— Тащите это отребье в село! — голос говорившего был надменный настолько, насколько мерзкий и противный.
Особо не церемонясь, меня схватили за ноги и, не поднимая с земли, поволокли. «Хорошо, что трава густая и мягкая, а одежда не пачкается» — подумал я. Однако, темп ускорялся, пока не перешёл на бег. Свою мягкость трава утратила, а вот в жёсткости земля существенно прибавила-а-аа. В общем, до села «я добрался» сравнительно быстро и максимально не комфортно. Помимо ноющей боли, разбитых носа и губ, «горящих» запястий и щиколоток, прибавилась боль в затылке, спине и заднице. Так, по-скотски по-скотски даже моё начальство ко мне не относилось. Я был растерян, немного возмущён и конкретно взбешён. Что я такого сделал? Чтобы проволочь человека по земле, как последнюю скотину, необходимы достаточно весомые причины.
* * *
— Поднимите этого выкормыша шакалов и прислоните к столбу! — ужас, до чего же мерзкий был этот голос. Слышал только во второй раз, я уже был готов убить говорившего.
Меня грубо упёрли в столб, почти воткнули в него. Я, наконец, смог рассмотреть этих извергов. Ими оказались двое полуорков или полутроллей. Хрен пойми, кто из них и с кем. Коренастые, крепкие, лицо вполне человеческое. Картину портили взъерошенные рыжие волосы, нос картошкой и зеленовато-серая кожа. Облачены в крепкие кожаные доспехи, на поясе короткий топор с широким лезвием. А вот, видимо, и носитель этого богомерзкого голоса.
Высокий, статный, не старый, но и не молодой и, падла, с чересчур надменным лицом. Одет в слишком белую мантию, с изображением жёлтого солнца и расходящимися от него в стороны лучами. На общем фоне выглядел как невеста со свадьбы, зашедшая в придорожную рыгаловку за беляшом и тёплым пивом. Спереди, от плеч до подола, на ткани нанесены хитрые символы. Рост этого мерзопакостного индивида располагал к манере смотреть «свысока» — под метр девяносто где-то.
Слева я почувствовал такой ненавистный взгляд, что прям «жгло», словно кто-то паяльную лампу направил. Стараясь не делать резких движений, медленно и как бы невзначай, повернул голову. Вот уж «встреча на Эльбе»! Теперь понятно, откуда такое «жжение». На меня смотрел испепеляющим взглядом Сельд. Да что я сделал этому уроду-то? В конце концов, что за херня вообще тут происходит?!
— Какого хрена, вам от меня всем надо? Что я, мать вашу, вам сделал?! — меня прорвало.
— Само твоё существование — уже преступление, отродье Тьмы! Но ты! Ты хладнокровно убил Дудня, используя Тёмную магию, запрещённую на Святой земле!
«Да ёб же твою… до чего же мерзкий голос, надо будет тебя заткнуть раз и навсегда» — говоривший Инквизитор (В том, что это был именно он, сомнений не осталось) вызывал всё больше и больше ненависти.
— Самоний, спокойней. Надо сперва во всём разобраться, — приятный голос, привлекательная внешность и всё тот же контраст ярких рыжих волос и изумрудной одежды. — Здравствуй, мальчик, позволь мне принести извинения за подобное отношение. Знай, я не считаю это правильным, — прекрасное лицо Нонель оказалось так близко, что на секунду меня выкинуло из реальности происходящего.
— Нонель, прекрати извиняться перед… этим!
— Инквизитор, позвольте, — откуда-то появился Хит, а за его спиной стояли почти все селяне, — Этот юноша, наш Герой и спаситель. Такое отношение к человеку, спасшему нас от «нечистых», уже противоречит «Святому писанию». Спасибо, тебе Хит. Его речь была крайне неприятна для Инквизитора, что отразилось гримасой раздражения на его морде.
— Он — убийца! И должен понести наказание!
— Насколько мне известно, они оба находились в честном поединке, под воздействием чар Света. Это по определению не может называться «убийством». Это честная победа, — толпа, находившаяся за спиной Хита, одобрительно загудела.
— Аккуратнее в выражениях, Смотритель! Иначе, и ты будешь уличён в связи с Тьмой! — заверещал истерически Сельд.
Кстати, не знал, что Хит является каким-то там Смотрителем, интересно. К слову, лавочник посмотрел на старика, как на говно. Ну, тут я с ним полностью согласен. Есть Бэмен, есть человек-паук, а есть Сельд — человек-говно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Спокойно, Сельд, кара настигнет грешников. Она всегда их настигает, что касается ваших слов, Смотритель. На этом, как вы выразились, юноше находится печать Тьмы. Думаю, вы это и сами знаете. Странная печать, но всё же, он отмечен Ею. Это значит, что его судьба будет зависеть от суда Семерых и решится она не здесь. Таким образом, избранный вами Герой не опорочит своего имени на вашей земле. И это, заметьте, соответствует канонам «Святого писания».
«Какая на хрен ещё судьба? Какой в жопу суд Семерых и каноны?! Это же чистой воды беспредел и фарс! Кстати, оказывается Хит далеко не последний человек, раз к нему обращаются, проявляя уважение. Блин, как мало я о нём знаю. Да что я вообще знаю? Нонель… какая, блин, она красивая. Так и тянет к себе. А Сельд? С какого хрена этот маразматик на меня так взъелся?! Такое чувство, что не будь мерзкого Инквизитора рядом, моя судьба решилась бы на месте. Причём опять болезненно и быстро… вот же падла!» — мысли в голове проносились стремительно, одна сменяя другую.
— Юноша, сочувствую я тебе. Ты попал в руки Инквизиции и далеко не такой Святой, как они сами о себе говорят. Лучше бы тебе умереть прямо сейчас… — слова Хита, который улучил момент и подошёл ко мне, вернули меня в реальность.
Но поговорить и выяснить хоть что-то не вышло, так как, он тут же отошёл в сторону. Мля, чё делается-то среди бела дня? Помню, читал про «методы борьбы» церкви с «тёмными силами». Так вот, ничего похожего на гуманный суд, там не было. Зато по разнообразию пыток и казней, они на века заткнули всех за пояс. Умереть… А ведь это реальный выход. Потеря процента опыта меня не пугала. Подумаешь, фигня какая! Главное — соскочить с предстоящих событий. Только вопрос, как это сделать? Меня должны убить! Прямо тут и сейчас! Я снова обратил внимание на Сельда. Этот старый маразматик так и продолжал сверлить меня гневным взглядом. Хит, Инквизитор и Нонель о чём-то оживлённо спорили, отойдя в сторону. Второго шанса может не представиться.
— Эй, Сельд! — окликнул его как можно тише, — Хер ты, старый. За что ты так меня ненавидишь? Неужели смерть твоей любовницы по имени Мудень, или как его там, так сильно тебя задела? Вокруг полно мальчиков помоложе! Или ты однолюб, мерзость старая?
— Заткнись, тварь! — о, это как раз та реакция, которая нужна, — Не смей порочить имя моего покойного сына!
— Сына? (Да… неловко вышло как-то… а, по хер. Своя рубашка ближе к телу, а нормы морали пусть соблюдают те, кому не предстоит общаться с Инквизицией) Он был твоим сыном?! Ах ты, старый педераст-извращенец, собственное дитя да на свои мудя… — договорить я не успел.
В этот момент произошло сразу несколько событий одновременно. Нонель прокричала: «Не смей!», Хит: «Скверна!», с рук Инквизитора сорвалось белое «сияние», а с рук Сельда опять хреново пламя. «Сияние» создало вокруг меня подобие кокона, но только огонь старика уже находился внутри него и поглощал мою плоть.
«Внимание! Вы умерли и перенесены на ближайшую точку воскрешения».
Очнувшись на дереве и продолжая орать от боли (Долбанное дежавю. Ну тварь старая, мы ещё сочтёмся, обещаю), я рванул вниз, намереваясь сховаться в лесной чаще. Сразу за моим «низким стартом» в селе затрубили горны и послышался отдалённый лай собак — твою мать! Откуда они их откопали? От четвероногих мне точно не укрыться, хотя… начинались сумерки, а у меня при себе был просто «фантастический» спальник! Ночь в лес приходится быстрее, есть шанс.
Как и предполагал, первым делом вся эта «пресвятая» ватага рванула к «погосту». А вот хрен вам, падлы белогривые. Это давало мне фору, шансы и надежду. В лесу было уже достаточно темно и над головой всё чаще слышалось низкое жужжание местного гнуса. Наворачиваемые ими круги надо мной сужались, а их количество, наоборот, расширялось. Изголодавшиеся мерзкие твари, что и говорить, впечатляли своими габаритами. Например, «сосущая» дрянь, отдалённо напоминавшая обычного комара, тут была размером с полноценного богомола.
