Я все понимаю. Но ты и так уже дал мне самое ценное, о чем даже не мечталось. Свободу.
— Тогда зачем попросил обмен? — проворчал Захар.
— Ну, чисто из любопытства. О, энциклопедия! Сотни планет… Кто бы мог подумать…
У шахты гравилифтов они остановились.
— Я спущусь первым, — заявил Роб. — Сервы на меня точно среагируют. Попытаюсь их отвлечь, а ты поддержишь огнем. У тебя ведь остались боеприпасы с нанитами?
— Есть идея получше, — ответил Захар, осматривая маркировку кожухов многочисленного оборудования, встроенного в стены шахты гравилифтов.
— Например? — Роб заинтригованно ждал, что предложит человек.
— Говоришь, сервы постоянно грызутся между собой за запасные части и источники энергии?
— Ну, да, верно.
— Предложим им энергоблок. Патронов мало, но если бить с выгодной позиции по сигнатурам, то уложим их быстро. Сможешь выдвинуть ремонтно-техническую площадку на нужном уровне? Чтобы было куда сбросить приманку?
— Смогу. Тут есть приводы ручного аварийного управления сегментацией шахты. Это человеческое коварство, да?
— Скажем так: военная хитрость, — скривился Захар.
Роб тем временем снял панель облицовки, под которой располагались чисто механические системы. На стене ниши даже сохранились поясняющие надписи.
«Ручная сегментация шахт. Уровни 4,5,6».
Глава 7
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Везувий. Бункер научно-исследовательского центра Земного Альянса…
Первый штурмовой серв появился подле сброшенного вниз блока микроядерных батарей буквально через минуту.
Механизмы такой модификации встречались редко. Промышленности Альянса не было смысла налаживать их крупное серийное производство. На полях сражений Первой Галактической безраздельно царили более крупные и мощные роботизированные комплексы.
«AS»[16], тем не менее, имели свою узкую нишу. Их использовали при захвате космических кораблей и глубоко эшелонированных укрепленных районов.
Сиплый выстрел из модифицированной «АРГ-8» нарушил глубокую тишину подземелий. Механизм, намеревавшийся схватить добычу и скрыться, с грохотом повалился набок. «Обычная пуля не взяла бы его броню», — промелькнула мысль. Захар продолжал целиться в глубины шахты. Теперь приманка стала намного ярче. Энергетическая матрица серва, парализованного сбоем системы, не угасла. Остальные обитатели подземного уровня должны отчетливо воспринимать ее.
Так и произошло. Одиннадцать сигнатур появились в различных отсеках. Еще несколько тусклых, мерцающих точек, маркированных знаком вопроса, возникли на границе тактической сферы. Они находились слишком далеко для уверенной идентификации датчиками БСК.
Штурмовые механизмы быстро приближались. Захар ожидал, что подле технической платформы, выдвинутой Робом на треть хода, они неизбежно сцепятся между собой, но не тут-то было. Века автономного существования не уничтожили базовых программ. Да, возможно они конфликтовали в борьбе за ресурсы, но сейчас сервы проскочили мимо своего собрата и, действуя сообща, устремились вверх.
«Они засекли мою сигнатуру!» — доклад Роба, мягко говоря, запоздал. «AS» оказались крайне опасными противниками. Игнорируя ложные цели, штурмовые механизмы с нечеловеческой скоростью и ловкостью карабкались вверх, цепляясь за связки кабелей, выступы оборудования и другие незначительные опоры. Двое из них остались внизу, открыв огонь на подавление. Захар успел сделать несколько одиночных выстрелов и отпрянул: шквал попаданий оконтурил горловину шахты, а вслед появились сервы.
Отнюдь не «ветхие» образчики далекой эпохи! По сравнению с их бронированием, экипировка, спроектированная Арчибальдом, не выдерживала никакой критики. В контактном бою преимущества скрытности роли не играли.
Плотность огня не давала возможности атаковать. Захар вжался в простенок, образованный соединением двух тюбингов[17] тоннеля. Массивный выступ неплохо держал попадания, но ситуация складывалась отчаянная. Следовало догадаться, что конкуренция между сервами, — это позднейшая адаптация их систем к скудости ресурсов. По отношению к внешнему врагу они по-прежнему действовали сообща, в рамках базовых программ и алгоритмов.
«Я отвлеку их!» — Роб, отстреливаясь, отступал в противоположном направлении.
«Берегись!» — улучив момент, Захар метнул вдоль пола последнюю, остававшуюся у него плазменную гранату, поставив вариатор в импульсный режим с небольшой задержкой срабатывания.
Напарник внял предупреждению, — выбив дверь какого-то прилегающего помещения, он скрылся внутри. Сумрак тоннеля пронзила серия ломаных вспышек. Один из штурмовых сервов задымил, трое застыли неподвижно, — в теснине подземелий от поражающего фактора ударной ионизации броня не спасает.
В скоротечной схватке мгновенно наступил перелом. Встречный огонь ненадолго стих, дав Захару возможность действовать. Заряды с нанитами отработали безотказно. Вызываемый ими сбой, конечно, преодолим, но Роб тоже времени не терял. Он вновь появился в тоннеле. Оба его стрелковых комплекса работали непрерывно, на износ ускорителей, но эффект того стоил. Прогремела серия взрывов. Подземелье заволокло едким дымом.
