Том перевел дыхание и быстро осмотрелся вокруг. Людей не было. Он находился в небольшой комнате с жестяным полом. Посередине комнаты был большой бассейн, к нему спускалась труба, из которой Том вылез. Одна из стен комнаты была из знакомого Тому полупрозрачного материала. В комнате была только одна дверь и никакой мебели. Очевидно, это была лишь промежуточная камера, откуда грязные тарелки отправлялись дальше механическим способом.
Боясь, чтобы и его не отправили механическим путем далее, Том выскочил из бассейна, подбежал к двери и толкнул ее. Дверь скрипнула и подалась вперед. Том радостно вздохнул. Еще не высохнув, он наскоро облачился в свое платье и проскользнул в дверь. Он оказался на площадке винтовой лестницы, спускавшейся куда-то вглубь. Слабый свет проникал на лестницу, как и в комнату, через полупрозрачную стену.
Теперь Том стоял у входа в самое сердце тайн. Он попирал ногами первую ступеньку на пути к приключениям и загадкам. Какой юный бродяга, соотечественник и потомок Тома Сойера и Гекльберри Финна, не пошел бы по этому пути, презирая всякую опасность?
Том добрался до конца лестницы и оказался в обыкновенном подвале. Здесь тоже никого не было. По этой пустоте, отсутствию звуков и слабому свету Том догадался, что и у атлантов царила в это время условная ночь. Он с любопытством огляделся. На полу валялись горы соблазнительнейших предметов: гвозди, ржавые болты, рыжий продырявленный цилиндр, пыльные пустые бутылки — все это являло глазам Тома чрезвычайно привлекательный ландшафт. В другое время он основательно занялся бы осмотром всех этих чудеснейших вещей и, наверное, тщательно подобрал бы из них недурную коллекцию, которая вызвала бы искреннюю зависть у многих уличных его конкурентов. Но теперь у Тома не было времени на разборку этой разбойничьей или пиратской пещеры. Он, почти не глядя, наполнил свои карманы мелкими вещами вроде гвоздей и болтов, сообразив, что они еще могут ему пригодиться. Некоторую, хотя и короткую, дань восхищения он отдал только старому поломанному свистку, неизвестно как попавшему сюда. Том даже осторожно дунул в него и, по едва слышному шипению догадавшись, что свисток еще не потерял способности издавать свойственные ему звуки, поспешно сунул его в карман.
После этих ценных приобретений Том продолжил свои географические взыскания. Он подошел к стене с рядом отдушин, закрытых решетками. У одной из этих отдушин решетка на первый взгляд казалась поломанной. Том тронул перержавевшие прутья, они закачались в своих гнездах. Вышибить их не представляло особой трудности. Но, сохраняя должную осторожность, Том только отогнул прутья и просунул в отверстие свою голову. Голова оказалась на уровне мостовой. Ход в мир, конечная цель изысканий Тома, был открыт, и Том едва не закричал от восторга. Улица была тоже пуста. Том подкатил бочку, встал на нее, вылез наружу и стал на мостовой во весь рост.
Солнце, негаснущее электрическое солнце по-прежнему горело где-то на седьмом небе. Но свет его был не голубоватым, а густо-синим. Короткие полупрозрачные тени вытягивались по всем направлениям, площадь была пустынна и заманчива. Где-то послышались шаги. Том юркнул в тень и прижался к стене. Мимо него, покачиваясь и посвистывая, прошел одинокий прохожий. Том мог бы поклясться, что этот прохожий насвистывал мотив из американской оперетки — так знакома была мальчику мелодия. Впрочем, Том не отличался музыкальностью, а оперетки везде одинаковы.
Время, однако, бежало, и Том задумался над трудной дилеммой: пуститься сейчас же на дальнейшие изыскания, не ограничиваясь одним найденным путем, или немедленно же вернуться обратно и скрыть следы своего путешествия. Оба положения имели свои «за» и «против». Возвращаться в тюрьму после того, как самый фантастический мир распахнул Тому свои двери, было слишком обидно. Идти вперед было довольно опасно. Том не боялся опасностей. Он уже сделал шаг вперед, но неожиданно остановился. Он даже вскрикнул:
— Черт побери, а веревка?
Ведь в трубе оставалось его изобретение, его веревочная лестница! Один ее конец проходил через всю залу и был привязан к ножке дивана. Эта веревка красноречиво говорила о дороге, избранной Томом, и если бы даже его не хватились, то первый вошедший в залу, будь это даже профессор Ойленштус, а не сыщик Бриггс, сразу догадался бы обо всем. А в расчеты Тома вовсе не входило, чтобы эта дорога и его приключения сделались известными другим.
Горько вздохнув, Том бросил грустный взгляд на пустынную площадь, влез в отдушину и снова заделал ее. Работая, он дал себе клятву: это не отступление, а лишь стратегический маневр. Затем он поднялся по винтовой лестнице, вошел в камеру, снова разделся и влез в бассейн. Он сейчас же нащупал и лестницу и тесемку. Привязав платье к себе, он быстро поднялся по лестнице наверх, пока не уперся головой в стену. Он дернул тесемку, стена открылась, Том был снова в тюрьме. Он убедился, что в залу никто не входил в его отсутствие, отвязал лестницу, забрал все свои пожитки, скрыл все следы и убежал на цыпочках к себе. Там он тщательно спрятал свое снаряжение и, сидя в постели, еще раз пережил все прелести своего путешествия. Он глубоко вздохнул. Что оставалось ему в виде конкретного воспоминания? Только жалкие земные предметы, наполнявшие его карманы. В сущности, он ничего не видал. Не перед кем даже похвастаться. И ни одного рассказа. И вдруг взгляд его упал на свисток. Он схватил его и любовно прижал к груди. Чего бы только он ни дал, чтобы, забыв все сомнения и опасности, поднести к губам этот старый свисток и свистнуть, свистнуть так, чтобы все сбежались в его комнату, и чтобы сам лорд Эбиси зажал уши и закричал:
— Перестань сию минуту, дрянной мальчишка, чтоб черт тебя побрал, или я выпорю тебя по первое число!
Но этот свист был бы издевательством не над земными людьми, а над атлантами, чьи гениальные инженеры, строя эту тюрьму, предусмотрели все, но только не вдохновенное озорство и беспутство юных чистильщиков обуви. Гений строил тюрьму, а беспутство улыбнулось и вышло из нее, минуя все решетки и караулы! Не бывает ли беспутство юных безумцев всегда подлинным воплощением мысли и гения, а тюрьма — постройкой жалких слепцов? Подумайте об этом, тюремщики всего мира!
ГРОБНИЦА ЧЕЛОВЕКОЛОШАДИ
Мы прерываем рассказ о приключениях Тома в расчете на интерес серьезных читателей и в уверенности, что, поместив главу о религии посередине двух авантюрных, мы облегчаем ее восприятие.
Мы не останавливаемся на доисторической религии атлантов, потому что она господствовала еще под настоящим солнцем, и ее последователи, вероятно, мало чем отличались от прочих земных идолопоклонников.
